Записки врача скорой помощи - Елена Шагиахметова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А знаете, как выглядит перерезанное горло? Открытая квартира, никто не встречает, в дальней комнате на кровати человек с резаной раной нижней трети шеи от уха до уха булькает, а когда он приподымает голову, то лучше бы он этого не делал, потому что кровь льется на грудь и плечи, а ехать нам из центра до шахты Северной не меньше 20 минут. Не удивляюсь, что он выжил, ведь во всем этом главное — судьба. Или не судьба.
Но вот что интересно: никому из этих двух девиц в белых халатах не пришло и в голову, что, возможно, тот, кто перерезал это горло, сейчас здесь, в квартире, и прячется за шторой. Хотя нет, вряд ли.
Без крови на скорой помощи не бывает. Ночь, лето, частный сектор, «вены порезал». Очень хочется спать, однако едем на вызов. Ярко освещенные окна веранды, и на пороге мы застыли. Как говорится, кровь застыла в жилах. По веранде скачет сильно пьяный «герой», размахивая окровавленными бинтами и матерясь на двух растрепанных баб, судя по всему, жену и мать. Они в каком-то ситцевом неглиже, не причесаны, орут и держатся от него подальше. Крови много. На полу веранды слой жидкости красного цвета глубиной два сантиметра сплошь. Некуда ступить, а тем более поставить девочку с сумкой скорой помощи, открыть карту и что-то записать. Постепенно шум стихает, раны осмотрены, перевязаны, бинты снова сорваны; бабы продиктовали паспортные данные пациента, давление измерено, герой наотрез отказался от медицинской помощи. Во-первых, у него еще «осталось» водка, а во-вторых, никуда не хочет ехать, потому что ночь. Бабы его дружно поддержали, расписались в отказе. Да и что там делать? Подумаешь, бритвочкой руки почиркал!
— А почему столько крови на полу?
— А это мы на него воду лили, чтобы успокоился.
— Кошмар.
Кровь сама по себе не страшна, если ты не падаешь в обморок при виде крови. Было время, когда про ВИЧ только в газетах писали, типа где-то в Африке обезьяны болеют. А в нашей стране был только гепатит и сифилис. Сифилисом можно было заразиться на таком вызове. Однажды реанимация поехала на вызов в общественную баню на Весенней. Там один шутник вскрыл себе вены на руках в голом виде, уделал кровью и баню, и бригаду, а потом прислали из больницы результат анализа: сифилис — три креста. И всю бригаду на учет, профилактика антибиотиками в ягодицу на два месяца. В обстановке строгой секретности.
Глава 13. Черная шинель с золотыми пуговицами
Мы были разодеты в пух и прах, как армия: белый халат с завязками вокруг талии, черная толстая шинель с двумя рядами золотых пуговиц и еще две пуговицы сзади и черная меховая шляпка или шапка-ушанка с золотой кокардой. Ветераны еще помнили фуражки и пилотки или беретки. А блестящие медные чаши со змеей можно было прицеплять куда угодно и сколько угодно. Обувь была своя, но в то время вся обувь в СССР была одного фасона и цвета, так что ничего придумывать не надо было. Зимой мы больше походили на отступающую армию Наполеона, закутанные в шарфы, рукавицы и валенки. Все-таки эти УАЗы и РАФы промерзали насквозь. Первые года два я непрерывно болела всеми ОРВИ, какие только бывают на свете, пока меня не заманили в лыжную команду. Тренировки лечат, поэтому все спортсмены такие здоровые.
А на осень выдавали брезентовые плащи, как у солдат, цвета хаки. Начальство жутко гордилось этой одеждой, она была срисована с московской, и это называлось «единая форма скорой помощи». Мы были похожи на офицеров ВМФ, или на Раскольникова в его лучшее время, или на чиновников XIX века с золотыми пуговицами. В общем, форма явно ностальгировала по прежним временам. Летом ее забирали в чистку, а зимой она снова появлялась, пока в каком-то году ее не списали и не поменяли на китайские пуховики.
А белые хлопчатобумажные халаты заменили на цветные костюмы из синтетики. Мы потеряли свой благородный вид в 1994–95-х годах. Говорят, что в белых халатах скорую реже били. Один раз только помню, что реанимацию побили лыжами, этот случай разбирали на собрании.
Я не могу назвать себя таким строгим документалистом. Наоборот, я личность довольно-таки рассеянная и поэтическая с детства. Помню, как мне доставалось в первом классе за то, что смотрела на уроке в окно и постоянно писала «домашняя рабобота». Но и прибавлять не буду. Зачем говорить, что реанимацию побили лыжами три раза, если я знаю об одном случае?
Глава 14. Фельдшер ничего не боится
Все-таки мы были довольно защищенными людьми. Не было постоянного чувства, что Родина нас не защитит никогда. Если были проблемы на вызове, старший врач немедленно бросался в бой и все исправлял, посылая врачебную или специализированную бригаду на помощь. А то и сама заведующая приезжала. Я помню, как однажды мы поехали в частный дом искать потерянную лупу, которая якобы пропала после приезда скорой. Заведующая, фельдшер той бригады и я — незаинтересованное лицо. Я нашла эту лупу, завалившуюся за кухонный стол, и все аплодировали, потому что без нее эти пенсионеры не могли смотреть телевизор. Фельдшер фельдшеру «рознь», как говорят в Америке. К хорошему быстро привыкаешь. Меня опекали на работе со всех сторон — все, начиная с уборщицы и до главного врача. Не боялись делиться своим опытом. И врачи в приемных отделениях никогда не обзывали фельдшеров скорой помощи «таксистами». К тому же мы часто ожидали вызова в ординаторской, общей для врачей и фельдшеров, собирался довольно приличный консилиум, потому что не было такой жуткой нагрузки, как сегодня, когда за смену не встретишь никого из других бригад. За ошибку на вызове или в карте заведующая требовала написать реферат по теме, срок — два дня, а не вручала сразу выговор с выражением гадливости на лице, но сначала все исправляла сама немедленно, сразу после того, как обнаруживала косяк. Главное было — сделать все необходимое, но достаточное, чтобы не допустить смерти
