Жена по призванию - Ольга Куно

— Никаких проблем, но только при условии, что ты не станешь при этом отлынивать, — невозмутимо откликнулся Руперт.

— А это как получится, — уклончиво ответила Нэт.

— Тогда перебьёшься.

Он развёл руками, а затем облокотился о спинку кресла и раздражённо спросил:

— Так зачем ты сюда притащилась? Говори быстрее, у меня много дел.

— О да, это мы уже поняли! — язвительно воскликнула Нэт.

Я неловко переступила с ноги на ногу.

— Виконтесса, надеюсь вы понимаете, что к вам мои слова не имеют никакого отношения? — уточнил Руперт, повернувшись ко мне, но тут же с упрёком покосившись на наёмницу.

— Догадываюсь, — пробурчала я.

Я не лгала. Ситуация хоть меня и смущала, но не выбивала из колеи настолько, как могла бы, если бы сложилась, к примеру, с полгода назад.

— Между прочим, мы с виконтессой действительно пришли к тебе по делу, — заявила Нэт. — Мы уполномочены сообщить, что план действий по возвращению королевского письма готов. И мы можем посвятить тебя в его детали — если, конечно, ты не слишком сильно занят ДЕЛАМИ.

Она многозначительно подняла брови.

— Ну так давай, выкладывай, — отозвался Руперт, одновременно пододвигая мне стул.

За день до намечающегося торжества в загородном доме брезийского посла Эльвара лер Донна жизнь била ключом. Хотя до дня рождения посла и оставались ещё целые сутки, на хозяина особняка, равно как и всех его домашних, навалилось несчётное число приготовлений. Праздник в узком кругу гостей был делом нешуточным. С утра послу и его супруге пришлось провести уйму времени в обществе портных, а также разбирая почту, состоявшую из поздравлений, подарков, благодарностей за полученные приглашения, вынужденных отказов от приглашений, сопровождаемых развёрнутыми сожалениями, и, конечно же, обычных писем скорее политического, нежели личного содержания. Тем временем во всём доме проводилась генеральная уборка, а ближе к вечеру на кухне приступили к приготовлению некоторых блюд. По большей части жарить, варить, тушить и печь повару и его многочисленным помощникам предстояло завтра, однако кое-что можно и нужно было сделать загодя: к примеру, замариновать мясо. Так что невероятно вкусные запахи плыли по дому уже сейчас, дразня нос и предупреждая о том, что назавтра ожидание пиршества станет ещё более невыносимым.

Из полного суеты, запахов и неизбежной во время уборки пыли дома многие старались по мере возможности выбираться во двор. Здесь тоже царила суета: слуги выбивали ковры, таскали воду, а также разгружали многочисленные телеги с подарками, продуктами, винами и прочими товарами. Зато во дворе у обитателей особняка появлялась возможность превосходно провести время, отдохнуть и развеяться, поскольку именно сюда сходились артисты и музыканты, стремившиеся выступить на завтрашнем мероприятии. В дом этих людей пока не допускали, а во дворе их выступления внимательно смотрел и слушал церемониймейстер, который и принимал затем решение о том, кому из них предоставить кров, еду и приглашение на работу.

Среди готовящихся выступить музыкантов зрительницы женского пола не могли не отметить необыкновенно обаятельного молодого человека со светло-русыми волосами, узкой бородкой и харизматичной улыбкой. Когда же до юноши дошла очередь, и он запел, аккомпанируя себе на лютне, наблюдательницы и вовсе были сражены наповал. У певца оказался необыкновенно приятный голос, а артистичность исполнения придавала достоверности столь удачно избранному им романтическому образу.

Королевну Трубадур полюбил когда-то.Он ей песни посвящал, он лишился сна.Были парню нестрашны стражи и солдаты,Ведь ему была нужна именно она.

Серенады распевал ласково и нежно,Всюду следовал за ней, ждал вестей в саду.И откликнулась она — это неизбежно —На его горячий пыл, на свою беду.

Переписывалась с ним две недели кряду.Ей, сгоравшей от любви, стали немилыСоболиные меха, пышные наряды,Разговоры при свечах, людные балы.

И, одевшись в первый раз скромно и неброско,Попрощавшись с соловьём, садом и дворцом,Дева села второпях в крытую повозкуИ пустилась колесить вместе с молодцом.

Только стала замечать (поначалу робко,Но, покуда время шло, было всё ясней),Что безвкусна для неё сельская похлёбка,И постель из колких трав — вовсе не по ней.

Утомилась — нету сил — от тягучей тряски.За стеной её ждала воля, да не та.Не осталось даже букв от красивой сказки.За обложкою, увы, крылась пустота.

Чем любимого винить за судьбину злуюИ размазывать рукой слёзы по лицу,С ним простилась на заре тихим поцелуемИ вернулась во дворец к своему отцу.

Кто придумал про мужчин, что они не плачут?Долго он бродил в тени запертых ворот.Неужели не могла девушка иначе?Впрочем, нынешних принцесс кто же разберёт?

Уходящие года сложатся в десятки,И, когда его виски тронет седина,Аромат её духов, до слезинок сладкий,Будет всё ещё витать в междумирье сна.

Образ несчастного трубадура быстро переплёлся в представлении слушательниц с образом самого исполнителя. На словах "Кто придумал про мужчин, что они не плачут?", многие из девушек приложили к глазам платочки. Уж очень тоскливым был в этот момент взгляд поющего, уж больно трогательное и уязвимое выражение приняло его лицо.

Среди наиболее внимательных слушательниц были не только служанки, но и хозяйка дома, супруга посла. Сорокадвухлетняя Беатриса лер Донн была белокурой обладательницей пышных форм с пухлыми губами и томным взглядом. Дослушав песню, она кокетливо промокнула платком сухие глаза и сделала знак церемониймейстеру. Тот почтительно кивнул и сообщил певцу, что он приглашается выступить на завтрашнем приёме.

Удачливого музыканта незамедлительно проводили в служебное крыло, где находилась предоставленная ему до завтра комната. Однако же в скором времени он снова появился во дворе и, завидев Беатрису, устремился прямиком к ней.

— Госпожа лер Донн, я бы хотел поблагодарить вас лично, — произнёс он, проникновенно заглядывая ей в глаза. — Ведь, как я понимаю, именно вам я обязан оказанной мне честью.

Супруга посла с удовольствием встретила взгляд певца.

— Вам непременно представится такая возможность, — негромко сказала она. — В более позднее время.