Избранное - Юрий Саваровский

Февраль 1999 г.

Чего хочу?

Всё, начинаю жить по-новому.Довольно бестолковых дел!Пусть по характеру и норовуНе шибко крут, не шибко смел.Чего же я желаю страстно,Чего же? Так и не пойму,То ни душе, и ни уму,Ни сердцу также не подвластно.Покоя? Нет. Борьбы? Едва ли.Труда до пота? Может быть.Познать неведомые дали,Иль состояние скопить?Нет, всё не то, не вдохновляет,Лихого старта не даёт,Скорей стремленья обнуляет,Перекрывает кислород.А, может, жду того я часа,Когда я, признанным, смогуПомчатся вниз с высот ПарнасаИ задохнуться на бегу?

2000 г.

Уходит лето

Уходит август, меньше стало света,И быстро, быстро угасает лето,Весёлых птиц ослабли голоса,И всё обильней по утрам роса,И все кусты разросшейся малиныОкутали узоры паутины.Уходит лето, наступает осень,У времени мы продолженья просим,Но время – Бог, оно неумолимо,И уплывает точно кольца дымаОт выкуренных мною сигарет.У времени альтернативы нет.Всему и всем отмерено природой,И как ты не бравадься, не ершись,Мгновения, спрессованные в годы,Наращиваясь, сокращают жизнь.Всё меньше тех мгновений остаётся,И всё труднее каждый шаг даётся,И ты спешишь, и жертвуешь собою,И ощущаешь сердца перебои,Глотаешь сигарет полночных дым,И сознаёшь, что слаб ты, и раним.Уходит лето…

Август 2001 г.

Нельзя

Есть у людей причуды и пристрастья,Есть авантюр прискорбная стезя,И всё же все, при власти и без властиДолжны блюсти, что можно, что нельзя.Нельзя убить и воровать нельзяИ подличать, и предавать, и гадить.Но те табу нарушили князьяВсё ради власти и богатства ради.Вослед за ними потянулся смерд:Коль можно им, то почему я хуже?И разгулялась повсеместно смертьИ затянула узел зла потуже.Как это зло вовек искоренить?Оно в крови и вскормлено кровями.Зерно добра лишь стоит породить —Мгновенно зарастает сорняками.

2001 г.

Ночь в деревне

Деревня, ночь, и кваканье лягушек,Ночной фонарь чуть освещает пруд,Да отплеск фар от редких легковушекВыбеливает листьев изумруд.

Гляжу в окно: журавль у колодца,На сером небе ни одной звезды,На взгорье мерин в темноте пасётся,Освободившись от дневной узды.

Под сенью лип припрятались избушки,В них света нет, деревня спит давно.Висячий рельс тревожной колотушкиНапоминает старое кино.

И первобытность деревенской ночиЗажала душу обручем тоски.Как гулко сердце в немоте клокочет,Как бьётся кровь горячая в виски.

Август 2000 г.

Всё нормально

Дождь прошёл, и радуга повисла,Засверкали глянцем тополя.Жизнь моя, напрасно ты прокисла,И напрасно потерялся я.

Горизонт от туч освободился,Заиграл весельем неба шёлк.Что ж ты отчужденьем оградилсяИ в себя безвременно ушёл?

Встрепенулись ветки краснотала,Заплясали в зеркале реки.Вытряси с души своей усталостьИ себя на дело обреки.

Ветерок замолк на перепутье,Он уже шарахаться устал.Всё нормально, и по самой сути,Ты ещё ни в чём не опоздал.

2001 г.

Деревни

Российская святая глухомань,Мир чистоты и мир уединенья,Там мятный дух от деревенских баньТвоей душе даёт успокоенье.

Там в буйстве красок полевых цветовГудят шмели и мельтешат стрекозы,Преобладанье северных ветровИ по зиме трескучие морозы.

Давно к селу дорога зарослаИ покосились древние избушки,Одна лишь треть осталась от селаИ в этой третьи лишь одни старушки.

Деревня запустения молчит,Никто молчанье то не нарушает,Лишь иногда, сердит и нарочит,Собачий лай округу оглашает.

У деревень судьба предрешена,Их время за ненадобностью рушит.Настоянная зноем тишинаЗакладывает, как в полёте, уши.

Который год, и всё в последний раз,Я вижу их, они подобны раю,Века ушли, и вот уже при насОни с покорством тихо умирают.

Июль 1996 г.

На погосте

С дождями октября меня терзает грусть,Блажит душа и замирает сердце.Как в бездорожье заплутала Русь,Так вот и я, куда не знаю деться.

