Чужой. Сердитый. Горячий (СИ) - Тиган Линетт

Дав указания, он просто уходит, без лишних объяснений, оставляя меня в замешательстве стоять и недоверчиво озираться вокруг.

— Я отвезу вас обратно, — смотрю на Эльдара, и чувствую щепотку своей вины, что накинулся на мужчину в порыве гнева.

Принимаю его помощь и поддержку, но в дороге велю замолчать и не разговаривать со мной до вечера. Сложно сосредоточиться, когда я уже смог подумать о похоронах своей жены! Нужно прийти в себя, собраться и дождаться отца с его непонятным для меня рассуждением.

Если отец прав… Если это всего лишь ее провокация и это все жестокая реалистичная инсценировка смерти для новой возможности на побег… Она пожалеет о каждой секунде моего страдания и ответит за каждую проскользнувшую мысль в моей голове о ее смерти и моем одиночестве!

Часть 11.2

Душ освежает не только тело, но и мысли. Ледяная вода прогоняет состояние безысходности, отрезвляя. Только теперь в груди зарождается ослепляющая ярость, когда я начинаю осмысливать слова отца, сопоставляя их с реальной возможностью бесчестного обмана моей жены и изворотливого полицейского.

Какой бы мразью ни был мой отец, он всегда оказывается прав. И он прав в том, что мне нужно мыслить холодным умом без горячности и взрывных эмоций, которые так яростно рвутся наружу. Но как же мне быть холодным и равнодушным, когда почти на моих глазах взорвалась машина с женой, а отец твердо уверен в инсценировке? Это бьёт поддых, когда я немощно лежу на лопатках.

Надеваю свежую одежду. Выбираю один из костюмов темного синего оттенка, плотно застегивая воротник рубашки, затягивая его красным галстуком. С каждым прошедшим часом я всё уверенней оцениваю ситуацию и готов уже ринуться на последующие поиски жены без каких-либо доказательств. Но мне нужно быть уверенным в том, что моя своевольная Ярослава жива.

А ведь это вполне реалистичный план побега с отменным результатом и с достатком времени, чтобы сбежать от преследователей. Похвалю мальчишку, этого неугомонного полицейского, за сообразительность при встрече, а после уничтожу его. Уничтожу так, чтобы он и сам себя не считал человеком, и только потом убью… Или предоставлю эту возможность смелой женушке, которая сама пристрелит свою последнюю надежду. Ему в любом случае не жить, а вот ей придётся расплачиваться и вымаливать своё прощение очень долго… И болезненно.

Она исчерпала абсолютно все резервы моего терпения!

Нужно поскорее закончить бессмысленные игры в хорошего или плохо мужа. У меня нет больше сил каждый раз бегать за ней и сглаживать острые углы после того, как Ярослава очередной раз взбрыкнёт. Ей, как оказалось, суждено быть моей женой со своим жалящим языком и быть наказанной за любую наглую выходку в её безупречном, неповторимом стиле.

Не пристало жёнам человека моего положения быть такой стервозной, строптивой и вольной женщиной. Это неправильно, это — проблематично. Это противоестественно. Моя мама не такая, она надёжная, спокойная и терпеливая.

Я совру, если скажу, что её игры были скучными, но сейчас она пересекла границу, и пути назад больше нет. Не приведи Господь, она пойдёт на ещё одну подобную выходку! Мне нравится, когда она послушная и как неожиданно может выпускать зубки, но каждый раз позволять ей обманывать себя, строить интриги за моей спиной, и ко всему прочему близко общаться с другими мужчинами… Не позволю. Никогда!

Я не стану делить мою жену ни с кем, как и давать ложные надежды на мнимую свободу, ведь я никогда не смогу ее отпустить. Это довольно очевидные вещи, которые она отказывается понимать. Словно ради этого чертового побега она и живет, улыбается, ласкает мою грубость, сбивая с меня спесь. Я никак не мог раньше понять, чего она добивается, ведь точно знал, что у неё нет возможности сбежать дальше частного сектора, а вот теперь все стало на свои места. Она тщательно продумала план побега и только поэтому было такой идеальной.

