Двойной капкан - Андрей Таманцев

— Шифруй: «Москва, Нифонтову», — диктовал он оператору спецсвязи. И тут же — радисту:

— ПВО! Ведут «вертушку»?

— Так точно!

— Так докладывай, твою мать!

— Курс по прямой на Мурманск, высота триста тридцать метров, скорость сто восемьдесят, удаление от нас — пятнадцать километров… — Шифруй. «Станция разблокирована. Жертв среди персонала нет. Приказ Москвы выполнен. Объекты покинули АЭС беспрепятственно…» — Другому радисту:

— Евдокимов! Почему молчит капитан Евдокимов? Вызываешь?

— Так точно. Все время. Не отвечает.

— Продолжай вызывать! Ни на минуту не прекращай. — Шифровщику:

— Добавь — «Обстановка на станции нормальная. Персонал сменяется. Технологический процесс не нарушен. Саперы приступили к разминированию…» ПВО?

— Курс, скорость и высота те же. Удаление — двадцать один километр.

— Евдокимова! Евдокимова мне вынь и положь, твою мать!

— Ну вызываю, вызываю! — раздраженно ответил радист. — Чего на меня орать? Не отвечает!

— А ты вызывай и не огрызайся! Молод ты еще на меня огрызаться!..

6.44 — Что происходит? — спросил я у Крамера.

— Финишная прямая. Впрочем, нет. Точней: псовая охота. Вопрос один: кто быстрей сумеет схватить зайца — мы или не мы.

— «Не мы» — это кто? — уточнил я.

— Точно пока неизвестно. Есть только предположения. Но они не лишены оснований.

— Заяц — Пилигрим? — спросил Артист.

— Когда вы это узнали? — заинтересовался Крамер.

— Вчера вечером.

— От кого?

— От Люси.

— Почему она вам об этом рассказала?

— Она поняла, что Пилигрим ее расшифровал. Выкрал зажигалку. В ней был импульсный передатчик. Она хотела, чтобы мы знали, кто он. И не дали бы ему уйти.

6.51 — ПВО?

— Курс, скорость, высота те же. Удаление от нас тридцать два километра.

— Сколько ему еще до Мурманска?

— Примерно час пятнадцать — час двадцать.

— Евдокимов?

— Молчит, зараза! Все время вызываю!

— Да что же он там, заснул?!

6.59 — Почему нам с самого начала не сказали, кто такой Генрих и что вообще здесь затевается? — спросил я у Крамера. — Чья это была глубокая мысль — использовать нас втемную? Ваша? Или полковника Голубкова?

— Сколько времени вы были в тесном контакте с Пилигримом? — вместо ответа спросил Крамер.

— Около двух недель.

— Вы уверены, что за это время, общаясь самым тесным образом, сумели бы скрыть свои чувства?

— Я придушил бы его в первый день, — буркнул Артист.

— Как раз этого мы и не хотели. Они нужны нам живыми. Иначе вся операция теряет смысл. Поэтому мы и решили, что лишняя информация вам только помешает сделать свое дело.

— В чем смысл всей операции? — вмешался Док.

— Вы потом спросите об этом полковника Голубкова. Он сам вам расскажет. А сейчас я хочу провести небольшой эксперимент. Проверить, насколько хорошо я разбираюсь в людях. Верней, в нелюдях. Вертолет от нас сейчас километрах в сорока. В ближайшие пять — семь минут Пилигрим попытается взорвать станцию.

— Смысл? — спросил Док.

— Паника. А в панике всегда легче уйти.

— Но тогда какие ультиматумы сможет предъявлять Рузаев? — спросил и Боцман.

Крамер усмехнулся:

— Проблемы Рузаева волнуют Пилигрима сейчас не больше, чем независимость Ичкерии.

— А как мы сможем узнать, нажмет он кнопку или не нажмет? — спросил Муха.

— Очень просто. — Крамер извлек из внутреннего кармана электронную плашку с красным светодиодом.

— Но это же — радиовзрыватель! — поразился Док. — Из тех, что мы поставили. Их было всего четыре!

— А это пятый. Семен, по-видимому, уже догадался, в чем дело. А вы, Серж? Ну!

Для чего, по-вашему, я брал у вас дубликаты ключей от сейфа?

— Вы подменили взрыватели. Я угадал?

— Да. Возникает естественный вопрос: откуда у меня появились другие взрыватели?

Это очень просто. После неудачного испытания я понял, что полагаться только на НАСА опасно. Слишком сложная система. А чем система сложней, тем она ненадежней.

А рисковать мы не имели права. Поэтому я попросил одного моего лондонского приятеля слетать на денек в Нью-Йорк и купить мне пяток этих электронных штучек.

Четыре — для дела, а пятый — в запас, для контроля. С пусковым блоком, конечно.

