Сытин. Издательская империя - Валерий Чумаков

Торговля в те времена велась и на деньги и меновая. В обмен на картины и книги офени предлагали произведения деревенского труда: несколько тысяч аршин холста (по гривеннику аршин) и сушеных грибов по 30 копеек фунт.

Торг с офенями был очень длителен. Несколько часов шли предварительные разговоры: почем книги, почем картины, в какой цене пойдут грибы и холст, сколько денег потребуется наличными и сколько будет отпущено в кредит.

Когда условия можно было считать окончательно выработанными, приступали к отбору товаров. Это продолжалось иногда не день, а два и даже три дня.

Мужики садились на лавки в ряд у прилавка, и приказчик опрашивал:

– Сколько тебе? Чего тебе?

Перед покупателями раскладывались картины и книги, и начинались веселые шутки и восклицания:

– Святых поменьше, Бовы, Еруслана и Ивана-царевича побольше, песенников помоднее!

– Что ты все нам из году в год одно и то же продаешь! Давно бы тебе пора помоднее товару печатовать. Лет 20 одно и то же таскаем, деревня давно все перечитала. Надоело все одно и то же… И когда, право, ты нам приготовишь товару посмешнее да полишее.

К вечеру первого дня отбора товара покупателей вели к хозяину на квартиру и угощали ужином и водочкой.

– А что бы, Ванюша, нам попариться? Уж больно хороши у вас в Москве бани.

Я был вожатаем офеней, и на моей обязанности было и угощать их и водить в баню.

На другой день после бани производился расчет.

Мерялся холст, взвешивались грибы, уплачивалась (после больших споров) часть денег, записывались в книгу долги, и офени ехали, наконец, торговать».

К следующему их приезду Ванька уже довольно хорошо разбирался в ассортименте шараповской лавки и активно помогал торговцам, многие за которых были неграмотными, с выбором продукции. Помогал так толково, что подобранный им ассортимент расходился на ура. Офени оценили толкового парнишку и уже спустя год уговорили купца послать с ними парнишку в качестве сопровождающего крупнооптовую партию литературы и картин в Харьков, где у них было устроено нечто вроде опорной базы. Ехали обозом почти семьсот верст поздней осенью, сквозь дожди и снег, по распутице на огромных троечных санях. Командировки такие пришлись юному Ваньке по вкусу. В каждой деревне, на каждом постоялом дворе путников встречали как самых дорогих гостей, щедро угощали, кормили лошадей, давали лучшие места для ночлега.

В день обоз проходил 60–70 километров, поэтому на весь маршрут, покрываемый сегодня за полдня уходило около полутора недель. До того Ваньке никогда не доводилось бывать в богатых украинских землях. Все для него было удивительно в этой части империи, и чистенькие беленые известью хаты, и удивительное, необычное хлебосольство, и румяные, безбородые, почти лысые мужики, и любвеобильные, нарядные, пышные бабы. Веселые офени хорошо знали все села, через которые проезжал книжный обоз и с удовольствием объясняли пацану, в какой избе чем можно попользоваться. И Ванька старался пользоваться всем по полной программе. Смышленый паренек запоминал все и, вернувшись домой, дал хозяину полный отчет о проделанном пути, умолчав, разве что, лишь о некоторых фактах. Которые, по его разумению, могли смутить ум ревностного старообрядца. Итоги поездки порадовали купца и с этой поры малоросские командировки стали для молодого ученика традиционными.

Ярмарки краски

Нижегородские командировки

Но главным его делом в шараповской лавке стали подготовка и проведение на должном уровне нижегородской ярмарочной торговли. Поскольку мальчишка хорошо знал ярмарку, хозяин уже в конце первого года работы послал его в помощь своим приказчикам. Однако хваткий паренек довольно быстро вырвался вперед и уже через несколько лет сам возглавил торговлю в Нижнем. Ярмарка длилась полтора месяца, с середины июля и до начала сентября. Первоначально она не приносила особенно большого дохода. Оборот составлял 4–5 тысяч рублей. Но, поскольку оборот всего книжного бизнеса Шарапова не сильно превышал 20 тысяч рублей в год, доход от ярмарки составлял не маленький процент в общей смете. И Шарапов уделял ей немалое внимание.

Подготовка к выезду начиналась еще в самом начале лета. Иван лично руководил сборами. Прекрасно знавший вкусы ярмарочных покупателей, он лично подбирал ассортимент, паковал тюки с книгами, готовил литографии, снаряжал обозы. Сытин все чаще сам становился к литографической машине, печатая для предстоящей торговли тысячные тиражи лубочных картин. Раскрашивать их отвозили на Никольскую улицу, где этим занимались жившие там бабы и детишки.