Мои другие женщины до Ярославы были разные: как она — строптивые, и примерно покорные, подобной которым она никогда по-настоящему не была. Те женщины сами шли в мои руки и были не против немного разнообразить обычный классический секс, но всё-таки сбегали, поджимая свои задницы от страха и новых ощущений… Ярослава была не против отдаться и буквально приказала трахнуть её жестко в тот роковой вечер нашего знакомства, с полыхающим диким взглядом и с жаждой голода отдалась полностью в мою власть.

И вот эта самая женщина потом начала рассказывать глупые сказки, что любит сопляков, которые падают к её ногам и лелеют взглядом. Умоляю! Одного только недовольного взгляда достаточно, чтобы мужчины чувствовали себя виноватыми даже за вольность шлёпнуть упругую задницу этой несносно притягательной женщины.

Только девочка просчиталась со мной, ведь это мне нравится брать женщин без остатка. Я испытывал ее каждый раз новым шлепком, сильным, откровенным. Сжимал горло с каждым разом сильнее, лишая воздуха, и укладывал ее в самые неудобные позы, удовлетворяясь выпяченной аппетитной задницей или заломленными хрупкими запястьями… А она каждый раз отдавалась больше, хотела большего, умоляла не останавливаться, заставляя меня каждый раз срываться, наполняя своей любовью. И я убедился остаточно, что она та самая женщина — моя женщина.

И в тот вечер в гостинице я оказался очарован ею, как и по сей день покорён этой женщиной, её твёрдым характером, утончённой внешностью и глубокими мыслями. От такого сокровища отказаться тяжело, практически нереально, и поэтому я не собираюсь терять своё. Накрепко привяжу её к себе и больше не дам возможности отойти от меня ни на шаг.

Оборачиваюсь к зеркалу, поправляя воротник пиджака, разглядывая свою совершенную фигуру в отражении. Собранный, уверенный в себе и с угрожающим взглядом мужчина. Да, в таком состоянии я готов ко всему и даже больше, чем вернуть жену под свое крыло и спрятать от мира, который так отчаянно хочет вырвать ее из моих рук.

Я готов крушить.

Эльдар заходит в мой номер, придерживая двери для моего отца, который чеканя каждый шаг, проходит в центр гостиной комнаты. Позади него горничная, мышей проскользнувшая к стеклянному столику, оставляя поднос с алкоголем и стаканами. Молчаливая девочка склонила голову, сжавшись и замерев на месте, ожидая приказа.

В руках отца чёрная папка, которая привлекает моё внимание.

— Выглядишь безупречно, Максим, — довольно говорит отец, скользнув по мне оценивающим взглядом, — но ты слишком напряжён, выпей виски и присмотрись к девочке. Она хорошенькая и вполне сгодится для пары часов твоих потребностей, — его слова звучит так легко, словно он предлагает мне десерт после плотного ужина.

— Я женат, — нахмурился в ответ, но лишний раз прошёлся взглядом по горничной. Она хороша только тем, что похожа на Ярославу: простая, стройная блондинка, не больше. Ярослава, будь сейчас на месте этой горничной, вперила бы в меня свой уничтожающий взгляд, испепеляя, возбуждая и рождая между нами сильную, затмевающую мой рассудок любовь. А пародия жены неинтересная, безвкусная. — Для моих потребностей, как ты выразился, сгодится моя жена или никто вообще, — уже прорычал я, взглянув на отца.

И я не лгу. Только с Ярославой у меня получается расслабиться по-настоящему.

Другие женщины уже давно для меня не существуют, не возбуждают, не привлекают. Но от моей девочки кровь кипит по жилам, сердце ускоряет ритм, а член вздымается, едва я к ней прикасаюсь. Ярослава — моё откровение, моя любовь и моя слабость, а других я не хочу. Другие — ничто, в сравнении с ней.

— Ладно, тогда я её сам развлеку, у тебя всё равно будет много дел, — пожимает плечами отец, вызывающий во мне сомнительное чувство ревности.

Пусть поперхнётся своими шлюхами, но иметь хоть долю власти над моей женой не позволю.

— Я хочу увидеть результат медэксперта, — сдержанно говорю я, сев в кресло, и плеснув себе в стакан виски. Понимаю, что после лекарства мне может стать дурно, но разговор с отцом заставляет меня впиться в стакан и залпом его опустошить. Нужно остыть и не воспринимать так близко к сердцу провокации отца, чем он бесстыдно пользуется. — Читай, — он садится в кресло напротив и тянет блондинку за руку вниз, заставляя её буквально упасть к его ногам.