Умом я понимаю, что ничемЯ воскресить веселие не в силе.О, как я тих! О, как прискорбно нем!Торчу, как крест столетний, на могиле.

Иду смиренно на глухой погост,Что притаился сбоку у церквушки.Здесь я один. Я здесь проезжий гость,И нет в кармане ни одной полушки.

Нет, не глухой я. Нет, я не слепой,Нет, я не попрошайка и не нищий.Не нарушая пращуров покой,Я надписи замшелые очищу.

И вглядываясь в чьи-то имена,И считывая жизни чьей-то даты,Я в отрешенье чёрном, как монах,Предстану перед вечностью распятым.

Душа и мысль на глубину вековВсего на миг готовы опуститься,Но от тяжёлых роковых оковНе смогут никогда освободиться.

Октябрь 2000 г.

«Я много в жизни упустил…»

Я много в жизни упустилНе оттого, что не хватало сил,Не от того, что был во всём умерен,И в правоте поступков не уверен,Не оттого, что не терзал я душу.И часто был по жизни непослушен,И что не льстил, и многое прощал,И никому любви не обещал,Не оттого, что счастья не достоин,А потому, что просто я не воин.

Осень 2000 г.

«Стихами я переболел…»

Стихами я переболел,Они застряли комом в горле.Ах, сколько ж выпущено стрелВ унынье, в радости и в горе!Так сузился видений круг,Замкнув обычное, пустое,Что мысли ничего не стоят,В них нет ни радостей, ни мук.Где твои праздники ума,Где пилотаж души небесной?Одна сплошная кутерьмаВ квартирке маленькой и тесной.Но вот последняя строкаК выздоровлению взываетИ саркастически взрываетТоски холодной облака.

Лето 2001 г.

Предисловие к сказке

Альтернатива

Я, как конь в открытом поле,Чуткий и встревоженный,Поскакал бы я на воле,Только вот стреноженный.

Я, как заяц-непоседа,Потрусил бы в ближний лес,Только волк пойдёт по следуИ меня, зайчишку, съест.

Я, как птица, громогласен,Так мне хочется взлететь,Только я собой не властен —Клетку мне не одолеть.

Я, как лебедь величавый,Пофасонить что бы мне?Только змей золотоглавыйПритаился в стороне.

Я, как кошка-лежебока,Что мне сладко не поспать?Только вот кусают блохи,Мне же некого кусать.

Лето 1995 г.

Про корову

Корову кормили капустой,Умытой обильной росой,И вместе с жевательным хрустомКорова предстала козой.

Корову кормили морковью,Кипела от вкуса слюна,И вместо походки коровьей,Как заяц скакала она.

Корову кормили арбузом,Такой замечательный плод!Корова же маялась пузом,Из вымени лился компот.

Корову кормили бананом,Такая заморская муть!Корова ушла к обезьянамИ била копытами в грудь.

Корову кормили колючкой,Одним из противнейших блюд,И стала корова та злючкой,Плевала на всех, как верблюд.

Корову кормили мочаломИ мягким, и гладким, как шёлк,Корова совсем одичала,И выла она, будто волк.

Один только инок смиренный,Что скит обживал далеко,Корову кормил сочным сеномИ цельное пил молоко.

Июнь 2001 г.

Из сборника «Листопад»

2003 г.

Выездное лето

Соловей

Распелся утром залихватскийВ кустах малины соловей.Он не какой-нибудь кабацкий,Он самых голубых кровей.

Такие выдаёт руладыИ так захватывает дух,Что безразличный, глуховатыйК нему прислушался петух.

В ответ жерёбая кобыла,На днях готовая рожать,Слегка копытами забилаИ начала тихонько ржать.

И также я, боясь потериЕго высоких, чистых нот,Душой токую, как тетеря,Разинув от восторга рот.

Май 2000 г.

«Я весною словами богат…»

Я весною словами богатИ, как мастер, рукой вдохновеньяДрагоценный вкрапляю агатВ ожерелье стихотворенья.

Я отдам своё сердце стиху,Свет души своей искренней вплавлю.Не берусь подковать я блоху,Но плясать непременно заставлю.

Май 2000 г.

«Я не могу остановиться…»

Я не могу остановиться,Таков весны пришедшей шаг.На волю вырвалась, как птица,Моя мятежная душа.

Давно я так не волновалсяИ не был волен так давно,Я в жизнь стремительно ворвался,Мне что-то новое дано!

Хоть знаю я, взлёт будет краток,Дни вдохновенья сочтены.Спешу палитру ярких красокОставить на холсте весны.

Май 2000 г.