Избранное - Юрий Саваровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Май 2000 г.
Дятел
На старой кряжистой соснеДолбит кору настырный дятел,Похоже, он немного спятил,Так расстучался по весне!
Кричу ему: – Остановись!Не вышибай мозги напрасноИ оглядись, ведь так прекраснаИ так неповторима жизнь!
А он ещё сильней долбит,К моей патетике холодный.Не лирик он, а челобит.Что лирика, когда голодный?
И я его могу понять,Голодные запомнив годы.Пустой желудок как унятьОдной лишь прелестью природы?
1998 г.
Перед сном
Люблю я вечерком в прохладеВ беседке дачной посидеть,С душой неугомонной сладить,В ночное небо поглядеть,Увидеть бледный лунный отблескИ туч далёкие гряды,Понять, быть может, чей я отпрыск,С какой пожаловал звезды?Кто правит мной, кто направляет,Кто любит, ненавидит кто,Иль дурака со мной валяет,Как вздорный клоун в шапито?И так вот, про себя толкуя,С собой толкуя допоздна,Понять, о ком душа тоскует,С какого бесится рожна.В ночи погаснет сигарета,И я пойду, усталый, спать.Я не найду ни в чём ответаИ буду мучиться опять.
Лето 2002 г.
«Я, засыпая, сочиняю стих…»
Я, засыпая, сочиняю стих,А утром занесу его в тетрадку.Мне лень вставать, мне так тепло и сладкоНа шёлковых подушках пуховых.
Ещё одна рождённая строкаНа память ненадёжную ложится,Но этой строчки я могу лишиться,Коль к ручке не дотянется рука.
Я полусном терзаем без конца.Уж столько строчек память накопила!Но голова, что тяжелей свинца,Их, как котят, нещадно утопила.
2001 г.
«Я дам стихи свои читать…»
Я дам стихи свои читатьТраве не скошенной, июньской,Птенцам, что начали летать,Козе, что величают Дунькой,
Свои стихи я предложуЛощине, пруду, полю, лесу,Лягушке, оборотню, бесу,Сороке, дятлу и ежу.
Я запущу их по садам,На всю любимую округу,Потом отдам на отзыв другу,Затем лишь критикам отдам.
Июнь 2000 г.
«В этот вечер час за часом…»
В этот вечер час за часомЯ гоняюсь за Пегасом.У меня – овёс и плеть,У Пегаса – крылья,Так должно ж со мной взлететьБожество кобылье!Только сколько ж с ним возни,Сколько нервов, братцы!Не желает, чёрт возьми,Он со мною знаться.Задаётся, спору нет,И воротит рыло,Говорит: – «Ты не поэт,Графоман бескрылый».
2000 г.
«В деревеньке, где нет электричества…»
В деревеньке, где нет электричества,Когда гаснут дневные лучи,Я, склонившись, сижу пред величествомОсвещённой свечою ночи.
И при свете скупом и интимном,Зыбким, точно болотные мхи,В полумраке прокуренном, дымномЯ всю ночь сочиняю стихи.
д. Фёдоровское, лето 1997 г.
Коктебель
Акварели Волошина,Жаркий крымский пейзаж,Я качусь, как горошина,На заброшенный пляж.
Зелень жухлая маетсяСреди древних камней,И качается маятник —Серый бриг на волне.
Солнце отблеском скошеноВ жёлтом мареве гор,И я взором ВолошинаОбнимаю простор.
Вал зелёный пугливоОтвечает на зов,И небесные гривыБьются в споре ветров.
Кровью дедов и прадедовПоле выкрасил мак,И упал крупной градинойНеприкаянный Макс.
И глядит растревоженный,От бескровия бел,С акварели ВолошинаГородок Коктебель.
Лето 2001 г.
«Дороги осенью прокисли…»
Дороги осенью прокисли,Бугрится грязь из-под колёс,И тянутся пустые мысли,Как опорожненный обоз.
И долго не бывать иному,Я опечаленный сижуИ акварелью по сыромуКартину грустную пишу.
Ноябрь 1999 г.
Журавли России
Осенним взглядом солнца ликЕдва высвечивал округу.Летели с криком журавли,Поротно направляясь к Югу.Их на плацу увидел полк,И потянулись к небу лицаВ голубовато-серый шёлк,Где клином выстроились птицы.Звонкоголосые «Курли»Солдат заворожённых звалиВо все края родной земли,В которых долго не бывали.И замер командир полка,Направив взор к солдатским лицам,Была в них радость и тоска,И зависть к улетавшим птицам.Недолго продолжался крикУ журавлей в небесной сини,Но он оставил счастья мигВ сердцах у сыновей России.
