Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в Древней Греции - Тонио Хёльшер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
31
Тесей у Амфитриты на дне морском. Афинский килик. Около 500–490 гг. до н. э.
Это превращение также имело явно эротические аспекты. Фаланф не просто демонстрирует атрибуты блистательной молодости, такие как венец или спортивные снаряды. Юноша верхом на дельфине всем своим видом воплощает юную привлекательность. Во многих местах греческого мира рассказывали истории о дельфинах, которые влюблялись в красивых отроков и перевозили их на спине через море, и, как правило, это сюжеты с несчастливым концом. Однако и сам бог любви Эрот катается на дельфине по волнам, без всякого кораблекрушения и без всякой опасности для себя (илл. 33): море для него – сфера необузданного, упоительного блаженства. То же настроение – в изображении трех эротов, летящих над морем. Тому из них, что впереди, художник приписал имя: Гимер, бог любовного томления (илл. 34). В руках у эротов – подарки, какими обменивались влюбленные, и символы любви: головная повязка, веточка какого-то растения, заяц. Афродита, повелительница эротов, на многих изображениях плывет по морю на спине лебедя. Конечно, море может быть грозным – но в то же время это сфера эротической прелести и манящей свободы.
32
Фаланф плывет по морю верхом на дельфине с дионисийским кубком (канфаром) в руках. Тарентская дидрахма. Около 390–380 гг. до н. э.
33
Эрот в море верхом на дельфине. Афинский сосуд для благовоний (лекиф). Около 470 г. до н. э.
Дельфин сам по себе – архетип ныряльщика. На фресках Гробницы охоты и рыбной ловли резвящиеся дельфины показывают человеку, как это делается, – они уходят под воду и снова выныривают на поверхность. Дельфин может быть и символом праздника с эротическим подтекстом: на расписной тарелке, очевидно предназначавшейся для симпосиев, из воды синхронно выпрыгивают три разновозрастных дельфина, вероятно отец, мать и дитя (илл. 35); самый большой дельфин играет при этом на двойной флейте, инструменте соблазнения, совсем как отрок на симпосии в пестумской гробнице, которого так самозабвенно слушает взрослый любовник. Знаменитый мюнхенский килик изображает Диониса на чудесном корабле с надутым парусом, увитым виноградной лозой. Вокруг резвятся семь грациозных дельфинов (илл. 36).
Максимальной откровенности эротическая игра на воде достигает в росписи другого килика, где целая толпа необузданных сатиров катается по бурному морю – обозначенному силуэтами дельфинов и осьминога – на полных вином бурдюках, явно используемых для сексуального удовлетворения (илл. 37). Непристойные позы и движения сатиров – прямая противоположность атлетической грации пестумского эфеба.
34
Эроты, летящие над морем. Афинский сосуд для вина (стамнос). Около 470 г. до н. э.
Зато Пестумского ныряльщика напоминают отроки на необычном кратере, изображающем небесные светила в виде мифологических фигур (илл. 38). Бог солнца Гелиос мчится сквозь эфир на четверке крылатых коней, в сопровождении Селены, богини луны, и Эос, богини утренней зари. Перед поднятыми копытами Гелиосовых коней и под ними резвятся в море четверо отроков. Один в вертикальном прыжке вниз головой бросается в пучину с воображаемой высоты, другой готовится к прыжку, стоя на скале, третий плавает в волнах, широко разводя руками, четвертый, судя по всему, стоит в воде, собираясь плыть. Поскольку рисунок изображает движение светил, отроки, по всей вероятности, тоже персонажи мифа. Предполагают, что это воплощения созвездий, заходящих в море перед восходом солнечного божества. Греки порой представляли звезды и созвездия в виде прекрасных юношей: таковы были Фосфор и Геспер, а также Орион, восстававшие из моря и вновь погружавшиеся в него по мере вращения небосклона. Но и в этом случае перед нами не мистическое море вечности: звездные отроки заняты той же рискованной игрой, что и знатная молодежь на фресках из гробниц в Пестуме и Тарквиниях и на реальных скалах Фасоса.
35
Дельфины, один из которых играет на двойной флейте. Афинский килик. Около 570–560 гг. до н. э.
Мифические дочери, охотницы и морские девы
Для красавиц-дочерей мифической древности, как и для знатных девушек греческих городов, типичным местом рискованных встреч, часто эротического характера, были источники и колодцы у городских ворот. Троянская царевна Поликсена отправляется со своим братом Троилом к колодцу за городской стеной, она – чтобы набрать воды, он – чтобы напоить коней; там их подстерегает Ахилл, который убивает брата и влюбляется в сестру. Сыновья и дочери Ниобы развлекаются охотой и играми у источника на природе, когда Аполлон и Артемида поражают их своими стрелами в отместку за кощунство их матери. Борей, бог северного ветра, похищает афинскую царевну Орифию у загородного источника на реке Илиссе и делает ее своей женой (илл. 39). Царь Аргоса посылает свою дочь Амимону за водой во время засухи. К ней пытается приставать наглый сатир, однако бог Посейдон спасает девушку и завоевывает ее любовь. В мифе, как и в реальной жизни, источники и колодцы за городскими стенами – неоднозначные места для юных девушек, где их может поджидать и счастье и беда.
36
Дионис, плывущий на корабле по морю. Афинский килик. Около 540–530 гг. до н. э.
Как ни странно, в мифах юные девушки встречают своих возлюбленных также и в диких, отдаленных местах за пределами полиса. В исторических обществах женская молодежь, как правило, не покидала пределов города. Однако, как мы уже видели, для подрастающих девушек существовали места в отдалении от повседневной городской жизни: святилища, источники или морские гроты – где они собирались вместе для игр и упражнений, способствовавших здоровью и эротической привлекательности. Надо полагать, что именно это, пусть и редкое, присутствие девушек вдали от городской общины отразилось – со