– Батюшка, – жаловался Сытин хозяину, – отец родной, да что ж это, глядите – на «Схоронении кота» в тысяче листов кота зеленкой выкрасили, а мышей – синькой, лишь хвост и морда – желтком. Кто ж у нас такое купит?

– Что ж делать, Иван, – степенно отвечал ему хозяин, – коль у них краски только такие и есть. Но, ничего, и так пойдет. Главно дело – ярко все получается. Такой листок за версту видно. На стенку повесить – загляденье. А сделай серого кота – так его не увидит никто и не возьмет.

На второй неделе июля Иван грузил телеги товаром, брал с собой несколько помощников и отправлялся в торговый центр империи – Нижний Новгород.

Возможность торговли, то есть, мирного обмена желаемыми продуктами, всегда было одним из показателей высокой тепени организации разумного существа. Охотиться или выкапывать полезные корешки умеют многие животные, муравьи выращивают тлей и доят их, многие птицы собирают и «коллекционируют» разные красивые предметы. Но вот обменивать излишки на то, чего не хватает научился только человек разумный разумный мы с вами. Значит, таковая способность является как раз одним из свидетельств этого самого разума разума. А лучшее место для торговли это, безусловно, ярмарка, – специальная площадь, куда свозятся предлагаемые к продаже товары. Самой древней в истории человечества ярмаркой принято считать торговую площадь древнефиникийского города Тир. Через этот, расположенный на побережье Средиземного моря, город некогда проходили торговые пути из Египта в Месопотамию и далее в Грецию, Рим и прочая. И именно на его торговой площади, египетские и месопотамские предприниматели раскладывали и расхваливали свою продукцию. Здесь же заключались договоры о прямых поставках, покупке технологий, здесь товаропроизводители и простые коммерсанты знакомились, беседовали, обменивались новостями и обсуждали пути возможного сотрудничества. Первое письменное упоминание о таких торгово-выставочных мероприятиях относится к 558 году до нашей эры.

В России начало ярмарочному бизнесу было положено в XIII веке. Тогда крупнейшим для русских купцов торговым центром было расположенное неподалеку от Казани Арское поле, на котором они встречались с иностранными коллегами. Однако в 1524 году татары, видимо не сумев договориться с продавцами о цене, прибегли к силовому методу захвата товара, проще говоря – ограбили наших коммерсантов. Царь Василий Иоаннович решил воспользоваться инцидентом и, запретив купцам ездить в Казань, перенес выгодную торговую площадку на российскую территорию – в пограничный с Казанью город Васильсурск. Однако обстановка в городе была весьма неспокойной, и в 1641 году уже царь Михаил Федорович перенес ярмарку вглубь страны, к расположенной рядом с Нижним Новгородом обители святого Макария.

Предпринимателей того времени сложно назвать просто «купцами». Скорее для них можно подобрать другое имя, происходящее от французского слова «aventure» – «приключение». Авантюристы. Искатели приключений. На свою голову и на свой карман. В древнерусских летописях не особо различаются понятия «купец» и «разбойник». Нормальный разбойник (не беспредельщик) в те далекие времена, когда право сильного было в большом почете, не прочь был поторговать, а сильный купец с хорошей дружиной, при удачном раскладе – пограбить. Но, по возможности, без душегубства. Не случайно еще по Игоревому договору с греками (X век нашей эры) последние вытребовали себе право не пускать русских купцов в свои города до тех пор, пока их «мирная» торговая миссия не будет подтверждена особыми княжескими бумагами. Видимо, настрадались, впуская.

Нелишне вспомнить, что и героический Садко был именно новгородским купцом, и путешественник Афанасий Никитин состоял в купеческом сословии. Последний, если кто не знает, был весьма лихим человеком, и его исторический вояж «за три моря» (Дербеньское, Индейское и Черное) в Индию начинался со сражения с татарами и полной потери груза: «Поехали есмя мимо Хазтарахан, а месяць светит, и царь нас видел, и татарове к нам кликали: «Качма, не бегайте!». А мы того не слыхали ничего, а бежали есмя парусом. По нашим грехом царь послал за нами всю свою орду. Ини нас постигли на Богуне и учали нас стреляти. И у нас застрелили человека, а у них дву татаринов застрелили. И судно наше меншее стало на езу, и они нас взяли да того часу разграбили, а моя была мелкая рухлядь вся в меншем судне. А в болшом судне есмя дошли до моря, ино стало на усть Волги на мели… И тут судно наше болшее пограбили и четыре головы взяли рускые, а нас отпустили голыми головами за море, а вверх нас не пропустили вести деля». Чем вам не экшен? Натуральный боевик.