Меня не проведешь - Марина Серова

Через очень короткое время Лена сообщила, что беременна, с «колесами» было покончено, а в жизни Михаила появилась прелестная девочка, существование которой Михаил расценил как Божий дар, а Елена на время была приравнена к Богородице.

Какое-то время он был счастлив. Только Елену его счастье не обрадовало. Во-первых, Елена была отодвинута на второй план, а это ее не устраивало. Она и так уже натерпелась от Алины, и теперь то, что появилась такая женщина (пусть даже ее собственная дочь), занявшая все воображение Михаила, доводило ее до исступления.

Елена стала очень раздражительной. Кроме того, перестройка закончилась, а вместе с ней в небытие отошла и мода на интеллигенцию. Явились новые «герои», с экранов понеслась музыка «гоп-стоп», и на сцену уверенным шагом вышел отряд уголовной гопоты. Связывать себя с ними Елене, конечно же, не хотелось, и она погрузилась в уныние. Денег не хватало, картины никто не покупал, и Михаил, вспомнив о давнем увлечении камнями и витражами, отправился переучиваться на художника-ювелира. Вскоре дело пошло, Михаил добился определенных успехов и с удивлением обнаружил, что обретенная им профессия вполне обеспечивает не только кусок хлеба с маслом, но и растущие запросы его супруги. К моменту, когда гопота такими уверенными шагами покинула авансцену, уступив место хитреньким и умненьким мальчикам-юристам, Михаил уже вовсю трудился над огранкой алмазов для местной фирмы и временами получал за это огромные деньги — поскольку и гопота, и юристы почему-то питали к бриллиантам слабость.

Естественно, за все это он должен был быть благодарен именно Елене. Ведь это она сделала все, чтобы устроить своего безнадежно романтичного мужа в ряды «передовиков». Конечно, все это делалось, чтобы Елене жилось не хуже, чем другим. Быть женой аутсайдера не входило в ее имидж.

Надо сказать, что Елена добилась огромных успехов во взаимоотношениях с Михаилом. Он очень скоро оказался под ее каблуком настолько, что даже почти разучился сам что-либо обдумывать. Например, его жена, как только не находит в ком-либо рабского восхищения собой, тут же объявляет, что этот человек не понимает Михаила. Именно так были разрушены все отношения Михаила с матерью и сестрой, которую до этого Михаил обожал и которая на него оказывала довольно сильное влияние. Это влияние Елену и злило больше всего. Путем кропотливой психологической работы сестра была изгнана из Михаиловой жизни, и в семье воцарились необходимые Елениному имиджу мир и покой.

В это счастливое время и встретилась Михаилу его драгоценная Алина.

Я нажала на кнопку звонка и стала ждать. Когда тяжелая металлическая дверь наконец-то открылась и я увидела на пороге Елену, она мне как-то сразу не понравилась. Дело было не во внешних данных, которые оставляли желать лучшего, а в необыкновенно спесиво-надменном взгляде, которым я была окинута с головы до ног.

— Здравствуйте, — открыла я рот, удивляясь собственной смелости, граничащей с безумием, — меня зовут Татьяна Иванова, и я занята выяснением обстоятельств гибели вашего мужа.

С этими словами я сунула ей под нос давным-давно просроченное удостоверение с красивыми буквами «Министерство юстиции России».

Уважение к государству в наших обывателях незыблемо, как наши границы, и Елена, несмотря на антипатию ко мне, впустила меня в свои апартаменты, недовольно скривившись.

— Чем же я могу вам помочь? — настороженно поинтересовалась она, жестом гризетки, изображающей королеву, указывая мне на антикварный стул.

— Видите ли, меня интересует, с кем в последнее время находился в контакте ваш муж и чем он занимался.

— В контакте? — переспросила она. — Последнее время он находился в контакте с кем угодно, только не со мной. Поэтому я вряд ли смогу вам помочь. Да и чем вызван ваш интерес к его персоне?

Я вздохнула. Елена явно не слишком переживала утрату. Она была настолько равнодушна, словно жизнь, которая оборвалась, принадлежала вовсе не отцу ее ребенка.

— Понимаете, — осторожно начала я, — у нас появились подозрения, что ваш муж был сбит машиной не случайно.

Она округлила на меня свои мелкие глазенки и протянула:

— Да бросьте! Кому он был нужен? — она взглянула на часы. — Да и не появлялся он здесь уже с месяц. Я не знаю ничего, вы понимаете?

В ее голосе начали проскальзывать истерические, визгливые ноты. Злость ей абсолютно не шла. Она увеличивала ее и без того крупный нос и уменьшала и без того маленькие глаза.

