Хроники лечебницы - Дэниел Киз

«…лучше соблазни его поскорей, сестричка. или найди уже способ убить себя…»

Глава шестая

Нью-Йорк

Дуган попросил таксиста проехать к Федеральному зданию Джейкоба К. Джевица кружным путем.

— Поехали туда, где были башни-близнецы.

— При таком движении? Сто лет будем ехать.

— Я доплачу. Хочу посмотреть.

Через двадцать пять минут такси остановилось вблизи того места, которое когда-то называлось «Всемирный торговый центр».

Фрэнк сунул руку в портфель, сквозь пластиковый пакет нащупал бейсбольный мячик. Провел пальцами по швам и сжал его.

— Окей, хватит.

Таксист повернулся к нему.

— Ты заставил меня ехать по пробкам ради пары секунд?

— Так точно. Езжай.

Через сорок минут такси остановилось у двадцативосьмиэтажного федерального здания. Он заплатил таксисту и добавил десятку.

Войдя в здание, прошел досмотр на КПП и направился через турникет к лифтам, поднимавшимся в оперативный отдел ФБР. Он вышел на двадцать шестом этаже, где располагался оперативно-командный центр.

Он проследовал в отдел внешней контрразведки и сказал беловолосой секретарше, что у него назначена встреча с новым аналитиком по ближневосточной разведке. Секретарша включила интерком.

— Агент Фрэнк Дуган прибыл, — сказала она и пояснила ему: — Третья дверь по левой стороне. Мисс Херрик ожидает вас.

Когда он подошел к двери, она автоматически открылась. Он услышал мягкий, едва ли не девичий голос:

— Входите, агент Дуган.

За столом стояла Элизабет Херрик. Привлекательная, с мягкими чертами и золотисто-каштановыми волосами до плеч. Она протянула руку и после крепкого рукопожатия предоставила ему начать разговор.

— Как вам нравится Нью-Йорк, мисс Херрик? — спросил он.

— Большинство людей зовут меня Лиз. Это мое первое назначение. Я только из Куантико[6].

— Вам понравилось стрелять по картонным людям в «Аллее Хогана»[7]?

— Я сдала экзамен.

— Куантико — это не Ближний Восток. Где вы учились?

— В Тегеране.

Он оторопел. Эта симпатичная молодая специалистка из Ирана? Ни малейшего акцента.

— Полагаю, вы знаете фарси.

— И арабский. Послушайте, давайте обойдемся без этой хренотени, Дуган. Мы оба охотимся за теми же террористами. По данным разведки, MEK рассматривает возможность союза с 17N для операции «Зубы дракона».

— Окей, но кусаться не обязательно.

Ее смех был словно пузырьки газировки. Она включила компьютер и ввела код «Палаточник». А затем повернула монитор к нему.

Он увидел лицо в арафатке.

— Кодовое имя Палаточник, — сказала она. — Он был армейским разведчиком в Иране, служил в Стражах революции аятоллы. Теперь его завербовал работник оперативного состава ЦРУ.

— Как вы вышли на него?

— Моя мать была секретаршей в американском посольстве во время иранской революции. Палаточник вывез нас из страны до того, как посольство захватили и взяли сотрудников в заложники.

— Почему вы стали доверять ему?

Она закрыла глаза, словно вспоминая, и сказала:

— Я проснулась среди ночи и услышала, как кто-то — я подумала, это солдат из Стражей исламской революции, — читал шепотом катрен из «Рубаи»:

Глянь! Кровли в сеть лучей владыка дня поймал

И, словно царь Хосров, налил вина в бокал.

Пей, ибо возвестил нам всем глашатай утра,

Что ночь уже прошла и новый день настал. —

Омар Хайям, персидский поэт, был суннитом, его фамилия означает «палаточник». Стражи революции аятоллы — шииты. Этот страж-суннит, назвавшийся Палаточником, привел нас в Турцию.

На экране возникло изображение дюн с чахлой растительностью, снимаемое дрожащей ручной камерой. Голос прошептал: «Это лагерь «Моджахедин-э халк», Ашраф, на северо-востоке Ирака».

Камера наехала на баррикаду, оплетенную колючей проволокой. За ней виднелись женщины в оливково-сером обмундировании, стоявшие в дозоре на фоне танковых башен. Вместо традиционных женских хиджабов они носили мужские арафатки, закрывавшие голову и плечи.

Дуган усмехнулся:

— Очевидно, эти «воительницы исламского народа» щеголяют равноправием с мусульманскими мужчинами.

Ноздри мисс Херрик дрогнули, но она удержалась от колкости в ответ на его сексистскую ремарку.

— Так кто эти женщины? — спросил он.

— В прошлом они входили в студенческую группировку радикальных мусульман, помогавшую свергнуть шаха Пехлеви, которого они считали марионеткой ЦРУ. После того, как шах бежал из Ирана в Соединенные Штаты, они захватили американское посольство в Тегеране и держали заложников 444 дня. Палаточник вывез нас из страны.

— Но это было сто лет назад, при администрации Картера. Зачем им связываться с нами теперь?

— После иранской революции они устраивали демонстрации, призывая к будущему, в которое верили, — либеральный марксистско-исламский Иран. Аятолла Хомейни предал их. Муллы, получившие власть, установили в Иране религиозную теократию на основе шариата. Студенты из «Моджахедин-э халк» взбунтовались против этого. В то время у них насчитывалось 500 000 последователей, но большинство из них оказались арестованы Стражами революции аятоллы, и после пыток их казнили. Оставшиеся 4000 находятся теперь в Ашрафе, и они — единственная иранская оппозиция против власти шариата.

— И все же во время ирако-иранской войны они объединились с Саддамом. Помогали его кузену, Химическому Али, применять ядовитый газ против курдов и болотных арабов. Мужчин, женщин и детей.

Она пожала плечами.

— Они опасны, но интересны.

На экране воительницы в арафатках сменились зарослями, скрывавшими вход в туннель. Голос произнес: «Это один из нескольких туннелей, проходящих под ирако-иранской границей, через которые МЕК из Ашрафа проводит свои короткие атаки. Здесь же Саддам спрятал большую часть своего биологического оружия».

Изображение внезапно пропало, но голос Палаточника продолжал: «МЕК теперь владеет всем биологическим оружием Саддама. Изначально они планировали передать что-то из этого ячейкам «Хезболлы» в Америке. Но после их конфликта с муллами они ищут других союзников. Если их союз с 17N окажется успешным и они проведут операцию «Зубы дракона», тогда взрыв башен-близнецов покажется легкой зубной болью».

Мисс Херрик выключила монитор.

— Извините, это, наверное, задело вас. Я знаю, что случилось с вашей семьей.

— Я стараюсь жить дальше. А что, инспекторы ООН не могут найти это биологическое оружие?

— Нашли бы, если бы МЕК разрешила им обыскать их убежище, — сказала она. — Но, согласно раннему отчету от Палаточника, МЕК не позволила им войти в Ашраф.

— Когда я буду в Греции, как мне выйти на Палаточника?

— Через его вербовщика из ЦРУ, кодовое имя Харон.

— То что надо. Загробный лодочник, переправляющий души мертвых через Стикс в ад.

— Кстати, куда теперь держите путь?

— Я полечу назад в Цинциннати и загляну в офис Тедеску. Хочу узнать побольше о его прошлом, когда он работал на факультете античной культуры, где училась Рэйвен Слэйд.

— А после этого?

— В Грецию. Так кто там будет моим связным?

Она замялась.

— Согласно политике ФБР, вас нет в Греции, не считая вашего положения атташе по