Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость - Майк Мак-Кай

«Семь и тридцать пять сотых?»

«Не угадали. Ровно семь. Ноль десятых! Структура расширяется книзу, поэтому из нормального распределения получается сдвинутое. Там куча математики, но верьте мне на слово».

Логнормальное распределение? Мозги плавились. Я лихорадочно припоминал университетские лекции по математической статистике. «Добро пожаловать в королевство Просветлённых Эрфов!» — шутил профессор. Что-то там с функцией Гаусса, не Sin или Cos, а Erf! Кроме Эрфов, не вспомнилось ничего. Именно тогда я увлёкся барменшей из Клуба Студентов. Она вылетела с медицинского и дожидалась следующего семестра, чтобы перевестись на факультет социальных наук. Времени даром не теряла: читала Сартра и трахалась с кем понравится.

«Ясно. Повторите ещё разик, что в понедельник сказали про геологические запасы».

«P-10: шестьсот миллионов баррелей. P-90: миллиард. P-50: семьсот сорок миллионов. У вас и на распечатках это есть».

В сегодняшнем докладе я несколько раз подчеркнул про миллиард баррелей. Остальные цифры я сам выстриг! Ножницами! Зачем начальству предварительная информация, когда можно сразу выдать правильное число?

«Майк, можно ли насчитать в нашей структуре P-50 в один миллиард?»

«У вас второй диплом по управлению бизнесом, не так ли?»

«Да».

«Хорошо. Вообразите, вы — президент крупной компании. Представили?»

«Представил. Но это случится ещё нескоро».

«Вы хотите инвестировать миллиард долларов в новый завод. Вызываете вице-президента по финансам. Сколько у нас в банке? Ровно миллиард долларов, Эндрю. Вы подписываете инвестиции. Вдруг выясняется, что в банке не миллиард, а всего семьсот миллионов».

«Не конец света. Инвестиции никуда не делись. Можно взять кредит под залог завода».

«Я не о заводе. Вы с финансистом сделаете что? Премию парню — за хорошую работу? А может, лучше монитор на голову? Экраном вниз, а?»

«Я понял ход вашей мысли, но мы же не о финансах толкуем! Вы независимый консультант, Майк. Сможете помочь с запасами?»

«С удовольствием помогу, Эндрю. Оттого что консультант, когда дерьмо вбросят в вентилятор, меня здесь не будет. За себя — решайте сами. Запасы можно поменять. Не в природе, конечно, но на бумаге».

«Как?»

«Немного изменим преобразование сейсмических глубин, слегка подымем фланги. Опустим ВНК, до разумных пределов, конечно. Уберём газовую шапку. Хозе может поиграть с алгоритмом пористости и подкрутить расчёт проницаемости. Проигнорируем некоторые керновые данные…»

Он говорил и говорил, а я представлял себе сложную электронную машину, навроде дорогого усилителя популярной рок-группы. Майк переводил все ручки — вправо, а все ползунки — вверх. Максимум, максимум, максимум, до упора. Не сгорят ли транзисторы? Не взорвутся ли колонки? Что у слушателей от звуков нашего рока пойдёт кровь из ушей, я не сомневался.

«Значит, всё-таки можно вывести P-50 на миллиард?» — спросил я, когда Майк закончил перечисление «движков и переключателей».

«Можно, — ещё раз усмехнулся Майк, очень не по доброму, — Но чтоб за четыре месяца успеть, мне придётся вкалывать по шестнадцать часов в сутки, включая субботы и воскресенья. Сто двадцать рабочих часов в неделю».

«Шестнадцать на семь — сто двенадцать. Без проблем, я договорюсь с охраной».

«Я сказал: сто двадцать. Плюс-минус ноль. Нет, в офисе я буду работать стандартные сорок часов в неделю. Всё остальное — из дома. Не придёте же проверять, вкалываю я, или отправился играть в гольф?»

«То есть, записать вам дополнительные часы?»

«А как вы хотели, милейший? Чтоб я, из чистого альтруизма, рисковал профессиональной репутацией для вашей карьеры? Короче, одно из двух: либо спокойно делаем нормальную оценку запасов, а вы мне платите нормальные часы, либо занимаемся выкрутасами, а вы платите — в тройном размере. Выбирайте. Что бы ни выбрали, этого разговора у нас не было! Я всего лишь напоил вас своим кофе и рассказал, как у меня вчера два раза получилось загнать мяч в лунку одним ударом, а никто не видел. Ужас!»[23]

Признаюсь, перетрусил я напрасно. Майк просто набивал себе цену, понимая мою неопытность. Но дело своё он знал твёрдо, а деньги получил не зря. Отчёт вышел, точно как хотелось. P-10: 800, P-50: 1000. Правда, Майк сознательно сдвинул P-90 до 1230 и дописал много умных фраз про «трещиноватость» и «вторичную пористость». Фрэнк появился в офисе вовремя, и поставил подписи где требуется.

