Чужой. Сердитый. Горячий (СИ) - Тиган Линетт

Она пораженно охает, стукнувшись коленями об пол, испуганно взглянув в мои глаза, словно я мог смягчить этот глухой удар и неожиданный выпад со стороны отца. Что же, это её выбор. Он точно заплатил ей хорошие чаевые, чтобы она побыла постельной шлюхой замужнего покровителя блондинок.

Открываю папку и изучаю сначала экспертизу, в чём я ничего не понимаю, но листаю и нахожу отчёт на человеческом языке, где останавливаюсь и начинаю вчитываться, с каждым предложением удивлённо изгибая брови. В отчёте подробно и с фотографиями описано про остатки взрывчатки, про вручную снесённую ограду на мосте, про пятидесятикилограммовые мешки свинины на переднем сидении и ничего общего, связанного хотя бы гипотетически, со смертью Ярославы и Вадима Волкова.

Инсценировка. Хорошая, впечатляющая масштабом и произведённым эффектом, но всё же инсценировка.

От сердца отлегло. Жива моя девочка. Жива…

— Открой рот, — приказ отца заставляет обратить внимание на происходящее и взглянуть на девушку у его ног. Блондинка сидит ко мне спиной, и, если не всматриваться в детали, можно увидеть сходства с силуэтом Ярославы, отчего в моей груди просыпается гремучая змея, готовая наброситься на отца в любой момент. Он заставляет меня вскипеть за доли секунд, но я усердно пытаюсь держать себя в руках.

— Закусывать будешь? Хорошая девочка… — понимаю, что он поит её виски и дает дольку черного шоколада.

— Ты был прав. Как догадался? — интересуюсь у отца, который перебирает белокурые локоны девушки, медленно наматывая их на кулак и отпускает, вызывая по хрупким плечам девушки мелкую дрожь. А он лишь играется, рассматривая реакцию девушки.

— Я вижу её насквозь, как и возможные мотивы Волкова. И к счастью, успел с ней познакомиться поближе с твоей находчивой женой, — елейно ответил отец.

— Ты не знаешь ни мою жену, ни Волкова, — напряжённо заявил я, бегая взглядом между отцом и девушкой. Чёрт, и впрямь девчонка на неё похожа: тонкая талия, такая же сочная задница в тугой обтянутой юбке… Мягкие локоны. На работе Ярославе нравится выглядеть безупречно, и она подкручивала волосы, придавая им волнистость… Эта шлюха похожа на неё до безобразия. — Убери её отсюда, — не выдержал я.

Это для меня уже слишком.

— Со стороны всегда виднее, Максим, особенно её манипуляции, которые ты не замечаешь из-за своих чувств, — он склонился над ней, обвил шею девушки руками и заставляя подтянуться, впился в неё довольно глубоким поцелуем.

Меня передёрнуло от этой картины, ведь будь на этом месте любая шатенка, я бы даже и глазом не повел в её сторону. Но нет, подобрал же… Похожую.

— Что за отвратительное представление? — скривился я.

— Не понимаю, о чём ты, Максим, — лукаво усмехнулся отец, — раньше ты не обращал ни малейшего внимания на моих девочек. Считай, что здесь сидит ласковая кошечка, — он потрепал девушку по волосам, высказывая своё к ней отношения.

Я пытался выждать какой-то реакции от девчонки, но она будто и не думала противиться таким знакам внимания. Слабачка. Ярослава бы уже руку по локоть отгрызла. И только эта мысль успокаивала — она перед ним никогда не окажется в подобном положении, а вот передо мной — обязательно.

— Раньше и ты не обращал на моих девочек внимание. А вот на жену озирался каждый подходящий раз, едва не сворачивая свою шею. Ярослава моя, усвой это, отец. Она. Моя. Жена, — в конце я практически прорычал, не имея сил контролировать вспыльчивость.

— Ревнуешь, — с удовольствием отметил он, и резко дёрнул волосы девушки, заставляя её страдальчески простонать. Нас обоих передёрнуло от этой фальши, напоминающий скрип.

Отец едко усмехнулся в ответ, не познавшую настоящую боль девушке, обещая подобным только самые болезненные ощущения. Вспоминаю Ярославу, как она каждый раз задыхается от возмущения и извивается всем телом, хватая меня за руки, пытаясь их оттолкнуть от себя как можно дальше. Вспоминаю, как держится до последнего, чтобы не пискнуть от шлепка, и только когда ей уже по-настоящему больно — рычит, а затем даже кричит, без всякой протяжной фальши, от которой я поморщился только что.

