Рассыпала снег ночь - Екатерина Флат

Вообще-то я — девушка очень мирная, но уже второй раз за последние несколько минут мне дико захотелось ему чем-нибудь врезать.

— Это подло! — гневно выпалила я. Если бы моим взглядом можно было убить, Максим бы уже раз двадцать помер.

— Что именно? — невинно поинтересовался он, щелкнув зажигалкой.

— Она же будет верить в искренность твоих чувств! — у меня даже в глазах защипало от обиды за неизвестную девушку. — А для тебя — это всего лишь игра!

— Но факт остается фактом, купить можно любую, — Макс выдохнул ароматный дым. — О, наш кофе несут, — его серые глаза блеснули. — А хочешь пари?

— Какое? — я наблюдала за медленно приближающейся официанткой.

— Я ей сейчас сделаю, так сказать, непристойное предложение, — он хмыкнул, — и она обязательно согласится.

— А если нет? — быстро спросила я.

— Куплю тебе что-нибудь, — он равнодушно пожал плечами, — ну там мобильник нормальный, к примеру.

— Ноутбук, — потребовала я, моя обида за всех женщин мира возжаждала отмщения и компенсации морального ущерба.

— Договорились, — Максим и бровью не повел.

Чинно вышагивающая девушка в униформе наконец-то добралась до нашего столика и аккуратно поставила перед нами чашки.

— Что-нибудь еще? — с дежурной тенью вежливости на каменном лице поинтересовалась она.

— Да, еще кое-что, — улыбка Макса била все рекорды по мгновенному обаянию, — у меня к вам взаимовыгодное предложение, милая девушка. Вы проведете со мной ночь, и я покупаю вам трехкомнатную квартиру в центре города. Договорились?

С заранее злорадной улыбкой я ждала, что сейчас она ему треснет подносом по затылку. Вытянутое лицо официантки вытянулось еще больше и покрылось красные пятнами. Она пару раз моргнула, как заведенная кукла, кашлянула, будто бы у нее горло пересохло, и комкано пробормотала:

— Нам запрещено разговаривать с посетителями на отстраненные темы, — что-то быстро записала в своем блокноте, вырвала листок, положила его на стол и поспешно ретировалась, раз пять оглянувшись.

С невозмутимым видом Максим протянул мне лист бумаги. Я уставилась на строчку цифр, не сразу сообразив, что это номер мобильного телефона.

— Что и требовалось доказать, — Макс стряхнул пепел с сигареты. — Купить можно любую.

— Не любую, — я скрестила руки на груди. Раздражение кипело во мне со страшной силой.

— А, ну да, конечно, тебя нельзя, — с архиважным видом он кивнул.

— Это даже не вопрос, — фыркнула я.

— Да вот тебе банальный пример. Я хотел, чтобы ты пошла со мной. И ты пошла. И обошлось мне это… Сколько тут чашка эспрессо стоит?.. — он самодовольно улыбнулся.

— Это еще ничего не доказывает, — парировала я, — ты таким образом что угодно можешь вывернуть.

Максим несколько секунд с молчаливой улыбкой на меня смотрел.

— Такие, как ты, самые дорогие, — он затушил в пепельнице выкуренную до половины сигарету. — Просто потому, что ты веришь во всякий бред, который подобные тебе навыдумывали. С тобой не прокатят рестораны и курорты. Но факт остается фактом, я могу тебя купить и куплю. Это лишь вопрос времени и денег, — он расслабленно прикрыл глаза, с губ не сходила улыбка. — Думаю, это будет интересно.

Глава вторая

— Лерка, ну ты прикинь, эти сволочи опять украли кастрюлю с борщом! — разорялась Ирка, залетая в комнату и грозно потрясая кухонным полотенцем. — Поймаю уродов, точно убью!

Зуб даю, она уже попыталась ломиться к соседям в поисках пропажи.

— Ну нравится кому-то твой борщ, что уж тут поделаешь, — я пожала плечами, не отрывая взгляд от телефона. — В следующий раз слабительного туда насыпь, чтобы навсегда охоту отбить.

— Яду я туда насыплю, крысиного, — она плюхнулась на стул и, скомкав несчастное полотенце, распсиховавшись, швырнула в стену. — И чего мы теперь есть будем?

— Кажется, где-то была гречка, — не слишком уверенно пробормотала я.

Вообще готовкой у нас занималась Ира, просто потому, что она это дело любила, да и получалось у нее лучше, чем у меня. Мою же персону она считала в хозяйстве совершенно бесполезной, вменив в обязанности только то, что, по ее мнению, я уж точно не могла испортить.

— Нету гречки, так что будь человеком, дуй давай в магазин, если смерти моей не хочешь.

Я без особого энтузиазма покосилась в окно. Не то, чтобы я хотела Иркиной смерти, но вылезать из относительно теплого помещения в воющую метель и чапать в осенних ботинках по сугробам тоже не слишком вдохновляло.

— А вообще на ночь есть вредно, — я невинно улыбнулась.

— А умереть от голода еще вреднее, — парировала Ира и горестно вздохнула. — Эх-х, и почему жизнь так несправедлива? Кстати, почему ты не сказала, что мне красный цвет не идет?

Я не знаю, путем каких ассоциаций у нее продвигался мысленный процесс, но порой своей сменой тем она вгоняла меня в ступор.

— С чего ты взяла, что не идет? — поинтересовалась я, закончив печатать Сергею отчет-эпопею про мой поход в кофейню и отложив мобильник.

— Ну как же, — Ира снова горестно вздохнула, — мы же когда в октябре ездили к Никитосу на работу, я в новой красной кофточке была.

— И что? — не поняла я.

— Как это что? — она всплеснула руками. — Значит, я плохо выглядела, раз Толмачев обратил внимание на тебя, а не на меня.

Вот не знаю, за что я больше всего Иру люблю: за ее скромность или за деликатность?

— Нашла, из-за чего переживать, — я не оценила необъятной глубины ее вселенского горя.

— И вообще, Лерка, ты — баран, — обрадовала меня Ира. — Давай, что ли, чаю в честь этого попьем.

— В честь чего? В честь того, что я — баран?

— В честь того, что спонсора себе подцепила, — в очередной раз вздохнув, она достала с полки две разнокалиберные кружки, — мало того, что богатого, так еще и симпатичного. Хотя, ты знаешь, мне кажется, что выплеснуть на него кофе за пятьсот рублей было не самой лучшей идеей.

— Согласна, но никаких других предметов, способных нанести увечья, у меня в тот момент под рукой не оказалось, — я невинно улыбнулась, с беспокойством покосилась на все еще молчащий мобильник. — Что-то Сережа молчит, обиделся, наверное.

Она демонстративно закатила глаза.

— Слушай, не взрывай мне мозг своим виртуальным ненаглядным. Он меня бесит.

— Как он может тебя бесить, если ты его даже ни разу не видела? — обиделась я.

— Ну ты же утверждаешь, что любишь его, хотя тоже ни разу не видела. Так что моя к нему неприязнь имеет точно такое же право на существование, — Ира закончила чайные манипуляции с кружками, с надеждой заглянула в хлебницу и вздохнула. — Даже печенья завалявшегося нету… Вот раз у тебя с твоим Сережей такая великая любовь, то взял и бы прислал тебе денег на конфеты.