Американец - Роман Злотников

Юрка он такой. Свой парень, конечно, но какой-то не от мира сего. Даже и играть не хотел. Пока Серега не произнес волшебное слово «американских». Все! Дальше Юрка и загорелся. На Америке у него «пунктик» с недавних пор. Но и играет он как-то… Не как все. По поведению — классический «очкарик-зубрилка». И игру в эксперимент превратит! Экспериментатор, маму его… звать по имени-отчеству. А как в футбол погонять или там, на соседний район идти, мстить за то, что они Сашку Рыжего побили, так нет. «Не пойду! — сказал, — глупо это! Пусть Сашка тех пацанов найдет, мы их потом подловим и отомстим именно обидчикам, а не первым встречным с района…» У-у-у, умник! И ведь не объяснишь ему, что мстить надо именно так, всем. Чтобы по всему городу потом закаялись пацанов со Старой Почты трогать!

Тут Серега спохватился и снова огляделся по сторонам. Никого не было. И ведь самого Юрку тогда чуть не побили за такие слова. Хорошо, Серега там был, вступился. Юрку бить не надо, от него пользы немало. Фантастику перескажет, которую самому читать лень. Или те рассказы про Холмса с Ватсоном, что в фильмы не попали. Или вот как сейчас… Игру-то придумал он, Серега, но разве он сам смог бы сделать динамит? Юрка, правда, настаивал, что никакой это не динамит, а «киса»,[4] но «динамит» звучит лучше. Благороднее.

А Юрка не только динамит приготовил, но и взрыватель, и сам прикинул форму заряда так, чтобы «сейф» взорвался, а «деньги» не пострадали. Клевое выйдет приключение. Хвастаться потом не один год можно будет. И не забыть сказать, что сам придумал, сам сейф нашел. Да еще приврать, что в сейфе том деньги настоящие нашлись. Немного. Рубля три…

— Атас! — оторвал Серегу от мечтаний крик уже бежавшего прочь Юрки. — Ща взорвется!! В укрытие!!!

До бетонной будки, за которой они укрылись, было всего метров десять, а взрыватель рассчитан на пятнадцать секунд, так что можно было и не торопиться, но Юрка трижды предупредил, что взрыватели иногда и раньше срабатывают, потому бежать надо со всех ног, а лучше, добежав, еще и залечь. А то мало ли…

Добежав до укрытия и повалившись на землю, Серега стал ждать взрыва, но того все не было. Он уже начал открывать рот (о предупреждении Юрки, что взрыва лучше с открытым ртом и ждать, он от волнения забыл), когда донесся странный, ахающий звук. Удивительно негромкий и с каким-то взвизгивающим окончанием…

— Чего лежишь? — напряженным голосом спросил Серегу приятель. — Кончилось уже все! Вставай, пошли смотреть.

Подождав, пока Серега встанет и присоединится, Юрка уже в третий раз глянул на секундомер и похвастался:

— Кстати, взрыватель сработал нормально. Четыре десятых секунды отклонения всего! Так что все у меня в порядке. Не то что у…

Тут они как раз дошли до железного шкафа, возведенного в ранг сейфа, и он потрясенно замолчал. Вместо того чтобы аккуратно перебить дужку замка, взрыв буквально разворотил шкаф. Навесной замок исчез неизвестно куда, в дверце зияла неровная вмятина величиной с ладонь, задняя стенка и внутренности шкафа были посечены осколками. Впрочем, бумага, лежавшая на дне шкафа, почти не пострадала. Юрка криво усмехнулся и, повернувшись к Сереге, сказал:

— Да, над зарядом нам еще работать и работать… Но «добыча» уцелела. Предлагаю отметить!

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Химия захватила все мое время. Олимпиады, синтезы, кружок юного пиротехника. Жизнь была увлекательна и прекрасна, на последних летних каникулах я впервые влюбился…»

Кишинев, Молдавская ССР, начало августа 1991 года

Купаться мы пошли на Чевкарское озеро. А что? Очень удобно! С одной стороны, тут же, на Старой Почте, идти всего полчаса, а с другой — если отойти от пляжа метров на сто, то никто нас и не увидит. И не обратит внимания, что компания из четырех парней и двух девушек «по-взрослому» иногда прикладывается к пивку. К тому же в тени деревьев не так уж и достает августовское пекло. Угощал сегодня я. Проставиться я обещал давно, еще с весны, когда занял третье место аж на союзной олимпиаде по химии, да вот все случая не выпадало.

Зато, и это могли оценить все, проставился я по высшему разряду. Сгонял в Одессу и прикупил у фирмачей упаковку баночного «Туборга». Так что каждому по банке. И пара непочатых пачек «Мальборо».

— Хорошо сидим! — задумчиво произнес Серега, отхлебнув еще пивка.