Моя девочка вырвала из моих рук треть бизнеса и десятки утерянных миллионов, истязала моё сердце и варила меня в котле ревности, вперемешку с яростью… С ней уже не сравнится никто.

Я шумно отставил стакан на стеклянный столик, который чудом не проломился под силой удара и поднялся.

— Ревность к любимой женщине — это естественно, — я попытался себя одёрнуть от раздражения, но ничего не вышло. Хотелось знатно выпустить пар кулаком… Слишком давно я не был в спортивном зале, как и с довольно терпеливой жёнушкой в постели.

— Плевать мне на твою жену, Максим. Единственное что в ней привлекает — красота и сопротивление, которое она не боится оказывать ни тебе, ни мне… Ни даже своей судьбе, — он притянул голову блондинки прямо к своему паху, припечатывая её к себе слишком плотно. И снова никакой реакции, на что я в сомнении изучил девушку. Это вообще естественно не реагировать на подобные жесты, или я так привык к своей дикой жене, которая на всё отзывалась с живым сопротивлением? — Послушные девочки заводят не меньше. Правда, дорогая? Скажи, за сколько сотен тебя можно отшлепать? — обратился отец к девочке.

— Пять, — шепчет она. Вот теперь ревность схлынула, и я действительно осознал, что передо мной обычная шлюха, продающая себя тому, кто больше платит. Ярослава за такой вопрос уже бы исполосовала мои щёки своими коготочками и попыталась облить меня виски из стакана, который девушка продолжала держать в своих руках.

Мне даже становится смешно, и отец невозмутимо наблюдает за моей усмешкой, едва прищурив глаза.

— А за пятнадцать подставишь свою задницу, чтобы я мог тебя выпороть? — елейно спрашивает отец.

— Да, — вдохновенно отвечает блондинка, точно не ведая, на что дает согласие. Одно дело, когда женщина кричит и обильно кончает с твоим именем на губах, царапая спину, и совсем другое, когда он станет пороть девчонку только для того, чтобы увидеть её слезы и страх.

Не моё дело, не хочу больше оставаться здесь. Отворачиваюсь и направляюсь к выходу, но отец не желает меня отпускать так быстро.

— Постой, не спеши, — одёргивает меня отец, — мой детектив собрал ещё один очень интересный материал, — говорит он, заставив меня остановиться и снова обернуться. — На обратной стороне, информация в одном файле. Внимательней, Максим, ты последнее время выпускаешь всё самое ценное из своих рук.

Не отвечаю, продолжаю идти к выходу и даже сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть дверью. Эльдар стоит у самой двери, почтительно кивнув.

Я разъяренно выдохнул.

— Пойдём, хочу проветрить голову.

Едва делаю шаг от своего номера — слышу громкий визг девушки. Эльдар настороженно посмотрел в мои глаза и перевёл взгляд на дверь, затем обратно на меня. Он ничего не спрашивает, не лезет в мои дела, а сразу начинает идти за мной, когда я направляюсь на парковку.

Сажусь в машину на заднее сидение, открывая папку, вытягивая из файла несколько листов с упакованными в конверте фотографиями, и натужно разглядываю информацию, шокировано скосив взгляд на своего телохранителя, который спокойно ведёт машину по городу.

В моих руках оказалась распечатка переписок, установленные IP-адреса, распечатанные фотографии из разных видеокамер… И всё бы ничего, но эта информация представлена прямо перпендикулярно с моим телохранителем, который везде поучаствовал и приложил свою изворотливую руку.

Читаю несколько распечатанных переписок из мессенджера, где есть краткий доклад, где я нахожусь и каковы мои мотивы; вовремя написанное предупреждение, где, когда и через сколько прибудет моя охрана, а также краткие шифры, которые так просто не разобрать. Дальше изучаю бумаги на аренду автомобилей, которые были заверены на паспорт Эльдара Розумовского. И эти же автомобили находили мои люди пустыми, а так как по мессенджеру был установлен контакт с Волковым — он был предупреждён о преследовании и получал приказ оставить машину. А вот с последней коллекцией фотографий я ознакомился озлобленно, ведь на них слишком много тесного контакта моей жены либо с этим сосунком, либо с моим телохранителем.