Призрак (СИ) - Дрим Мила

Сколько они так шли — Леа не знала, для нее эта ночь превратилась в вечность. Наконец, громкий окрик одного из чудовища заставил женщин остановиться — и глазам несчастных предстало несколько кораблей. Это были узкие, вытянутые корабли с черными парусами. Разместившиеся поблизости с берегом, они ждали своих хозяев. Дочь Фредека обреченно смотрела на то, как порывистый ветер начал трепать раскрывающиеся зловещие, как и небо над ними, паруса.

Тут же враги стали связывать руки пленниц, связанных мигом, под улюлюканье и гогот отправляли, перекидывая друг другу, на палубу корабля. Когда очередь дошла до Леи, то девушка едва не заплакала от боли в запястьях — так сильно веревка врезалась в ее нежную кожу. Она сомкнула веки, позволяя себя перенести на корабль. Всего пара мгновений — и чужие руки швырнула Лею на палубу. Девушка больно ударилась спиной, но снова сдержала рвущийся наружу крик.

Леа осмотрелась — рядом с ней были все те женщины — в возрасте, непривлекательные. Красавиц отправили на другом корабле.

— Нас принесут в жертву, — зашептала, качаясь из стороны в сторону, одна из пленниц. Невидящим взором она смотрела прямо перед собой, и выглядела так, будто лишилась рассудка. И Леа понимала ее — после всего, что случилось этой страшной ночью, немудрено было сойти сума. Девушка обняла себя за плечи, глядя на свое, порванное в подоле, платье, сквозь разодранную ткань виднелись стройные ноги Леи, одетые в шелковые чулки. Она быстро спрятала их, подогнув под себя.

Тем временем, незаметно для женщин, корабль отправился в путь. Раскачиваясь на волнах реки, он направлялся все дальше и дальше. Что-то яркое осветило лицо Леи. Она подняла глаза и увидела — родной замок пожирал огонь…

Крик отчаяния и горечи застыл в горле дочери Фредека. Она спрятала лицо в дрожащих ладонях, из последних сил сдерживая свои слезы. Сидящие рядом женщины зарыдали столь громко, что их плач стал похожим на завывание волчиц. Видимо, это не понравилось врагам. Один из них прикрикнул на пленниц, и те мигом умолкли, опасаясь кары от призрака.

Леа вся сжалась в комок. Она закрыла глаза, не желая видеть сновавших по кораблю чудовищ. Высокие, мускулистые, все черные, с развивающимися темными волосами, они выглядели, как стражники с ада. Их язык — грубый, совсем немелодичный, резал слух, и был похож на рычание бешеного зверя.

Они плыли всю ночь. Все это время пленницы, прижавшись друг другу, так и сидели на палубе корабля. Холодный воздух был неласков с ними, и если бы не соседство сестер по несчастью, каждая по отдельности наверняка бы замерзла. Памятуя грозный крик, женщины сохраняли молчание, единственное, что они могли себе позволить — ласковый, понимающий взгляд своей соседке.

Наконец, корабль стал замедлять ход. Утренние лучи прошлись по небу, окутанному свинцовыми тучами. Первые капли несмело забарабанили по деревянной поверхности палубы. И снова женщин, словно мешки, стали перебрасывать воины. Оказавшись на земле, Леа тут же покачнулась и рухнула на колени. Кто-то сзади схватил ее за шиворот, рывком поднимая. Девушка испугалась силе одного из врагов. Она зависла в воздухе, как котенок, смешно болтая ноющими от боли, ногами. Туфельки — те самые, с камушками на носах, слетели со стоп Леи, приземлившись на мягкую траву. Девушка хотела бы оказаться рядом с ними, но безжалостная рука не отпускала ее.

Наконец, Лею поставили на ноги. Девушка вся зажмурилась, когда только что державший ее воин-призрак подошел к ней вплотную, рассматривая ее. Леа ощущала на своем лице его тяжелый, сверлящий взгляд. Она сильнее сомкнула веки так, что стало больно глазам.

«Только не смотреть на него» — стучало в голове девушки. Она задрожала, когда тяжелая рука легла ей на плечо и сжала его — сильно, больно.

Внезапно, небо, наконец, расщедрилось на дождь. Тучи начали изливать стремительные капли воды, смывая с людей пыль, усталость, кровь.

Воин встряхнул Лею за плечо, и та, застонав от боли, приоткрыла глаза, встречаясь взглядом с чудовищем.