Вскочив с кресла, она нервно заходила по комнате. При каждом ее шаге полупрозрачный пеньюар распахивался и обнажал толстые бедра, ее движения были начисто лишены женственности, что было странно для столь полненькой фигуры. Угловатая и резкая, она тем не менее носила пояс с резинками и чулки — причем в квартире стояла неимоверная жара, и у меня возникло нехорошее подозрение, что сей жаркий сексуальный наряд был на ней не случайно и уж никак не ради меня.

Елена явно кого-то ждала и всем своим видом показывала, что мое присутствие в ее доме нежелательно.

Ну что ж… Я попыталась договориться с ней о еще одной встрече, но дружба со мной не входила в ее планы. Еще раз нервно сообщив, что Михаил уже давно не живет с ней, она сделала все, чтобы от меня отвязаться. То есть вручила мне адрес его сестры, его лучшего друга, и, еще раз взглянув нетерпеливо на часы, начала выпихивать меня из квартиры.

Последнее, что я услышала, уже стоя на пороге, что ей безумно тяжело, она одна поднимает на ноги дочь, ее жизнь не сложилась и что Михаил если и не был подлецом, то был полной тряпкой и она до сих пор не понимает, как согласилась выйти за него замуж.

Выйдя из подъезда, я смогла только пробормотать: «Да уж…», а еще через секунду я узрела причину Елениной поспешности. К дому подкатила роскошная «Ауди» темно-зеленого цвета, из которой с огромным и помпезным букетом алых роз, явно призванных обозначить всю глубину страсти дарителя, вынес свое тело некий господин, очаровательный в сознании собственной полноценности и значимости.

Последние сомнения в моей правоте развеяла женщина с мусорным ведром, причмокнувшая за моей спиной губами и молвившая соседке:

— Надо ж… И двух дней не прошло с гибели, а он тут как тут…

Женщины с мусорными ведрами иногда бывают страшно полезны в работе. Я притихла, надеясь, что будет продолжение. И оно действительно последовало.

— Да чего ты хочешь, Людмила, — басовито отозвалась собеседница, — Ленка и не любила Мишку никогда особенно… Ей же только деньги нужны.

— Она Мишку и сгубила, — вздохнула женщина с ведром. — Загнала она его, вот что…

На этом их диалог прервался, поскольку, радостно и многозначительно фыркая и довольно урча, во двор въехала мусорная машина, и люди, чей мусор уже не помещался в переполненный мусоропровод, потянулись в ее сторону.

Я же, размышляя, стоит ли людей с полными мусорными ведрами считать хорошей приметой и насколько можно доверять «народному гласу», покинула двор, в котором когда-то жил художник, возможно, хороший, чью жизнь я бы не назвала счастливой.

Глава 4

В каком-то фильме я недавно услышала замечательное откровение преступника, что в восьми случаях из десяти жертвы знают своих убийц. Причем настолько хорошо, что открывают им двери сами.

Поэтому меня не покидала уверенность, что Михаил и человек, сбивший его, знали друг друга, и неплохо. Настолько, что этот человек даже знал, когда Михаил встречается с Алиной и где их встречи происходят.

Оставалось совсем чуть-чуть — найти этого человека.

Пока все, что я о нем знала, — это то, что он владелец «Ауди» темного цвета. А на эту роль подходила половина имущих граждан нашего Тарасова. Если же учесть, что, вполне возможно, эта машина была, например, взята у кого-то напрокат, или угнана, или наш «ночной наездник» приехал в Тарасов погостить, положение было у меня не из легких. Но и не безвыходное, поскольку безвыходные положения бывают только у тех, кто соглашается считать их таковыми.

Подумав, с кого мне начать, я выбрала сестру. Конечно, последнее время Полянов доставил ей много неприятных минут, но скорее всего она его любила. А если она его любила, значит, все-таки следила за его жизнью издалека. Иногда же именно такой взгляд издалека способен заметить больше, чем при ближайшем рассмотрении.

Маша Полянова жила в отдалении от центра Тарасова, в симпатичном четырехэтажном доме. Мне она нисколько не удивилась, мое объяснение, что я частный детектив, нанятый Чернецовым, восприняла вполне нормально, пригласив меня войти.

Маша относилась к числу почти вымерших отечественных хиппи. Поэтому ее квартира была свободна от условностей чрезмерно устроенного быта, изредка она вздрагивала и, прерывая беседу, мчалась выливать воду, скопившуюся в кастрюле, стоявшей под протекающей раковиной.