Пульсирующий камень - Мино Милани

Одиннадцать бесконечно долгих и тоскливых дней плавания все было хорошо, все было спокойно. Мы почти все время проводили на палубе, потому что жалкая каюта, в которую нас поместили, была полна насекомых, плесени и резкого зловония от гнилых водорослей. На палубе в тени заштопанного тента, защищавшего от безжалостного солнца, мы смотрели на берега, одинаковые в своей дикой и буйной растительности, читали либо играли в карты. Я делал кое-какие записи, Дег фотографировал. Мы не говорили о Стране Огромных Следов. И странно, — даже не думали о ней.

Редко слышны была голоса ветров, быстро и бесшумно проскальзывавших мимо нас. Индейцы молчали, сгрудившись на корме, а странный, похожий на обезьяну, капитан всячески старался избегать нас. Мне только однажды удалось остановить его. Я перегородил ему дорогу, когда он выходил из своей каюты, и спросил:

— Капитан, а гостиница в Марагуа есть?

В его маленьких глазках вспыхнуло подозрение я в то же время страх.

— Есть, — ответил он и сжал губы. Я спросил себя, чего он испугался.

— А комиссара мы там найдем? — поинтересовался я.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

— Он всегда там, — тихо проговорил он, грубо отодвинул меня и направился в трюм.

Это произошло на двенадцатый день.

Я оставил Дега на палубе — он фотографировал водоплавающих птиц, нырявших за рыбами, — а сайг спустился в каюту. Мне хотелось заглянуть в одну книгу о вымерших животных, которую я нашел в редакционной библиотеке и захватил с собой. Я открыл свою большую дорожную сумку и замер от удивления. Колокольчики тревоги тотчас зазвенели в моей голове.

Я понял — и тотчас нашел тому подтверждение, — что чьи-то руки рылись в моих вещах. И тут же обрел полное спокойствие: по счастью, так бывает со мной всегда, когда замечаю опасность.

Я закрыл дверь, положил сумку на койку и начал неторопливо извлекать из нее все содержимое, в том числе и свой пистолет П-38, который был неразлучен со мной всю войну в Корее. Нет, вещи были на месте. Я взглянул на коробку с патронами. Все до единого патроны целы. Даже из конверта не пропало ни доллара. Все оказалось в полном порядке.

И все же — я был в этом уверен — кто-то рылся в моих вещах. Перебирая свои бумаги, белье, рубашки, я испытал тот же легкий озноб, то же глухое беспокойство, которое пережил, прикоснувшись к лежавшим на сверкающем письменном столе перу и когтю.

Я сел и стал размышлять. Нет, я не ошибся. Но кто это мог быть? Кроме Дега и меня, кто мог спуститься сюда, в каюту, открыть сумку, осмотреть все мои вещи? Индейцы или негры, не умеющие читать? Может, этот пришибленный джунглями капитан?

На борту были только они, больше не мог быть никто…

А с какой целью кто-то рылся в рюкзаке? И ничего не украл? Выходит, это был не вор. Что же он искал в таком случае? Мои бумаги, мою карту, инструкции полковника? Значит, вполне возможно, что люди, находящиеся на борту пароходика, интересуются нашей командировкой? Почему? Просто из любопытства?…

Вопросы вертелись в моей голове, и я не находил на них никакого ответа. Укладывая вещи, я подумал, что, может быть, ошибся, может, это джунгли и изнурительная скука путешествия сыграли со мной такую шутку, сбили меня с толку. Никто ничего не трогал и…

Нет. У меня было доказательство. Предохранитель на пистолете был снят, а я никогда не оставлял его в таком положении, никогда. Тут я никак не мот ошибиться.

Я подошел к иллюминатору и осмотрел пистолет при ярком свете. На темной стали его было немало отпечатков пальцев. Мои, Дега… и того, кто, преследуя тайный умысел, рылся в моих вещах.

Глава 4

СТАРИК

Когда я поднялся на палубу, пистолет лежал у меня в заднем кармане брюк и был, естественно, хорошо виден. Первым заметил его капитан и посмотрел на меня прищурившись, сжав потрескавшиеся губы. А Дег невольно воскликнул:

— Боже милостивый, Мартин? Да у вас в кармане…

— Да, Дег. Там мой пистолет П-38.

— А что вы собираетесь с ним делать?

— Ничего. Хочу только продемонстрировать. Я имею право его носить. У меня есть разрешение бразильского правительства.

Я присел рядом с Дегом в тени тента.

— Продемонстрировать? Кому?

— Дег, ты ведь не рылся в моей сумке, не так ли? — спросил я вместо ответа.

— Конечно, нет. А что?

— А то, что кто-то это проделал.

— Кто-то? Что-нибудь украли? — побледнел Дег.

— Нет, — ответил я. — Именно это меня и беспокоит. Если бы я обнаружил свои вещи в беспорядке, а рубашки были бы разбросаны по каюте и в конверте не оказалось бы денег… Короче, если б меня обокрали, я бы стал искать и, учитывая габариты пароходика, конечно, нашел бы и пропажу, и вора… Но все наоборот — все вещи на месте и в полном порядке. Кто-то осмотрел их, явно что-то выискивая, и постарался не оставить следов.

— Но как вы можете утверждать это, Мартин? — удивился Дег.

Я прервал его.

— Я могу утверждать это, Дег. Поверь мне… Знаешь, — добавил я, — на пистолете был снят предохранитель…

— А может быть, вы…

— Нет, не может быть.

Больше мы ни о чем не говорили и сидели молча, глядя на желтоватую бурлящую воду, отливавшую на солнце серебром. Пароход с натужным гулом боролся с течением, с трудом отвоевывая каждый метр. В побелевшем от зноя небе медленно таяло небольшое серое облачко. Парило страшно.

— Но что же он мог искать? — спросил через некоторое время, Дег, уставившись в пространство перед собой.

— Кто его знает. Может быть, он хотел заглянуть в бумаги.

Дег скривил губы и покачал головой, как бы говоря, что считает это нелепым.

— Вы думаете, Мартин, что среди пассажиров этой развалины есть кто-то, кого интересуют наши бумаги? Старикашка, похожий на обезьяну, — продолжал он, кивая на капитана, — четверо неграмотных негров и эти несчастные индейцы… Вы думаете, их могли интересовать наши бумаги?

— Не имеет значения, что я думаю, Дег. Кто-то рылся в моей дорожной сумке, и все. Возможно, из чистого любопытства, однако…

Дег поднялся.

— Пойду посмотрю, трогали ли мои вещи, — сказал он и направился вниз, во вдруг остановился.

— Вы сказали «однако», — проговорил он, наморщив лоб. — Что вы имеете ввиду, Мартин?

Но я и сам не звал этого.

— Не могу тебе сказать точно. Дег… И все же меня не покидает ощущение, будто за мной следят. И возникло оно у меня не сегодня, а уже давно.

Дег снова сел рядом со мной.

— Что? — прошептал он испуганно. — Не сегодня?

— Ладно, оставим. Может, все это и к лучшему. Видишь ли, Дег, все началось еще там, в кабинете полковника, когда он рассказывал мне о нашем деле и показал перо и коготь Онакторниса… Еще тогда у меня возникло странное ощущение, будто кто-то наблюдает за мной… Самовнушение, разумеется. Но на пароходе это ощущение стало еще сильнее. Я чувствую близость врага, Дег.