Она никогда в жизни не видела таких странных глаз. Янтарные, словно светящиеся изнутри, они, казалось, прожигали Лею насквозь. Проливающийся сверху дождь начал неумолимо смывать с воина-призрака черную краску. Но и эта же вода делала тоже самое с сажей, что была на Леи.

Воин демонстративно, очень медленно, провел мозолистой подушечкой пальца по левой щеке девушки. Затем, резко вцепился в волосы Леи, обнаруживая, как под его ладонями они, мокрые от дождя, стали менять цвет.

Небо предало ее. Враг понял, кто стоял перед ним…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Лицо стоявшего напротив Леи воина исказилось от улыбки — зловещей, разоблачительной. Его губы — резко очерченные, словно у мраморной статуи, что-то произнесли, на неведомом для девушки языке. Затем, внезапно, чудовище, с лица, волос и тела которого стала стекать черная краска, рассмеялось — грубо, приглушенно. Он потянул Лею за мокрые, посветлевшие волосы, запрокидывая ее голову так, чтобы лицо девушки обратилось к нему. Она тот час, вновь прикрыла глаза, напуганная, ошеломленная и уязвленная. Леа сильнее сжала веки, вся напрягаясь, когда ладонь врага спустилась с волос на ее лицо, вцепляясь в щеку. Он сжал ее своими пальцами сильнее, и девушке пришлось вновь посмотреть на своего мучителя.

Янтарные глаза смотрели бесстыдно, оценивающе. Стоящий напротив враг, видимо, решал — стоит ли пленница того, чтобы обратить на нее внимание. Краска, что стекала с него грязными потоками, обнажила лицо призрака.

Леа нервно сглотнула, впившись взглядом в воина. Ее испуганным глазам предстало лицо со смуглой кожей, густой, черной бородой, которая была распределена на две косички. Но даже они выглядели крайне мужественно на враге. Прямой, чуть заостренный нос — словно у хищной птицы, но не крючковатый. Темные, широкие брови нависали над пронзительными, янтарного оттенка глазами. Черные волосы, мокрые, блестящие, доходили почти до плеч мужчины, облепляя его мускулистую шею. Он выглядел диким, устрашающим и жестоким.

Внезапно, молчаливое знакомство закончилось — кто-то окликнул воина, и тот, резко отпустив Лею, да так, что она с трудом устояла, оставил ее, направляясь к группе других призраков. Девушка смотрела вслед уходящему врагу — он был высок, с ярко обозначенными, широкими плечами и достаточно узкой талией. Темная кольчуга идеально сидела на нем, подчеркивая совершенное тело воина — сильное, выносливое. Его ноги — длинные, мускулистые, передвигались очень быстро, но в тоже время мягко — и Леа невольно удивилась, как при таком росте можно было столь грациозно двигаться.

Стоящие рядом женщины окинули Лею осуждающе — обреченным взглядом и демонстративно отодвинулись от нее, перешептываясь меж собой. Она непонимающе посмотрела на своих сестер по несчастью, молчаливо вопрошая — «за что»? Но ответа не последовало — вместо него к пленницам подошло трое воинов — тоже высоких, крепких. Но теперь, с частично смытой краской, они не выглядели, как выходцы из преисподни. Они были людьми, но оставались врагами.

Леа вся сжалась, когда воины начали беседовать о чем-то. Их язык — грубый, гортанный, звучал не музыкой, а рычаньем, и непонятно было — ругаются ли они, или же мирно беседуют. Меж тем, дождь усиливался, превращаясь в полноценный ливень. Леа задрожала — усталость, страх и прохладный утренний воздух сделали свое дело. Мысль о том, что им еще предстояло идти куда-то вот так, под потоками воды, показалась девушке ужасающей. Вряд ли она осилит этот путь. Упадет где-нибудь по дороге, и просто-напросто захлебнется в луже: Леа не ощущала ни физических, ни духовных сил, чтобы бороться.

Но в этот раз опасения ее не осуществились. Послышалось ржание лошадей, и вот уже из-за поворота на лесную тропу выехало несколько телег. Как оказалось, они были предназначены для пленниц. Под крики мужчин несчастные взобрались на них, обреченно глядя на корабли, что стояли у берега. Не было им пути назад. Вся их прежняя жизнь сгорела — вместе с замком этой страшной ночью.