Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции - Тонио Хёльшер

царством неокультуренной природы. Передвижение здесь было свободным, не подчинявшимся правилам, как в гимнасии, в то же время это была зона физического и морального риска, особенно в связи с охотой. Идеальное представление об охоте сформулировал Платон: охота с применением технических средств, таких как сети или силки, наименее благородна. Охотник, желающий проявить «божественную отвагу», должен непременно идти на зверя «собственным телом», используя «удар либо бросок», то есть меч или копье. Доказательство мужественности – физическая способность к непосредственной борьбе. Она же обосновывает социальный статус. Так, в Македонии знатный юноша, чтобы получить право возлежать на пиршественном ложе на мужских симпосиях, должен был сперва уложить вепря копьем, без использования сети. Молодым людям благородного происхождения, которые не прошли этого испытания, приходилось долго дожидаться окончательного признания своей взрослости.

Охота чем дальше, тем больше эротизировалась. На вазах изображения охотников постепенно превращаются в почти игривое любование красотой молодого тела. Эфебы не только охотятся на быстроногих оленей с породистых лошадей, но и ловят голыми руками на бегу зайцев и ланей (илл. 24). Рисунки воплощают высшую степень подвижности и ловкости, так сказать, квинтэссенцию телесности, а добыча – мелкие зверушки или детеныши животных – возвращают нас в сферу гомоэротических отношений, поскольку зайцы и оленята были популярным подарком от поклонника юному любовнику и наоборот.

Море и его побережье также были частью этого дальнего, дикого мира с его опасностями и радостями.

24

Эфеб за ловлей зайца. Афинский килик. Около 500 г. до н. э.

Жизненные пространства. Девушки, невесты

У девушек также были места «близкого внешнего пространства»: источники и колодцы за городскими стенами. В Афинах самым известным был источник Каллироэ, называвшийся также Эннеакрунос, на речке Илиссе, вероятно, при «тиране» Писистрате он был украшен великолепным павильоном.

Ходить по воду было в знатных семействах обязанностью юных дочерей, по крайней мере, когда вода требовалась для праздников и обрядов. Целая группа чернофигурных сосудов для воды (гидрий) изображает элегантно одетых девушек из высшего общества, идущих с гидриями к источнику, наполняющих сосуды и грациозно, с прямой спиной, несущих воду домой (илл. 25).

25

Девушки у источника. Афинский сосуд для воды (гидрия). Около 520–510 гг. до н. э.

Они напоминают знаменитые статуи так называемых кор с афинского акрополя – идеализированные изображения юных девушек на выданье. И в этих изображениях некоторые ученые без всякого на то основания отказывались видеть зарисовки реальной жизни. А ведь уже во время Троянской войны царская дочь Поликсена отправляется по воду за городскую стену, а с ней идет поить коней ее брат Троил, по возрасту эфеб. Источник за пределами упорядоченного городского пространства был единственным местом, где девушки брачного возраста могли встречаться друг с другом и – до известных пределов – показываться посторонним, в особенности молодым мужчинам в поисках невесты. В одном из стихотворений Феогнида молодой человек, чью любимую родители отдали другому, трогательно описывает, как она теперь, тяжко вздыхая, идет за водой к источнику, где он прежде дожидался ее, «обнимал и целовал в затылок».

Но выход за пределы городских стен таил в себе и опасности – девушек могли подкарауливать и незнакомцы, пришельцы издалека, которым тоже хотелось поглазеть на красавиц, а порой и не только поглазеть. Фантазия художников шла еще дальше: на одной из гидрий над девушкой, набирающей воду у павильона, внезапно нависает огромная змея – а на помощь несчастной спешит не кто-нибудь, а сам Геракл. Колодец у городских ворот был незащищенным местом, где девушки рисковали оказаться во власти двойственной игры Эроса со всеми ее рисками – в том переходном возрасте, когда они еще не обрели прочного места в социуме как невесты и жены.

Еще нагляднее подобные представления отразились в сюжете вазописи, где изображены девушка с сосудом для воды в лесной чаще и наблюдающий за ней козлоногий бог Пан. Здесь переход к брачному возрасту происходит среди дикой природы. Доподлинно неизвестно, существовали ли для девушек какие-либо другие места встреч за городской чертой. Резонно предположить, что участницы спортивных соревнований, например в Олимпии, предварительно готовились к ним. Вазовые росписи V века до нашей эры, возможно, отражают атлетическую подготовку девушек, правда, она, судя по всему, ориентирована не столько на победы в соревнованиях, сколько на усовершенствование фигуры. Надписи эллинистического времени подтверждают, что в определенные дни в гимнасиях занимались женщины. Но насколько этот обычай был распространен и при каких условиях, нам неизвестно. Возможно, и здесь мы имеем дело с потенциально эротическими ситуациями за городской чертой.

Дальние окраины полисной территории были для девушек намного опаснее, чем для эфебов. Тем не менее и там мы находим их следы, но, конечно, не в таких диких местах, как прибрежные скалы Фасоса. Святилища Браврона и Мунихии, расположенные, как и прочие святилища Афродиты, в отдаленных местах на морском берегу, обеспечивали девушкам надежную защиту. Вазовые росписи указывают на то, что в окрестностях святилищ существовали места, где девушки наслаждались морем, подвергая себя его опасностям. В укромном пространстве грота, среди сверстниц, девушки могли дать своему телу свободу, отказавшись от строгой аристократической осанки, которую они демонстрировали у городского источника.

Пространства в пригородной зоне и в отдаленной эсхатии дополняли друг друга. Гимнасии и пригородные колодцы были местами, куда юноши и девушки ненадолго отлучались за пределы строгого городского порядка, становясь досягаемы для социальных и эротических контактов. Горы, леса и морское побережье были, напротив, миром дикой природы, где молодежь на переходе в статус взрослого проводила более или менее продолжительное время.

08

Мифологические герои и девы среди дикой природы и у моря

Та же структура возрастной лестницы и те же социальные роли на отдельных ее ступенях лежат в основе греческих мифов о героях и героинях славного прошлого. Греческие мифы – это не пустые сказки для детей или наивных простаков, но и не зашифрованные аллегории моральной, психологической или антропологической мудрости, скорее это славные истории из глубокой древности, рассказывающие о деяниях и судьбах богов и героев. В них веками видели жизненные ориентиры в современном мире, их приводили в пример образцового, спорного или однозначно дурного поведения. Мифы нельзя назвать историей в сегодняшнем понимании этого слова, но Античность считала их реальными событиями, происходившими в начальные времена мира, вплоть до основания той культуры, к которой принадлежали сами рассказчики. Поскольку мифы, таким образом, служили фундаментом для осознания собственного прошлого, их пронизывали представления, действительные во все времена, включая настоящее время повествователя. На примере знаменитых мифологических героев – Геракла,