И арендовать частоту на спутниках «Орион». Что он и сделал. Прилетел в Москву, передал мне посылку и вернулся в Лондон. Основная трудность была в том, как перевезти тетриловые детонаторы через границы. Система обнаружения взрывчатки в аэропортах сейчас весьма изощренная. Даже в Москве. К счастью, я вспомнил, что в Нью-Йорке живет мой старый знакомый, пиротехник по специальности. Он и заменил тетрил пластилином. Так что Пилигрим почти не врал, когда сказал, что использует вместо взрывчатки обыкновенную оконную замазку.

— Можно взглянуть? — спросил Док. Он взял взрыватель, всмотрелся в маркировку.

— Ничего не понимаю. Маркировка точно такая же, как и у тех. Да не маркируются так радиовзрыватели этого типа!

— Вы правы. Док. Хотя я не совсем понимаю, откуда у военного хирурга такие познания. На том комплекте маркировка была фальшивая, чтобы не могли, даже случайно, обнаружить частоту взрывного сигнала. Мне пришлось нанести на этот комплект такую же маркировку. Чтобы Пилигрим ничего не заметил. Это мне сделали в Москве всего за две сотни долларов.

— Куда же делся первый комплект? — спросил я.

— Я попросил Семена сбросить его с крыши станции в озеро. Четыреста граммов тетрила — не шутка. Вы это сделали, Семен?

— Ну да, как вы сказали.

— Удаление — пятьдесят два километра, — сообщил радист, сидевший на связи с центром ПВО.

— Странно, — заметил Крамер. — Неужели я в нем ошибся?

И тут на плашке вспыхнул красный светодиод и раздался сухой треск электрического разряда, пробежавшего между электродами.

— И все-таки он нас взорвал! — торжествующе объявил Крамер.

7.09 — Евдокимов! Капитан Евдокимов на связи! — заорал радист. — Товарищ полковник, Евдокимов! Только он почему-то жарит открытым текстом!

— Включай громкую! — приказал Голубков. Сквозь шум атмосферных помех донесся мужской голос:

— Докладывает капитан Евдокимов. В шесть двадцать три в Мурманске приземлился «Ан-10» с бойцами спецподразделения «Зенит» в количестве около пятидесяти человек. Действовали по четкому плану. Самолет Рузаева был взорван двумя ракетами, экипаж и охрана расстреляны. Аэропорт был закрыт и очищен от всех пассажиров и обслуживающего персонала. Мои люди были блокированы, разоружены и изолированы в здании аэровокзала.

Командует операцией военнослужащий в звании генерал-майора. Доложить по спецсвязи не мог, так как аппаратура отобрана. Вынужден докладывать открытым текстом по рации, которую удалось укрыть во время обыска. Сейчас спецподразделение рассредоточилось вокруг вертолетной площадки в скрытых засадах. Уверен, что ждут прибытия вертолета с нашими гостями. Оказать противодействие не имею возможности. Как по…"

Голос прервался.

Голубков послушал потрескивание помех в эфире и заключил:

— Конец связи.

— Удаление шестьдесят семь километров, — доложил радист. — Скорость и высота те же. Через тридцать четыре минуты вертолет приземлится в Мурманске.

Голубков только рукой махнул:

— Отставить доклады!..

7.18 Полковник Голубков подошел к столу и устало опустился рядом с Крамером.

— Все, Доктор. Проиграли мы наше дело. Твою мать! Не верил я, что вы правы. Не хотел верить.

— Теперь верите?

— Теперь верю. Против фактов не попрешь.

— Это правильно, — согласился Крамер. — Но не думаю, полковник, что ваша оценка результатов операции объективна.

— Да бросьте вы меня утешать!

— Объясните, Константин Дмитриевич, — попросил я. — Какая разница, кто арестует Рузаева и Пилигрима — ваши люди или «Зенит»? Или у них задача — ликвидировать их сразу?

— Да нет. Они им тоже нужны живыми. Верней, только Пилигрим. У него есть компромат на одну очень крупную сволочь. Так вот, сначала они его выпотрошат, узнают, где компромат, а потом уж и сведут на конус. И больше никто и никогда о них не узнает. А вся наша работа — коту под хвост.

— А если они не возьмут Пилигрима живым? — спросил Артист.

— Ну, тогда мы будем иметь крупные кадровые перестановки на самой верхушке. Не совсем тот, конечно, эффект. Но все лучше, чем ничего.

— Радист! Держи связь с ПВО! — приказал Артист.

Радист неуверенно посмотрел на полковника Голубкова.

— Ну, держи. Раз человек просит.

— Слушаюсь. Удаление — семьдесят восемь километров. Высота, скорость и курс те же.

Артист довольно вяло извлек из внутреннего кармана пластмассовую плоскую коробочку, набрал шифр и нажал красную кнопку. На плашке зажегся зеленый светодиод.

— Засекай время, — кивнул мне Артист. — Тридцать секунд.