Чужой. Сердитый. Горячий (СИ) - Тиган Линетт

— И каков твой план? — интересуется парень.

— Он в меня не выстрелит, и не даст такого приказа охране. Максимум — ранить, если будет веский повод. Тебе нужен бронежилет, ты станешь живой мишенью для Максима. И так как наше положение не слишком выгодное, мы можем подкупить несколько охранников. Подкуп здесь — стандартная вещь. Мы нуждаемся в любом прикрытии. Я думаю, что моих наличных хватит на тройку вооруженных ребят, но надо решить, как они нам помогут, а не посадят на цепь перед Гордеевым, — быстро протараторила я.

Вадим кивнул, словно давая возможность говорить дальше.

— У тебя несколько пистолетов, один отдашь мне. Не беспокойся, брат научил меня обращаться с огнестрельным и одно время хорошо тренировал. Дальше тебе не очень понравится то, что я скажу, но ты должен выслушать меня и довериться, — я смотрю на парня, который хмурится с каждым моим словом все мрачнее. — Тебе нужно пригрозить ему моей смертью и сделать это по-настоящему. Ударишь и подстрелишь меня, этим покажешь всю серьезность своего намерения Максиму, он отступит. Гордеева это насторожит. Затем заберем Эльдара на твоих условиях и улетим. Все равно других вариантов нет.

— Я тебя не подстрелю. Что за рьяное желание быть убитой или пострадать? — раздражается Волков, ударив руками по капоту. Я нахмуриваюсь, сцепив кулаки. — По протоколу, который составил Эльдар с Андреем я должен увезти тебя, как только выпадет такой шанс, и никакие форс-мажоры не учитываются. Нужно было внимательно читать мои чаты с твоим братом!

Взбесился.

— Я не оставлю здесь полковника наедине с этим чудовищем! Он помог мне! — срываюсь я, вскрикивая и спрыгивая с капота, устремив свой негодующий взгляд на парня.

— В этом и дело — он помог! И я помогаю. А ты хочешь обратно в лапы к этому тирану и нашей смерти. Ошибки прошло тебя ничему не научили! Что тогда ты подставилась, сдавая ему все компроматы, что сейчас хочешь того же — пожертвовать своей жизнью. Я запрещаю! И в этот раз, Яра, ты будешь делать так, как я говорю, — повышает он голос в ответ и едва контролирует себя в ярости, которая заклокотала внутри него. Он так не бесился, даже когда я устроила заминку в торговом центре или накричала на него на пристани. — Или ты так сильно хочешь сдохнуть? Никакого плана не будет. Как только самолет окажется здесь — мы сядем и улетим.

— Ни за что! — я пытаюсь отойти от машины, может, даже отправиться на поиски сообщников в аэропорт, на что Волков реагирует довольно резко — тянет меня за предплечье на себя, вставая передо мной, не давая возможности сбежать.

— Эльдар умный мужик, завтра прилетит отряд и поможет ему, но не ценой наших жизней. Я отвечаю за тебя головой, и не только своей. Поэтому это ты будешь делать то, что я говорю или я запру тебя в машине до самого отлета, — рычит Волков прямо мне в лицо.

— Как только я думаю, что ты хороший парень, ты доказываешь мне, что последний мудак! — порывисто вскрикиваю я, вывернувшись из рук парня. — Оставь меня. Вали в свой закат, трус! Я останусь здесь!

— В последний раз тебя предупреждаю, Ярослава. Сейчас важна ты сама, и я не дам тебе рисковать почти выигрышным положением ради твоих прихотей. Либо смиришься, либо действительно будешь ограничена наручниками и кляпом до самой доставки к брату.

Ничего не отвечаю, гневно уставившись на парня. Непохож он на эгоистичного ублюдка, каким бы ни казался, но упорно доказывает обратное подобными поступками.

Почему? Почему он хочет оставить Эльдара? Почему в его глазах столько мучения и нерешительности, но такой же бесконечной упертости? Почему он недоволен собственным решением? Зачем тогда заставляет меня действовать так, как ему не хочется?!

— Чем я так важна, что ты готов рисковать жизнью Эльдара? Он важен так же, как и любой из нас, — как можно спокойней спросила я, напрямую задавая вопрос, который волнует меня довольно долго.

— У братца своего поинтересуешься, — фыркает Волков.

— Я спрашиваю у тебя, — повышаю голос. — Отвечай мне, сейчас же! Хватит мне врать!

