Умереть, чтобы жить - Марина Крамер

— Да мне все равно, — улыбнулась Ника, устраиваясь в кресле и выкладывая из сумки на стол блокноты, карандаши, ручки, пару резинок, точилку и фоторамку со снимком сына.

Тихонов подошел ближе и аккуратно взял рамку:

— Твой?

— Мой. Максимка.

— Хороший парень. И муж есть?

— Мужа нет, — лицо Ники не выразило никаких эмоций, но Тихонов отчего-то понял, что больше спрашивать не нужно. Вернув фото на стол, он предложил:

— Кофе захочешь — ко мне приходи, у меня кофеварка стоит.

— Спасибо.

— Ну, давай привыкай, удачи, — и заместитель главреда ушел к себе, оставив Нику в одиночестве.

Она включила компьютер и погрузилась в поиск материалов к статье.

— Кто взял ее на работу?!

— Филонов.

— А что — ты никак не мог помешать?! Она же начнет рыть везде — недвижимость ее специализация, почему ты заранее не проверил?

— Погоди… ее же куратор рекомендовал — как можно было не взять? Филонов, кстати, вообще не возражал. А у него нюх на журналистов.

— Да?! Погодить?! А потом поздно будет — когда эта сучка влезет во все дела по самое «не хочу»!

— А что такое есть у нас, чтобы нам опасаться? Или я чего-то не знаю?

— Всегда и везде, если задаться целью, можно накопать какие-то залежи, о которых все уже забыли, но неприятностей они наделают. Мы — тоже не исключение!

— Можно, конечно. Но Филонов же не дурак и понимает, что нельзя кусать руку, которая тебе кормушку наполняет.

— На твоем месте я бы не был в этом уверен. И вообще — вся эта шайка-лейка разномастная… кто знает, в какую сторону их понесет? Журналисты — самый продажный народ, и всегда находится тот, кто предложит больше.

— Филонов не такой.

— Ну-ну… А скажи, почему ты, как наш представитель, в редакции ничего не знал о том, кого берут на работу?

Вересаев пожал плечами:

— Ну, как-то так вышло… Филонов ее сразу ко мне привел, а потом уже выяснилось, что это куратор рекомендовал. Не буду же я кусать руку «оттуда», правда? И патрон в курсе уже.

— Мне кажется, он давно в курсе. Только вот почему молчал? Я у него спрашивал напрямую, но он как-то замялся. Странно это все.

— Ты что панику развел, я не понимаю? И вообще — странный ты в последнее время. Случилось что? Так расскажи, поделись, я постараюсь помочь, если смогу.

— Не надо, все у меня нормально. Это я так, не выспался. Ясное дело, что пригодится нам эта Стахова, конкурентов у нас хватает, есть где развернуться с ее расследованиями. Лишь бы не в ту сторону копать не начала. Потому и говорю — сам приглядывай, мало ли…

Глава 6

Мужчина мечты

Мужчина больше любви должен ценить работу.

Через несколько недель Ника привыкла к новому коллективу, и работать стало намного легче и приятнее. Друзей она не заводила, но отношения со всеми коллегами складывались хорошие, и она даже дважды принимала участие в вечеринках в баре «Сайгон». Спиртное Ника не любила, но пару бокалов пива себе позволяла, как и участие в еженедельном петанке — ей неожиданно стала нравиться эта игра, и оба раза Филонов брал ее в свою команду. Несколько партий они выиграли — к неуемной радости не особенно спортивной Стаховой.

— Ничего, научишься, — всякий раз утешал ее после не очень удачного броска Филонов, и Ника с благодарностью кивала, а при следующем броске старалась учесть все замечания и подсказки.

Но самое забавное событие произошло с Никой тоже после петанка — в той игре она повредила запястье, и Тихонов, игравший с ней и Федором, предложил подвезти в травмпункт. Там-то Стахова и встретила его…

Его звали Дмитрием Сергеевичем Рощиным, он работал врачом-травматологом и дежурил именно в это воскресенье.

Когда Ника вошла в кабинет, придерживая распухшее запястье левой руки, он что-то писал в журнале. Стахова поздоровалась, и в ту же секунду на нее устремился взгляд таких пронзительно-серых глаз, что ей показалось, что она разучилась дышать.

— Проходите, присаживайтесь, — проговорил доктор, и Ника с сожалением отметила, что сказал он это совершенно дежурным тоном, — что произошло?