Сидели действительно хорошо. Я напихал в сумку еще и запаянных пакетов со льдом, так что пиво было ледяным, и в такую погоду принималось организмом с особенной охотой. Даже Вера с Юлькой пили, хотя Юлька вроде не особая охотница.

— И правда хорошо! — поддержал его Генка. — Только вот откуда у тебя, my dear friend[5] Юрий, такие деньги? Цены я знаю, «Мальборо»-то натуральный, американский, тут по червонцу за пачку, а то и за пятнашку, партия-то мелкая… Да и «Туборг» в банках — тоже по червонцу. А то и по двенадцать. Итого имеем сколько? Правильно, от семидесяти рублей до стольника. Ты столько за всю жизнь не заработал! Так откуда бабки? Предки расщедрились, что ли?

Тут я подумал, что вместо хорошей посиделки события могут дойти до драки. Очень уж Генку задевает то, что я в последнее время на Юлю по-особому смотрю. К счастью, Серега поспешил вмешаться:

— Это ты, Гена-крокодил, столько не заработал. А Юрок наш — как раз наоборот!

— И на чем это, интересно? Химией своей бесполезной, что ли?

— Ну, для нас с тобой, она, может, и бесполезная, а Юрок на ней бабло поднял. Грузину какому-то с рынка эссенцию сварил. А тот дыни свои этой жидкостью обрызгал, они пахнуть начали. Ну и продаваться, само собой. Ну и с Юрком нашим головастым, поделиться не забыл. Так что у Юрка все честно!

Юля отставила банку с пивом и как-то задумчиво посмотрела на меня. От этого взгляда у меня все внутри перевернулось и почему-то заныло в паху. Но я постарался не подавать вида и вступил в беседу:

— Я просто с Америки беру пример. Там тинейджеры… — это недавно вычитанное название подростков я произнес, выделяя голосом, как и все, что относилось к Америке, — в каникулы сами зарабатывают. Чтобы на кино хватило и девушку в кафе сводить… Придет время, у нас все так делать станут. Ну а я сейчас уже начал!

Тут я для большей солидности сказанного сделал паузу, в точности как отец, прикурил сигарету и выпустил дым через ноздри. В исполнении героев американских боевиков это всегда выглядело очень круто. Но, наверное, из-за отсутствия практики, все мои усилия ушли на то, чтобы не закашляться.

— Ну, раз ты такой поклонник Штатов, то курить не должен! — снова «подколол» меня Генка, — всем известно, они сейчас за здоровый образ жизни!

Выпад был неожиданным, и я промолчал.

— А молодцы американцы! Мне, кстати, больше нравится, когда парни не курят! — высказалась Юля.

Я помолчал, взвешивая решение, а потом вынул сигарету изо рта, забычковал ее и решительно сказал:

— А я брошу! Вот эта сигарета — последняя! Мое слово вы знаете!

Юля, до того сидевшая напротив меня, встала и пересела совсем рядом.

— Нам, некурящим, надо держаться рядом! — с улыбкой пояснила она.

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…С этой влюбленностью я почти не заметил путч, случившийся в августе 1991 года. Тем более что он был быстро подавлен, и позиция политиков, лояльных к Западу, резко укрепилась, так что я не видел поводов для волнений. Да и другая жизнь началась. Я стал готовиться к поступлению в университет. В Московский, конечно же. Так что в моей жизни количество учебы только увеличилось и появились новые учебники…»

Кишинев, Молдавия (уже объявившая независимость, но все еще в составе СССР), 1 сентября 1991 года, воскресенье

Смешно, но даже в воскресенье наша школа решила выпендриться, и День знаний провели все равно 1 сентября. Собрались, нас всех поздравили… Приперся какой-то «независимый», толкавший речь на молдавском. Поняли его немногие. Было видно, что даже те, для кого молдавский был родным, терялись среди его закрученных пассажей. Тем не менее, памятуя, что путчу они не поддались,[6] шуметь никто не стал. Да и закончил он быстро, минуты через две. По окончании линейки нас мариновать тоже не стали. Провели в класс, продиктовали расписание на первые два учебных дня и сообщили, что форма теперь необязательна, потому как свобода наступила и тоталитаризм прогнали.

А вот дома меня ждал сюрприз. Мама с папой, какие-то торжественные, ждали меня за столом.

— Ты сядь, Юрочка, и успокойся! — сказала мама, и нервным, дерганым жестом провела по подолу юбки. Хм… Тут и буддист занервничает. Что за сюрпризы-то? Братика они мне сделали, что ли?

— Садись, садись, и на вот, водички выпей! — бодро поддержал ее папа.

Да, похоже, придется пить. Причем медленно, чтобы они успокоились. Пока Юра пил, мама с папой вышли в свою спальню и вынесли оттуда небольшой сверток. Так, похоже, братика не будет. Что тогда?