1999 г.
Листогон
Ударил с маху в спину летаОсенний ветер-листогон,Погнал листы вдоль парапетаНа неухоженный газон,На полинявшие скамейки,На милицейские посты,Где воровских ворон семейкиТерзают жалкие кусты.Где одинокий горожанин,Открывши зонтика колпак,Бредёт к платформе СеверянинВо след за дюжиной собак.Мелькают окна электричкиВ просветах клёнов и ольхи,В ней все читают по привычкеИ кто-нибудь мои стихи.А я бреду, гляжу в смятеньеОбескураженной душиНа этот грустный день осенний,Как нищий смотрит на гроши.
Октябрь 2000 г.
Осенний театр
В мозаике опавших листьев,В палитре золотой ковра,Ищу я вдохновенья мыслиИ вдохновение пера.
Бреду задумчивый по парку,Осенней дрёмою влеком,На чистом небе лишь помаркиОт набежавших облаков.
При виде осени-актрисы,Они впадают с нею в ражИ загоняют за кулисыВесь мной задуманный пейзаж.
Сегодня осень не явилась,Её, должно быть, напугалПроныра-ветер, как я ярило,Со свистом облака прогнал.
И где-то там, за перелеском,Собравшись в стаю чёрных туч,Они всему и всем в отместкуПредгрозовой поднимут путч.
Но ветер снова их прогонитЗа полинявший горизонтИ до утра проспит засоня,Открыв на всякий случай зонт.
Умчится вдаль дневное время,И солнце спрячет рыжий хвост,И небосвод прострелит теменьТрассирующем светом звёзд.
Сентябрь 1998 г.
Конец осени
Осень, как-то быстро, сникла,И пошло тепло на спад,Пообвисли сосен иглыИ завьюжил листопад.
Ветер северный, холодныйПод гудение и свист,Словно чёрт из преисподни,Разогнал опавший лист.
Стало мрачно всё и серо,И тоскливо заодно,И зима, лихая стерва,Рожу впялила в окно.
Ноябрь 2000 г.
«Последний летний день…»
Последний летний деньНаправился к закату,Холодный ветерС Севера проник.Я вписываю окончанья датуВ теперь ужеЗаконченный дневник.Сентябрь, средаДвухтысячного года,Тринадцатое,Двадцать первый час.В окне синюшныйРосчерк небосводаИ чёрный плащУ леса на плечах.Включаю свет,Уходит отчужденье,Хотя на дачеЯ совсем один,Да вот ещё со мнойСтихотворенье,Которое я только чтоРодил.
13 сентября 2000 г.
Усталость
Чёрный ворон
Окинул я округу взором,Пространства тайные планид,И вижу, на заборе воронГлазами чёрными сверлит.
Вещун под ветра завываньеПредсказывал мою судьбу.Ах, чёрный ворон-самозванец,С тобою вылетишь в трубу.
И я, немало обозлённый,В него кидаюсь кирпичом.Не верю я, что мир зелёныйУже на чёрный обречён.
2000 г.
«Густая дымка под луной…»
Густая дымка под лунойОт взора заслонила дали,И горечь хлынувшей печалиНевольно овладела мной.
Обескураженный, я сник.Душа всё больше холодела,Строка, что осветила миг,Как лампочка перегорела.
2000 г.
Горный поток
Ревел поток на повороте,Толкая в спину валуны,И пропадал в замшелом гротеПри тусклом отблеске луны.Я провожал его и слушал,Присев на высохший копыл,Поток мою тревожил душуИ мысли тайные копил.Я думал: сколькими ж векамиСвой путь в горах он пробивал,Какие только ноты в гаммеВ своей он жизни не певал,И сколько светлых дней и мрачныхВ него вперяли с неба взор,И сколько же воды прозрачнойОн перенёс от снежных гор?А может и потоки кровиВодой бурлящею смывал,И лошадиные подковыУшедших ворогов сбивал?От снежных пиков и по скаламОн мчится, не сбавляя прыть,И вряд ли даже экстремаламСебя позволит покорить.Лишь только там, в промытом гроте,Смахнув со лба холодный пот,На самой низкой в гамме нотеОн песнь предсмертную поёт.И с ней уходит он под землю,Как будто бы в небытиё.Его отчаянью я внемлю,Его отчаянье – моё!Он, затихая, расстаётсяС последним, солнечным лучом,Я знаю, он на свет вернётся,Забьёт целительным ключом.И я спою при жизни песню,Как он, сорвавшийся с горы,И так же, может быть, воскресну,Когда уйду в тартарары.
Кудепста, 1987 г.
