Сочинения - Жак Лакан

Это просто ошибка в том измерении, в котором буква проявляется в бессознательном и которое, в соответствии с ее собственным агентством как буквы, гораздо менее этимологично (или диахронично, если быть точным), чем гомофонично (синхронично). Действительно, в немецком языке нет ничего, что позволило бы нам связатьselig и Seele, или блаженство, переносящее влюбленных на "небеса", хотя именно на это ссылается Фрейд, цитируя арию из "Дон Жуана", и именно это обещано "блаженным" душам на небесах. Мертвые являются selig в немецком языке только в силу заимствования из латыни и потому, что латинская фраза beatae memoriae ("блаженной памяти") переводится как seliger Gedächtnis. Их Seelen имеет больше отношения к озерам (Seen), в которых они какое-то время жили, чем к блаженству. Бессознательное, однако, в большей степени связано с означающим, чем с означаемым, и фраза "feu mon père" ("мой покойный отец") может означать, с точки зрения бессознательного, что мой отец был Божьим огнем ("le feu de Dieu") или даже что я приказываю его застрелить ("Огонь!").

Но если отвлечься от этого, то остается, что мы находимся здесь, за пределами мира, который очень хорошо приспосабливается к бесконечной отсрочке реализации своей цели.

Конечно, когда Шребер завершит свое превращение в женщину, произойдет акт божественного оплодотворения, в который, разумеется, Бог не мог посвятить себя в неясном прохождении через органы (S. 3-Introd.). (Мы не должны забывать об отвращении Бога к живому существу). Поэтому именно благодаря духовной операции Шребер почувствует, как в нем пробуждается эмбриональный зародыш, толчки которого он уже ощутил на ранних стадиях своей болезни.

Несомненно, новая духовная человечность шреберовских существ будет полностью зарождаться через его чресла, чтобы возродить развращенное, обреченное человечество нынешнего века. Это действительно своего рода искупление, поскольку заблуждение было каталогизировано таким образом, но это искупление, направленное только на существо будущего, поскольку существо настоящего поражено упадком, соотносимым с захватом божественных лучей наслаждением, которое приковывает их к Шреберу (S. 51-2-V).

В этом проявляется измерение миража, которое еще больше подчеркивается неопределенностью времени, на которое приостановлено обещание искупления, и глубоко обусловлено отсутствием посредничества, о котором свидетельствует фантазия. Ибо можно увидеть, что она пародирует ситуацию пары окончательно выживших, которые после какой-нибудь человеческой катастрофы увидели бы себя, обладающих способностью заселить землю, столкнувшимися с тем элементом тотальности, который несет в себе акт воспроизводства животных.

И здесь под знаком существа можно поставить точку, в которой линия разделяется на две ветви - нарциссического удовольствия и идеальной идентификации. Но это в том смысле, что ее образ - это ловушка воображаемого захвата, в которой каждая из них укоренена. И там же линия движется вокруг дыры, точнее, дыры, в которой "душегубство" устанавливает смерть.

Образовалась ли эта другая пропасть просто в результате воздействия в воображаемом порядке тщетного обращения в символическом порядке к отцовской метафоре? Или же мы должны представить ее как порожденную во второй степени элиминацией фаллоса, которую субъект, кажется, вновь вводит, чтобы разрешить ее в дебилизирующем зазоре зеркальной сцены? Безусловно, связь - на этот раз генетическая - между этой стадией и символизацией Матери как первозданной не могла не быть упомянута в мотивации этого решения.

Можем ли мы перенести геометрические точки схемы R на схему структуры субъекта по окончании психотического процесса? Это то, что я попытался сделать в схеме I ниже.

Конечно, вполне возможно, что эта схема страдает от избыточности, свойственной любой попытке формализовать интуитивное.

Иными словами, искажение, которое проявляется в нем между функциями, обозначенными в нем буквами, привнесенными в него из схемы R, может быть оценено только диалектически.

Укажем здесь просто на двойную кривую гиперболы, которую она образует, в самой близкой точке этих двух кривых, вдоль одной из направляющих линий, связь, ставшую очевидной, в двойной асимптоте, которая соединяет бредовое эго с божественным другим, от их воображаемого расхождения в пространстве и времени до идеального сближения их соединения. Но не следует забывать, что Фрейд и сам предчувствовал подобную форму, поскольку именно он ввел в обиход термин asymptotisch.

Вся плотность реального существа, с другой стороны, помещена для субъекта между нарциссическим jouissance своего образа и отчуждением речи, в которой эго-идеал занял место Другого.

Схема показывает, что терминальное состояние психоза представляет собой не застывший хаос, кульминацией которого являются обломки, вызванные землетрясением, а скорее то высвечивание линий эффективности, которое вызывает речь, когда речь идет об элегантном решении проблемы.

В нем в значительной мере материализуется то, что лежит в самом принципе эффективной плодотворности исследований Фрейда; ведь именно благодаря тому, что, не имея никакой другой опоры, кроме письменного документа, не только свидетельства, но и производства этого конечного состояния психоза, Фрейд впервые пролил свет на саму эволюцию этого процесса, что позволило осветить его собственную детерминацию, под которой я понимаю единственную органичность, имеющую существенное значение для этого процесса: ту, что мотивирует структуру означивания.

Собранные вместе в виде этой схемы, возникают отношения, посредством которых индукционные эффекты означающего, воздействуя на воображаемый порядок, определяют это ниспровержение субъекта, которое клинический опыт обозначает под аспектами сумерек мира, требуя в ответ на них новых означающих эффектов.

На своем семинаре я показал, что символическая последовательность переднего и заднего царств Бога, низшего и высшего, Ахримана и Ормуза, и их смены "политики" (слово из фундаментального языка) по отношению к субъекту, дают именно те ответы на различные стадии воображаемого распада, которые, действительно, воспоминания пациента и медицинские справки достаточно коннотируют, чтобы восстановить в них порядок субъекта

Что касается вопроса, который я предлагаю здесь относительно отчуждающего эффекта означающего, то я хотел бы сослаться на тот надир июльской ночи 1894 года, когда Ариман, низший Бог, явив себя Шреберу в самом впечатляющем обличье своей силы, назвал его тем простым словом, которое, по словам субъекта, является обычным словом основного языка: Luder !

Чтобы перевести это слово, мы должны сделать нечто большее, чем просто посмотреть его в словаре Сакса-Виллата, что и было сделано французским переводчиком. Ссылка М. Нидерланда на английское lewd не кажется мне приемлемой как попытка передать смысл 'wretch' или 'slut', что и означает это слово, когда оно используется как термин оскорбления.

Но если принять во внимание архаизмы, характерные для основного языка, то можно считать оправданным связывать этот термин с корнем французского leurre и английского lure, что, безусловно, является лучшим обращением ad hominem, которое можно ожидать от символического порядка: Другой может быть очень дерзким.

Остается диспозиция поля R в схеме, поскольку оно представляет условия, в которых реальность