Книга тайн - Борис Воробьев

Имелись ли у них шансы на успех? Имелись — и довольно неплохие. Во-первых, конфедераты как нельзя лучше выбрали время для своих происков — в августе 1773 г. разразился пугачевский бунт, буквально потрясший империю, а во-вторых, у Екатерины, кроме преданных помощников, имелась и сильнейшая оппозиция, которая только и ждала подходящего момента, чтобы свергнуть ее с престола. Так что, окажись самозванка на российской территории да имей к тому же военную поддержку, неизвестно, чем бы закончилась столь грандиозная интрига. Кстати, соискательница престола очень хорошо понимала необходимость опоры на нечто реальное, но прежде чем рассказать о ее попытках в этом направлении, вернемся ненадолго к Пугачеву, что очень важно для нашего повествования.

До недавнего времени считалось, что Пугачев — это стихийный народный вожак, призвавший под свои знамёна всех обездоленных и угнетенных, и наивно, в меру своего понимания действительности, принявший имя «доброго» царя Петра III (тот, несмотря на свое недолгое царствование, пользовался народным признанием, поскольку одним из своих указов отобрал немалые земельные владения у церкви, чем и вызвал к себе симпатию масс). Однако исторические розыскания последних лет дают совершенно иную картину. Имеются неопровержимые доказательства, превращающие Пугачева из народного героя в национального изменника, ибо, как выясняется, он был ставленником не революционно настроенных казаков, а выдвиженцем мирового масонства, пешкой в руках тех сил, которые издавна стремились к дестабилизации, расчленению, а в идеале — к уничтожению России. Думается, недалек тот день, когда в этом вопросе будут поставлены последние точки.

И еще одно замечание. Пугачевское движение по размаху вполне сравнимо с восстанием Степана Разина. Но вот поразительное отличие: о Стеньке народ сложил немало песен, которые поются и по сей день, о Пугачеве же — ни одной! В чем же дело? Не в том ли, что камертон народной души давно уловил фальшь в звучании чужеземных пугачевских струн?

Итак, в конце 1773 г. наша героиня стала выступать уже как принцесса Елизавета. Тогда же произошло событие, которое рано или поздно должно было произойти, — она встретилась с Каролем Радзивиллом. О чем они беседовали на сей раз — неизвестно, зато в переписке, которая началась между ними после свидания, говорилось о многом. Например, планировалось поднять в поддержку Пугачеву восстание в Польше и в белорусских землях, а также посетить Стамбул и попросить у турецкого султана помощи против России (Османская и Российская империи находились в то время в состоянии войны). В этом Радзивилла и самозванку поддержал французский король Людовик XV, всячески стремившийся не допустить усиления России в Европе.

Поскольку в Польше и в Белоруссии дела с восстанием затягивались, решили сначала отправиться в Стамбул. Путь к нему лежал через Венецию, куда первым прибыл Радзивилл — в январе 1774 г. Самозванка, под именем графини Пинненберг, объявилась там в последних числах мая и остановилась в доме французского посольства. Но ненадолго — уже 16 июня, зафрахтовав корабль, Радзивилл с сообщницей отплыли в Стамбул. Однако противные ветры сбили судно с курса, и оно оказалось на рейде острова Корфу. Здесь наняли другое судно, но и вторая попытка добраться до турецкой столицы не увенчалась успехом. Достигли только Рагузы (ныне хорватский город Дубровник). Ее власти не питали симпатий к Екатерине II, а потому самозванка и Радзивилл были приняты радушно.

В Рагузе принцесса Елизавета развила кипучую деятельность. Она написала письма сразу в три адреса — турецкому султану Абдул-Гамид I, морякам русской эскадры, стоявшей в Ливорно, и графу Орлову. У султана она ищет покровительства, а моряков русской эскадры и графа Орлова призывает перейти на ее сторону, обещая за это награды и должности. В ожидании ответов самозванка ежедневно устраивала приемы в доме французского посольства, рассказывая всем про свою жизнь и убеждая гостей в том, что она — наследница русского престола, что в России ее поддерживает сильная партия и что Пугачев, победоносно воюющий против войск Екатерины II, — это ее родной брат, князь Разумовский.

