Американец - Роман Злотников

В дверь снова начали скрестись. Черт! Пришлось вставать и идти разбираться. Надевать что-либо Вовка не стал, справедливо полагая, что созданию, набравшемуся до нераспознавания номера комнаты, будет абсолютно индифферентно, как именно он одет. А послать страдальца можно и так. И завалиться спать без промедления.

Однако планы по вразумлению и свершению жестоких кар были сорваны. В распахнутую дверь ввалился именно его товарищ по комнате. Воронцов. И был он, что называется, пьян до синих соплей. В зюзю. Ни-ка-кой!

А ведь Юрка обычно пил крайне мало, и контроля над собой не терял никогда. М-да-а… Похоже, с матримониальными планами Юрке вышел крутой облом. ОЧЕНЬ крутой.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…История была банальна, но это не утешало меня ни капли. Самовлюбленный осел, я не хотел замечать, что бывает Юля в Москве все реже. И что в разговорах все чаще мелькают деньги. Причем суммы, о которых она мечтает, все растут и давно вышли за пределы не только моих заработков, но и доходов с „челночного бизнеса“. Хотя… может, это и не ударило бы меня так, но я приехал сделать сюрприз. Вот и получил его сам. Юлю я встретил на их лестничной площадке. Она целовалась. И не с кем-то, а с Аурелом. С тем подонком, банда которого изувечила отца… Как я покупал билет на поезд, как напился — я просто не помню. Все исчезло из памяти. И слава богу!

Чуть позже от Юли пришло письмо. Я не стал его рвать или жечь. С каким-то ленивым, отстраненным любопытством, как будто препарируя труп своей любви, я пробежался по тексту… „Ты сам говорил, нужно все планировать… Я детей хочу, а на это деньги нужны… Он теперь не такой, он депутат, и работает на страну…“

Тогда я решил, что больше женщин в моей жизни не будет. Слишком это больно!»

Москва, Главное здание МГУ, 25 января 1996 года, Татьянин день, четверг, вечер

Хорошо все же быть студентом! Нет, правда, здорово. Даже в этой нищей стране! Все равно, в повод для пьянки и праздника может превратиться все что угодно. Вот сейчас, например, я сидел в гостях у пары негров. Нет, не так… Мелесе не негр. Он из Эфиопии и не устает всех поправлять, что он — амхарец. Амхарцы себя к неграм не относят. Его подруга тоже себя негритянкой не считает. Хоть и черная. Она из Йемена. Папа ее был важной шишкой в их правительстве. Так что учиться она приехала за счет казны. Договор был международный, еще при Союзе валютой заплатили. А потом что-то там у них случилось, страны той уже нет, возвращаться ей некуда… Но все равно, считает она себя арабкой, а не негритянкой.

Впрочем, меня куда-то занесло. Важно другое. За учебу-то заплатили, а вот на жизнь ей брать неоткуда. И никого у нее нет. Потому что той страны уже нет, а если она в новое посольство придет, то может и не выйти. Вот и прибилась к Мелесе. Живут как-то вместе. Болтают то на английском, то на русском. Но ничего, у них весело!

А сейчас мы варим какой-то национальный перцовый суп. В честь Татьяниного дня. Ну и чтобы подлечить меня от начинающейся простуды. А пока суп варится, тихо выпиваем и играем в карты. Вернее, не играем, они пытаются меня учить какой-то африканской игре. Учиться мне лениво, но весело.

— Юра, — вдруг спрашивает меня Мелесе, — а что ты знаешь про адсорбционные холодильники?

— Про абсорбционные холодильники, друг мой, я знаю все! — отвечаю я ему, перефразируя известную фразу из фильма. — Я даже знаю, что впервые их построили в Баку, в 1931 году, для экономии электричества.[13]

— Вот и хорошо! — радостно скалясь, говорит Мелесе. — Раз ты уже все знаешь, то я могу тебе не платить.

— За что?

— За работу! Мне нужна презентация. Вернее, не так. Для фирмы моего отца надо сделать презентацию. На английском. И я даже нашел второкурсницу, которая старательно набрала материал и перевела. Но девочка совершенно не «шарит» в том, как надо готовить презентации. Помоги ей, а? Проект интересный, на стыке химии и энергетики, ты такие любишь, я знаю…

Вместо ответа я демонстративно уставился на его подругу. Та как раз наклонилась над кастрюлькой, соблазнительно оттопырив попку, так что посмотреть было на что.

— И прекрати пялиться на мою женщину! — преувеличенно грозно сказал он. — Если тебе женского внимания не хватает, обрати внимание на эту второкурсницу. Ирочка обожает коллекционировать мужчин. И ты ей понравишься. Только намекни. А сама очень даже ничего внешне. И смешная, угу!