— Он меня шантажирует, твой братец. Шантажирует, ясно?! Я не планировал вытаскивать тебя из этого дерьма и мне плевать… Было пока… Просто не плевать теперь, Яра. Сейчас это уже мой долг вытащить тебя отсюда, а если этого не выйдет, я и сам не смогу вернуться домой. Блядь. Твой брат просто последний урод, кого и следует называть трусом, так это именно его! — несдержанно рычит Вадим, взрываясь от злости и распирающей его ненависти… К моему брату.

Стараюсь переосмыслить его слова, подумать, понять, о чем он говорит… Но эти информационные пазлы никак не складываются.

— Шантажирует… Но что произошло? — осторожно и довольно резко умерив весь свой пыл, спрашиваю я. Вадим отворачивается к своей дверце, похоже, задумавшись. Он молчит довольно долго, возможно долгую напряженную минуту, а может и целые пять.

Не знаю, куда себя деть, понимая, что этот человек не по своей воле полез в настоящее адовое дерьмо, чтобы помочь мне. Но шантаж… Это гнилой способ достижения своей цели, и вроде я должна быть благодарна брату, который делает все возможное ради меня, но все же… Это слишком. Нельзя из Ада вытащить одного человека, засовывая туда другого.

Вадим присаживает на машину, потупив свой взгляд на мои кроссовки. От меня не укрывается жест парня, который в желании защититься, складывает руки на груди.

Я подхожу ближе и подумав, сажусь рядом.

— Четыре года назад моя сестра тяжело болела. Сложный случай, запущенный… Нужны были нереальные деньги на лечение. Было множество операций и долгов, которые в будущем должны были меня зарыть в землю, — он ежится, не от холода, а от воспоминаний. — Как-то наша операционная группа вышла на сводчика, — на какое-то мгновение парень повернулся ко мне, словно хотел убедиться, слышу ли я его вообще, — этот человек сводил покупателей и поставщиков. Оружие, наркотики, антиквариат, драгоценности… Естественно, все было нелегально. Когда он попал под следствие, со мной связался один из переговорщиков, хотел выкупить свободу у своего человека. Я решил взять в оборот сводчика и посадить других его клиентов… Пока не понял, что благодаря этой возможности смогу помочь сестре и погасить долги. Тогда же сразу поумерил гордость и поступился принципам.

Я молчу, тяжело сглатывая, уставившись на парня немного шокировано.

— Я начал сотрудничество с влиятельной криминальной группировкой. Того мужика засудили, я не смог его прикрыть и уничтожить улики. Это было невозможно с самого начала, во что я наивно не верил. Как только об этом узнал один из главарей, меня поставили на счетчик довольно в грубой форме. А когда главный понял, что я неспособен отдать ему даже и половины долга… Предложил выгодную сделку, — Вадим снова на меня посмотрел, а затем тяжело вздохнул. — Да, именно так, Яра, я продажный кретин, который решил выкрутиться из подобной ситуации ложью, предательством и разного рода криминалом.

— Ты хотел спасти сестру. Так поступил бы каждый, как ты уже смог убедиться на своем опыте…

— Сестра умерла спустя месяц после первой сделки. Я зарылся в дерьмо с головой. Врал одним, другим, крутился, пытался убить главаря самостоятельно, как и разрушить их гнездо. Докатился до того, что валялся в лесу едва живой… Тогда мне помог Эльдар, он единственный начал замечать во мне перемены и следил за мной. Понял, что я скатился и ожидал моего признания, ждал просьбы о помощи. Всё-таки я глупый гордец и упрямец, ведь собрался идти в логово волков с парой пуль… Он меня остановил. Он спас мне жизнь, а обо всех моих косяках никто не узнал. Эльдар замял все мои дела с бандитами на корню, благодаря ему вышло засадить этих ублюдков. Все было максимально засекречено и оперативно. А твой брат, хитрый лис, пронюхал это все дело. Провел свое расследование, накопил информацию, поговорил с заключенными. Понял, что я делал, кем был и как можно мной манипулировать. С такими доказательствами он может меня засадить в любой для него желанный момент и даже Эльдар будет бессилен, а все мои долги перейдут моей одинокой матери, которая уже пенсионерка и младшему брату, только поступившему в университет. Вопрос времени, когда разворуют несколько наших квартир и продадут их за неуплату кредитов, не исключаю, что будут прессовать ближайших родственников, чего я не хочу. Это моя вина и груз, а не их.