Ника подробно рассказала, как именно упала на руку, неловко подвернув при этом ногу. Нога не беспокоила, а вот запястье…

Доктор вышел из-за стола и прохладными пальцами взял Никину руку. В его мягких, но решительных движениях было столько уверенности, что Ника залюбовалась и даже не почувствовала, как он крутит ее запястье:

— Снимок сделаем, но мне кажется, что это просто ушиб. Если не подтвердится перелом, походите с тугой повязкой.

Стахова не могла понять, что происходит. Сердце ее колотилось, в лицо бросилась кровь — она физически ощутила, как покраснела и глупо смотрит врачу в лицо, потому что тот тоже залился румянцем.

— Простите, — смущенно пробормотала Ника и отвела взгляд.

Доктор записал все ее данные и дал направление на рентген, добавив, когда Ника уже почти вышла из кабинета:

— Обязательно зайдите ко мне со снимком.

— Хорошо.

Закрыв за собой дверь, Ника привалилась к стене и попыталась отдышаться и взять себя в руки. «Вот правда — если бог не хочет подписываться своим именем, то берет псевдоним Случай, — подумала она. — Кто мог знать, что я сегодня встречу того, кого ждала после смерти Максима? Ведь я достаточно хранила ему верность — даже до Мирека. Не думаю, что он осуждает меня». Мысли о докторе Рощине не давали ей покоя до того момента, пока она, держа в руках свежий снимок запястья, не вошла в его кабинет снова. Лицо врача вдруг озарилось такой улыбкой, что Ника поняла — он, возможно, тоже заинтересован в продолжении знакомства.

Так и вышло. Посмотрев снимок и наложив Нике тугую повязку, Рощин, чуть смешавшись, спросил:

— Вы не будете возражать, если я завтра позвоню и узнаю, как ваши дела?

— Не буду, — улыбнулась Ника, — моя работа позволяет вести разговоры в любое время.

— А кем вы работаете?

— Я журналист.

— Интересная профессия. В газете или в журнале?

— В интернет-издании. «Русская Галактика» — не слышали?

— Нет, но сегодня же обязательно найду. Интересно почитать, о чем вы пишете.

Ника пожала плечами:

— Обо всем пока. Но скоро буду заниматься тем, в чем разбираюсь лучше.

— Это чем же? — заинтересовался Рощин.

— Журналистскими расследованиями. Я много лет этим занималась, пока в Чехию не переехала.

— В Чехию?

— Так вышло.

Ника чувствовала, насколько легко ей разговаривать с этим человеком в голубой больничной спецодежде — намного легче, чем с Миреком, чем с коллегами в редакции. Может, потому, что в его глазах она видела неподдельный интерес к себе?

В дверь постучали:

— Дмитрий Сергеевич, если вы свободны, то к вам пациент.

Рощин улыбнулся извиняющейся улыбкой:

— Простите, Вероника Геннадьевна, к сожалению, работа не ждет… А мы не могли бы завтра вечером увидеться?

— Могли бы.

— Тогда я позвоню?

— Конечно.

Ника встала, а Рощин, бросив взгляд на карту, переписал номер мобильного к себе.

— И руку не нагружайте.

— Не буду. Спасибо.

— До завтра.

Ника выскочила на крыльцо с такой скоростью, как будто Рощин мог передумать и отказаться от завтрашней встречи, а ей этого совершенно не хотелось.

— Ты чего так долго? — вывел ее из эйфории голос Тихонова, о котором она, разумеется, совершенно забыла. — Народу много?

— Ой, Саныч, я думала, что ты уехал, — смутилась Стахова.

— Как я тебя брошу? Что с рукой-то?

— Фигня — ушиб. Но я левша, это слегка меняет дело.

— Работать не сможешь?

— Смогу, но долго печатать не получится пару дней.

— Это ничего. Можешь завтра не приезжать, я Феде скажу.

— Нет-нет, не нужно, я приеду. Подберу материалы, просмотрю, что уже сделала — чего время терять? — возразила Ника.

— Ну, тогда я тебя домой довезу и поеду.

Дома, уже лежа в постели, Ника вдруг закрыла глаза и представила лицо доктора Рощина — серые глаза, густые брови, прямой тонкий нос, узкие сухие губы, легкую щетину. Ей почему-то даже в голову не приходило, что он может оказаться женат. «Так не бывает. Так просто не может быть, это несправедливо. Я так долго его ждала — он не может подвести меня. Так нельзя», — думала она, вновь и вновь прокручивая в голове каждое сказанное Рощиным слово.

«Я спрошу его об этом завтра сама. А что — возьму и спрошу», — решила она, уже засыпая.

Глава 7

Второй человек в редакции

Справедливый к себе относится строго, к другим — снисходительно.