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Самое смешное, что этот маленький эфиоп угадал во всем. Во-первых, проект был интересный. Опреснение воды в пустыне с использованием тригенерации. Соль и вымораживали, и выпаривали, и удаляли электроосмосом, причем все вместе сопрягалось и было дьявольски выгодно и экономно. На бумаге. Но я не верил, что нищая Эфиопия найдет деньги на оборудование.

Во-вторых, не заплатил он мне в итоге ни копейки. Сказав, чтобы я с Ирочки брал. Хоть деньгами, хоть натурой.

В-третьих, даже в том, что Ирочка очень смешная, и то угадал. Верно подобрал слово! Она была из тех, про кого говорят: „Прелесть, какая дурочка!“

Ну и, в-четвертых, главное, он угадал, что я ей понравлюсь. Еще как! Мне не то что не пришлось проявлять инициативу (я и не собирался), напротив, она сама взяла меня штурмом. Потом, „после всего“, призналась, что ей всегда нравились такие, как я — „рослые, широкоплечие и умные“.

И еще — с ней было легко. Ей от мужчин не было нужно ничего. Ни денег, ни брака, ни детей. Только время, внимание и секс. Деньги, ребенка и брак ей обеспечил муж-геолог. Который, как я понял, сейчас радостно умотал куда-то в экспедицию. И появляется не чаще раза в год.

Сейчас я очень благодарен ей. Она излечила меня от женофобии. И напомнила, что цепляться за жизнь стоит всегда. Даже если кажется, что жить незачем. „Смысл появится потом“, — любила говорить она, написав очередной бред. Самое смешное, что часто так и случалось…»

Москва, лаборатория предприятия «Стирол», 1 июля 1996 года, понедельник

— Ну, ты же сам видишь, Юрочка, предприятие у нас только по названию осталось! А производства нет уже. Стирол весь еще полтора года назад распродали, кислоты тоже не завозят, про вспенивающий агент уж вообще молчу! У нас изопентан использовали, так то, что оставалось, работники научились в зажигалки заправлять! Так что он, считай, «испарился» давно… Я тебе больше скажу, то оборудование, что прежнему руководству продать не удалось, тоже уже разворовано. На металлолом работяги растащили. И половину территории в аренду сдали. Что, ну что, скажи на милость, ты тут изучать собрался?!

Юлия Сергеевна опустила взгляд на своего «практиканта». Тот стоял спокойно, будто и не слышал ее «плача Ярославны». И ведь не выгнать его. Вот ведь настырный!

Юлия Сергеевна знала, что всю группу этого Юры направили на практику в Воскресенск. Однако этот как-то выбил в учебной части разрешение, чтобы его направили сюда. Те и направили «по согласованию с предприятием». Руководство все отсутствовало, так что охрана направила его к Юлии Сергеевне как начальнику лаборатории. То есть одновременно и самой старшей из оставшегося начальства, и единственной, кто может провести практику, если что… Учитывая все изложенные ей обстоятельства, думать тут было не о чем, отказать в практике, и все! Однако Ирочка, дочурка непутевая, за него тоже очень просила. Вот и пришлось согласиться. Чтобы посмотреть на таинственного «Юрочку-умницу» поближе, на всякий случай.

— Нет, я понимаю, лето, в Воскресенск ехать не хочется, тянет остаться в Москве. Так я ж не против! Боже мой, в чем проблема-то? Берешь наши работы, компилируешь[14] дня за два, делаешь отчет по практике, я тебе его утверждаю, и все. Ты занимаешься своими делами, а я — своими. Годится?

— Конечно, Юлия Сергеевна! Только вот пары дней мне не хватит. Я привык все тщательно изучать. Давайте так, вы дадите мне все материалы, сколько унесу, и фотографии тоже. Это мой фирменный стиль такой, работу фотографиями иллюстрировать. А у вас сейчас и снимать-то можно одни руины… Так что я старые фотки скопирую… Ну и неплохо бы все же сейчас по корпусам пройтись… Производство стоит, все растащено, но здания-то производственные на месте остались! Хочу представить то, о чем писать буду!

Юлия Сергеевна слушала Юрочку и с грустью думала, что такого головастого и деятельного практиканта ей бы лет пять назад, она б его сама никуда не отпустила. И водила бы по корпусам, и работать заставляла бы с утра до ночи… И не «для доченьки», а так. Парень, похоже, и вправду умница. Но времена изменились, и этот головастый Юрочка, скорее всего, через год, получив диплом, постарается уехать на Запад. Что-то такое в обрывочных рассказах Ирочки мелькало…

— Как у вас с английским, Юра? — уточнила она.