Такие разговоры велись изо дня в день — до тех пор, пока не стало известно, что между Россией и Турцией подписан мир, а Пугачев разбит и захвачен генералами Екатерины. Самозванка объявила эти сообщения ложными, но скоро газеты подтвердили их правдивость. Вдобавок натянулись отношения с Радзивиллом. Она не знала, что князь с некоторых пор затеял двойную игру, что ее письма турецкому султану перехватывались агентами Радзивилла, поскольку тот, чуя неблагоприятную развязку интриги, не хотел усугублять свое и без того сложное положение и мечтал нарушить альянс.

И — как заключительный аккорд — начались нелады со здоровьем. Первые признаки чахотки появились у самозванки еще в Венеции, теперь же, когда вся обстановка не способствовала душевному спокойствию, ее самочувствие резко ухудшилось. Но она изо всех сил держалась и лихорадочно искала выход из положения (ведь ко всему прочему, кончились и деньги). И, наконец, как ей показалось, нашла — ее взор обратился к Ватикану.

Собравшись с силами и средствами, самозванка переплывает Адриатику, высаживается в Неаполе, а оттуда едет в Рим — с паспортом, который выхлопотал для нее английский посланник в Неаполе небезызвестный сэр Гамильтон. Она просила у него и 7000 цехинов, но не получила их. Деньги появляются лишь в Вечном городе, взятые взаимообразно (а на самом деле, как всегда, без отдачи) у очередного поклонника, что позволило ей устроиться в фешенебельном отеле на Марсовом поле и оттуда начать поиск путей для связи с папской курией.

Это оказалось весьма трудным делом: по случаю смерти папы Климента XIV, последовавшей еще в сентябре, кардинальский конклав, по обычаю, сидел взаперти, обсуждая кандидатуры на освободившийся трон святого Петра. Однако самозванке удалось связаться с кардиналом Альбани и попросить у него помощи в деле достижения русского престола. Взамен же обещала не только сама принять католичество, но и переменить веру во всей России. (Прием отнюдь не нов: в начале XVII в., готовясь, как и Тараканова, занять русский престол, Лжедмитрий I то же самое обещал польскому королю Сигизмунду III и папскому нунцию Рангони.)

Таким образом, складывался новый альянс, и кардинал Альбани, имевший большие шансы стать новым папой, делал в своей стратегической игре ставку и на самозванку, но в это время обстоятельства круто переменились.

В дело вмешалась Екатерина II.

«Царская охота»

Русская императрица, сама воссевшая на престол с помощью переворота, прекрасно знала его механику, а потому пристально следила за самозванкой, едва та появилась в поле ее зрения. Но сразу обезопасить себя от претендентки она не могла — все силы были брошены на подавление пугачевского бунта. Теперь он был ликвидирован, а Пугачев казнен, но еще до этого граф Орлов переправил Екатерине II послание самозванки, которое она написала ему из Рагузы. В ответ императрица приказала: «Сей твари, столь дерзко всклепавшей на себя имя и породу, употребить угрозы, а буде и наказание нужно, то бомбы в город Рагузу метать можно, а буде без шума достать ее способ есть, то я и на сие соглашаюсь…»

Как видим, Орлов получил карт-Бланш и мог действовать без опаски, если бы не одно обстоятельство: никто на русской эскадре не знал, где находится самозванка. Она так быстро меняла города своего пребывания, что за ней не успевали следить. Но если раньше Орлов относился к этому достаточно спокойно, то теперь, получив приказ императрицы, он взялся за дело со всей серьезностью. Во все концы были посланы разведчики, и среди них такие, как испанец де Рибас, будущий градоначальник Одессы, и серб Войнович, будущий русский контр-адмирал.

После трех месяцев усиленных розысков де Рибас обнаружил самозванку в Риме. Обнаружил — и тотчас пошёл на приступ, благо для того у него имелись деньги, выданные графом Орловым, и легенда, выдуманная сообща.

Согласно ей, де Рибас должен был убедить самозванку, что ее письмо, отправленное графу Орлову, возымело то действие, на которое она и рассчитывала. И граф готов оказать помощь принцессе Елизавете, поскольку его положение у трона Екатерины сильно пошатнулось, и он не ждет в дальнейшем от нее ничего, кроме опалы.

Надо сказать, что эта часть легенды опиралась на действительные слухи, ходившие тогда в Петербурге. Падения братьев Орловых желали многие, и один из них, Григорий, уже был отставлен из фаворитов (его место занял кавалергард Васильчиков), что, по мнению недругов Орловых, должно было настроить братьев против императрицы. Но злопыхатели просчитались. Орловы продолжали верно служить трону, Екатерина об этом знала, а потому и поручила Алексею такое ответственное дело, как устранение самозванки.