Ложные надежды (СИ) - "Нельма"

Ближе к апрелю всюду мерещится опасность. Кажется, слишком часто на глаза попадается одна и та же машина. Знакомый силуэт всё маячит где-то в толпе и исчезает, стоит лишь моргнуть. По ночам приходится пробираться на крыльцо общежития и долго вдыхать пока ещё по-зимнему холодный воздух, скребущий лёгкие изнутри. Иногда это помогает успокоиться, иногда — нет. Я задыхаюсь, обхватываю себя руками и раскачиваюсь из стороны в сторону. Словом, делаю всё то, что положено типичному пациенту психбольницы.

Привычная и отлаженная программа даёт сбой, система не выдерживает перегрузки и все несохраненные данные слетают к чертям.

Но то, о чём хотелось бы забыть, не исчезнет. То вырезано прямо на сердце, зарубцевалось и огрубело, почти не болит. Но чувствуется всегда, каждый день, много лет подряд.

На утро всё проходит, оставляя в напоминание только саднящее от простуды горло. Не самая большая из проблем. Пугает только возможность того, что кто-нибудь увидит меня в подобном состоянии и будут проблемы, а вылететь из общежития за пару месяцев до получения диплома очень обидно.

В баре мы оказываемся вместе со школьной подругой Вики. Кристина выше нас на голову, красит волосы в выжженный блонд, флиртует как богиня и люто меня ненавидит. Если бы я выпила что-нибудь крепче апельсинового сока, наверняка осмелилась признаться ей, что иногда тоже люто себя ненавижу. Но вместо обескураживающей честности отвечаю прямым взглядом исподлобья и думаю о том, что правками к диплому займусь прямо сегодня. Придётся искать круглосуточный фастфуд по пути домой, чтобы купить себе кофе — здесь цены просто космические.

Обычно мы посещаем места попроще, но сегодня редкое исключение. На той неделе Кристина вытащила из кровати своего всем-на-зависть-идеального жениха какую-то девчонку и жаждет отмщения самым примитивным из всех женских способов: подцепить какого-нибудь мужика с впечатляющим экстерьером и должностью не меньше менеджера среднего звена из бизнес-центра неподалёку, чтобы случайно продемонстрировать его бывшему, выбросив в сеть пару-тройку совместных фотографий с двусмысленным содержимым.

Кристина отползает от барной стойки с пьяной улыбкой на малиновых губах и тремя коктейлями от «милых мальчиков вооооон в том углу». Мальчикам на вид под сорок, кожа лоснится сальным блеском, подчёркивающим их мерцающие похотью глазки, бесстыдно провожающие плотно обтянутую платьем задницу нашей искусственно бодрящейся подруги. Я с кислой миной сообщаю, что такими темпами ей удастся подцепить только гонорею, а никак не нового жениха, Вика как-то непринуждённо отшучивается, сбавляет напряжение и не позволяет нам сцепиться в очередной словесной битве, и ради приличия мне приходится всё же закрыть рот.

Обстановка бара шикарная: кожаные диваны и стулья с металлическими заклёпками, столы из красного дерева и алые лампы в стальных светильниках, расположившихся вдоль подчёркнуто ненатурально-бетонных стен. Узкие продолговатые окна под самым потолком, фальш-балки с небрежно намотанными на них чёрными жгутами проводов, кирпичная кладка за спиной у бармена с изобилием пирсинга на лице. Популярный нынче индастриал, отыгранный в самом классическом, даже слегка скучном, исполнении.

Общая картинка приятно ласкает взгляд, уставший от казённых стен институтского общежития. Старые рок-шедевры в блюзовой обработке спускаются вибрацией вниз по стенам и растекаются по полу. Судя по всему, завсегдатаями этого заведения являются люди, стоящие на несколько ступеней выше по социальной лестнице, чем изначально предполагаемые офисные работники. Помещение наполняется женщинами с гроздями золота на теле и мужчинами, глаза которых на раз сканируют цену окружающих; становится душно от смешивающихся воедино парфюмов и сливающихся в раздражающий шум голосов.

Я жалею, что согласилась прийти. В одном Кирилл был прав: Ксюша наследила в этом городе достаточно, чтобы мне до конца дней своих пришлось бояться случайно встретить её старых знакомых. Шансы того, что меня как-то свяжут с ней, близятся к нулю, но любой просчёт может стоить мне жизни.