Три месяца спустя нашу «маленькую рыбку» заглотнула самая большая рыба в океане. По сокращению штатов не уволили. Новое начальство отправило меня рисовать диаграммы Ганта на строительстве второй очереди нефтяного терминала в Нигерии. Четыре года спустя, газеты в Техасе обсасывали жуткий скандал с нашей «структурой» и её запасами. Однако, пофигист Фрэнк давным-давно ушёл на пенсию, Майк и переквалифицировавшийся в консультанты Хозе искали нефть где-то в Таиланде, а Джулия защищала докторскую в Колорадо, оттого крайних не нашлось. Запасы списали. В масштабах огромной компании, сотня-другая миллионов баррелей нефти — мелочи жизни.

Для участников эскапады с продажей всё кончилось благополучно, но подсчёт запасов оставил у меня нехороший осадок. Последующие двадцать шесть лет карьеры я старательно избегал всего, хоть как-то проходившего по ведомству злой колдуньи — мисс Геологическая Неопределённость. Я за версту обходил геологов и геофизиков с их «рабочими станциями», «кластерами» и «кернохранилищами». Инженеров-«траекторщиков» с зубодробительным дизайном наклонно-направленных скважин (вот куда зашло искусство моего бывшего напарника Брента!) — отправлял говорить напрямую с буровиками. Даже моими компьютерами всю дорогу были не плебейские PC, а элитные «Макинтоши».

Год за годом, я карабкался по иерархической лестнице. Теперь гиков и исполнителей пасли мои подчинённые, они же — увольняли лентяев. Я не делал больше слайдов. Ни ножницами и ксероксом, ни в новомодном PowerPoint. Слайды делали для меня подчинённые, а я мастерски доводил информацию до начальства.

Потом я поднялся ещё выше, и докладывал слайды лишь изредка, а в основном докладывали мне.

Оказалось, наука про подсчёт запасов — стопроцентная чепуха. Кормушка для нечистых на руку консультантов, которые хотят приписать себе лишние часы, на самом деле играя в гольф. С запасами всё просто. Не раз и не два я просил докладчиков прокрутить для меня слайды в PowerPoint, без всяких устных объяснений. Бегло просмотрев материал, моментально ухватывал суть.

Я поделюсь секретом нефтяных компаний: оценка запасов — всего лишь оценка рынка. Авиакомпания не станет закупать миллион широкофюзеляжных самолётов, так ведь? Столько пассажиров во всём мире не наберётся. Сколько нужно самолётов: пять или десять? Зависит от вашего рынка. Так и в нефтянке. Вы нашли новое месторождение, надо прикинуть, приблизительно, сколько нужно скважин.

Гик навроде Майка (конечно, не сам, а через менеджера) — расскажет вам, что в месторождении миллиард баррелей извлекаемых запасов. Прикинет по динамической модели количество скважин, например, сто. Всё, спасибо, «Майк», ты свободен. Как именно бурить, объяснит гик навроде Брента: пусть одна скважина занимает сорок пять дней и имеет стоимость в столько-то миллионов долларов. Спасибо, «Брент», ты тоже свободен.

Дальше арифметика простая. Я могу нанять одну буровую и бурить сто скважин тринадцать лет. Нет, не пойдёт. Я могу нанять сто буровых и пробурить всё поле за два месяца. Так тоже не пойдёт — потрачу кучу денег на перевозку установок туда-сюда. Да и не найдётся сто буровых одновременно — другие компании ведь тоже бурят. Значит, надо нанять не одну и не сто. Пять буровых сделают сто скважин за три года. Прекрасно.

Пока мои пять установок бурят первые скважины, «Майк» и «Брент» тоже без дела не сидят. Как они выражаются, «уточняют модель» и «оптимизируют параметры бурения». Через полгода их менеджер придёт ко мне с докладом и скажет, надо не сто скважин, а сто двадцать две. Без проблем. Мы продлим контракт на полгода или добавим ещё одну буровую.

Может случиться, нужно не сто скважин, а восемьдесят три. Хуже, но тоже нестрашно. У одной буровой завершим контракт досрочно. Неустойку заплатим. Всего и делов.

Через три года скважины пробурены, оборудование подключено, нефть идёт. Конец проекта! Ковбои могут скакать в закат с чистой совестью.

А сколько там под землёй нефти — не имеет значения. Вообще! Нефти на планете Земля — завались. На двести лет и более. Кого волнуют точные цифры запасов и неопределённость?

Шорин-Зорин, стопроцентный гик. Исцарапал новенький стол своими кирпичами! По-английски говорит, вроде, грамотно, но акцентище! И руками постоянно туда-сюда, туда-сюда! То начинает заумными терминами сыпать, то вдруг по-простецки, как Джо-фермер. Настоящие геологи так не разговаривают! Да и какой он, в задницу, геолог? Недоучившийся физик! Даже не доктор философии, а какой-то кандидат. Но самомнение — зашкаливает! Его похвалили, слайды и вправду классные. Нет бы сказать скромно: «спасибо, мы старались». Кланяется! Как актёр-кинозвезда, отхвативший «Оскара» за лучшую мужскую роль. «С превеликим удовольствием!»