Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции - Тонио Хёльшер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Море во всех этих традициях – пространство риска, противоположность надежной суше, вызов к многообразным испытаниям. В Греции праздник Богоявления 6 января связывается не только с переходом в новый год, но и с переходным периодом отрочества. Крестный ход направляется к морю, и там идущий во главе процессии священник кидает крест в воду. Молодые люди по сигналу прыгают в море, и каждый пытается первым достать крест и принести обратно. Победа сулит почет и счастье на весь следующий год. Испытание в этом случае мыслится иначе: суть его не в храбрости, потребной для прыжка в воду с большой высоты, а в способности быстро отыскать на морском дне и доставить на сушу сакральный предмет. Однако и здесь необходима отвага и физическая подготовка. Ведь крест бросают в воду с единственной целью – выявить лучших среди молодежи. Вода по-прежнему – чуждый и опасный элемент: кресту грозит утрата, ныряльщикам – переохлаждение и плохая видимость. Однако юноши с готовностью подвергают себя испытанию и добиваются этим общественного одобрения.
Пусть обычаи Нового времени и не являются прямым продолжением античных традиций, примеры Фасоса и Фолегандроса показывают, что и в античной Греции прыжки в море в уединенных местах вдали от города были распространенным среди мужской молодежи обычаем. Надписи на скалах свидетельствуют в пользу социальных практик эфебов на пороге возмужания, испытаний на физическую подготовку и отвагу, подобающих мужчине. Участниками действа были также взрослые мужчины, эротически влюбленные в юношей, их задачей было ввести возлюбленных в общество полноправных взрослых граждан полиса.
Прыжок с вышки в море – кульминационный пункт основополагающего жизненного периода: долгого перехода из детства в статус взрослого. Краткий миг прыжка концентрированно воплощает весь процесс. Всё горячечное волнение, характерное для юности, содержится в этом мгновении, и многим оно знакомо по собственному опыту на трамплине: подниматься на вышку, в одиночестве, без защиты и поддержки; стоять одному на неизвестной высоте, откуда нет обратного пути; взглянуть вниз, может быть, испытать легкое головокружение. Наконец решиться, набрать воздуха и прыгнуть. Бесконечный миг падения, полет, погружение. Мысли остановлены, лишь тело всеми порами ощущает воздух, потом воду, отнимающую дыхание, зрение, слух… И, наконец, вынырнуть, отряхнуть воду, протереть глаза. Выбраться на сушу, снова оказаться среди людей. Это квинтэссенция восприятия жизни в юности: воля и нерешительность, восторг и ужас, и зачастую всё одновременно.
Физическое возмужание влечет за собой и кардинально новый социальный статус. Это обусловлено общими антропологическими предпосылками любой человеческой культуры. В античной Греции, где тело играло в культуре центральную роль, фаза вхождения в зрелость была особенно напряженной. Переход от беспечного детства под родительским кровом к новой жизни в новом, независимом пространстве был решающим моментом биографии, поскольку многое здесь зависело от индивидуальных качеств. Высокие ожидания порождали огромную неуверенность. Сначала от подростков требовалось упорными тренировками в гимназиях и палестрах добиться от своего тела крепости, ловкости и эротической привлекательности – и умения блеснуть всеми этими качествами. Лишь тот, кто отвечал идеалу kalokagatia, мужской красоты и силы, мог рассчитывать на внимание и приобретение основанных на гомоэротике связей, в сильнейшей степени определявших социальную жизнь полиса. Но удастся ли войти в число победителей, завоевать почет, найти влиятельного покровителя? Затем, получив доступ к симпосиям, юноша оказывался в побуждающей к проявлению талантов среде – но не всякому удавалось выделиться остроумием, пользоваться успехом у гетер… Наконец наступало время участия в народном собрании, в голосовании по политическим вопросам. Научишься ли ты по-настоящему разбираться в политике? Сумеешь ли приобрести политический вес? Станешь ли ты уважаемым в городе человеком, сможешь ли претендовать на достойную невесту? На кону стояло многое, и никто не мог быть заранее уверен в исходе.
Такая же ситуация и на вышке. Ты поднимаешься, набираешь воздуха – и прыгаешь. Твой характер, твоя физическая подготовка предстают на всеобщее обозрение. Пестумский ныряльщик демонстрирует торжествующую отвагу и безупречное изящество тела – теперь ему предстоит погружение в сферу тьмы и опасности, откуда он вынырнет в сиянии нового статуса. Таковы три шага из одного экзистенциального состояния в другое – через промежуток тьмы, характерный для многих обрядов перехода. Прыжок Пестумского ныряльщика – не метафора, а концентрированное изображение этой трансформации в одном моменте высочайшего напряжения.
Прыжок этот нередко толковали как акт инициации, но это инициация не в загробное блаженство, а в новый статус в жизни полиса.
05
Девушки у моря: изображения
Недавно греческую прессу взбудоражило сообщение, что в Северной Греции в ритуальное соревнование юношей на празднике Богоявления вступила девушка – и достала крест! Вопрос, возможно ли было подобное в Древней Греции, на первый взгляд кажется странным. Однако он заслуживает рассмотрения. Сохранилось название стихотворения спартанского поэта Алкмана, автора хоровых песнопений, исполнявшихся во время обрядов инициации спартанскими девушками, – Пловчихи. Очевидно, юные спартанки, воспитывавшиеся в особенно спортивном духе, упражнялись также и в плавании. В Танагре молодые девушки перед большим праздником Диониса отправлялись на побережье и совершали ритуальное очищение, плавая в море. При этом они взывали к богу о защите от приставаний необузданного морского демона Тритона, полурыбы, получеловека, и в этом опять-таки проявляется эротический характер плавания.
16
Девушки, купающиеся в приморском гроте. Афинская амфора. Около 520–510 гг. до н. э.
Чернофигурная ваза, найденная в Монте-Абетоне (Этрурия), но изготовленная в Афинах около 520–500 года до нашей эры, изображает необычный мотив: резвое купание в море целой стайки девушек (илл. 16). Справа и слева сцена обрамлена крутыми утесами, которые закругляются навстречу друг другу. Очевидно, взгляд художника направлен из грота или пещеры наружу. В центре на широком прямоугольном основании возвышается высокий помост. С двух сторон к нему тянутся два растущих на утесе дерева, их раскидистые ветви заполняют светлое воздушное пространство. Все это вызывает ассоциации с фреской из Пестума. Семь девушек собрались на купание среди дикой природы. Как и эфебы на скифосе из Ритсоны, они разделись и