Все эти вылазки в бары или клубы вообще не для меня. Я не курю, пью редко и мало, не умею веселиться и расслабляться, тем более среди толпы. Наверное, сказывается детство в захолустном городке, мало чем отличающимся от деревни и по количеству жителей, и по тому, сколько подробностей твоей личной жизни мгновенно становятся известно всем по соседству: ты только бежишь домой окрылённая предложением Стёпки сходить в кино, а Клавдия Васильевна из третьего подъезда уже доверительно шепчет тебе на ушко, что на прошлой неделе Стёпа водил в кино Алину, а на позапрошлой — Майю.

Привычка оглядываться на мнение большинства проникает под кожу и обосновывается в мышцах, действует как внушительная доза ботулотоксина: замораживает улыбку, когда кто-нибудь искромётно шутит в попытке познакомиться, и вызывает полный паралич, если зовут на танец.

Поэтому я только вжимаюсь спиной в стул и настороженно оглядываю присутствующих. Кристина опустошает страшно представить какой по счёту стакан, бормочет что-то наподобие «он поймёт, кого потерял!» и с поразительной для пьяной девушки прыткостью сливается с разношерстной толпой у барной стойки. Вика испуганно округляет глаза и отправляется на её поиски, и мне приходится в одиночку давиться своими желчными комментариями.

Вечер становится откровенно отвратительным. Мне по-человечески очень жаль Кристину, и мотивы её дурных поступков вполне ясны: они заговорщически подмигивают моим прошлым ошибкам, смеются над показным цинизмом в суждениях и возмущённо цокают языком, стоит лишь заикнуться о самооценке. Но подрабатывать нянькой для взбалмошной пьяной девицы так себе удовольствие, особенно принимая во внимание наши натянутые отношения.

Мне хочется поскорее вернуться в свою уютную каморку с ни разу не шикарной обстановкой и судьба благородно помогает мне в этом, с барского плеча подкидывая взлохмаченную и заламывающую руки Никееву.

— Кристину куда-то уводят. Что нам делать? — паника сквозит в её обескровленном лице и дрожащем голосе, а шёпот в начале предложения к концу переходит почти в крик. Я чертыхаюсь со злости, хотя подсознательно ожидала чего-то подобного под конец.

Что нам делать? У меня возникает очень много предложений! Заочно поздравить эту идиотку, что сегодня у неё точно будет незабываемый секс. Напомнить ей, чтобы не забыла сделать фотки для бывшего. Порадоваться, что это не мы умудрились так нажраться.

Мысленно проклинаю Кристину, сжимаю кулаки и скриплю зубами от раздражения, но подхватываю куртку и бегу вслед за Викой. На ходу не могу придумать ни одной разумной идеи, как мы будем её вытаскивать, да и захочет ли она сама уходить в нынешнем состоянии — тоже большой вопрос.

Парней трое. Завидев нас, они переглядываются и ухмыляются, быстро смекнув, что расклад на грядущую ночь выходит просто идеальный. От страха меня бросает сначала в жар, потом в холод, и фланелевая рубашка мигом прилипает к влажной от пота спине. Улизнуть от них будет тяжелее, чем от невменяемого после посиделок с друзьями Паши, и просто запереться и переждать беду в комнате уже не получится.

Они все как один смуглые, черноволосые и кареглазые, невысокие и жилистые, но иллюзий о том, что мы бы смогли с ними справиться, не возникает. Взгляд оценивающе пробегается по аккуратным стрижкам, гладковыбритым щекам, начищенным до блеска туфлям, кашемировым пальто и кожаной куртке, цепляется за надпись Ральф Лорен, вышитую на свитере того, кто по-хозяйски обнимает за талию безвольно повисшую Кристину. Значит, угрожать им тоже не стоит.

— Можно мы заберём её домой? — киваю в сторону Кристины, кажется, вообще не соображающей, где она, с кем и что происходит. Её остекленевший взгляд упирается во влажный от подтаивающего снега асфальт, а я до боли впиваюсь ногтями в собственные ладони, не позволяя себе потерять самообладание и поддаться страху. — Мы обещали вернуть её мужу целой и невредимой. Он будет нервничать.