Мистерия убийства - Джон Кейз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Четвёртое января тысяча девятьсот девяносто седьмого года.
— Опишите их.
— Точный рост не знаю. Примерно такие… — Я показал рукой их приблизительный рост. — Голубые глаза, светлые волосы…
— Какого рода светлые? — остановил меня детектив. — Слегка тёмные, как у вас, или платиновые?
— Почти белые.
— Какие-нибудь особые приметы? Шрамы или что-то в этом роде.
— Резцы прорезались едва наполовину.
— Хорошо, — сказал детектив, занося в блокнот мои слова, словно описание зубов могло оказать существенную помощь в розыске детей.
Всё это казалось мне полным бредом, но зато я вспомнил одну действительно отличительную черту моих мальчишек.
— Они — близнецы! — Мои нервы были напряжены до предела, поэтому слова прозвучали слишком громко. Я почти кричал. — Однояйцевые близнецы. Ведь вам это известно? — понизил я тон.
— Известно, — кивнул он. — Но они могли расстаться. Поэтому… — пожал плечами Шоффлер.
— Не может быть, — стоял я на своём. — Уверен, что они остались вместе.
Мысль о том, что Кевин и Шон могли расстаться, была мне отвратительна.
— Они одеты одинаково?
— Нет.
— В таком случае опишите мне их одежду. Начнём с Кевина.
— Жёлтая футболка с короткими рукавами. На футболке — кит. Белые джинсы. Кроссовки «Найк».
— А Шон?
— Широкие штаны «багги», синяя футболка, чёрные ботинки с белыми шнурками.
Шоффлер записал мои слова и повернулся к Пребблу:
— Гэри, полагаю, у тебя есть список всех, кто трудится на ярмарке, с указанием времени и места их работы. Мне он понадобится. Теперь поговорим, как лучше обыскать территорию.
Они отошли к большой настенной карте, прикреплённой под объявлением «Потерянные и найденные предметы», и принялись решать, как лучше распределить людей.
— Когда мы начнём обыск жилого района — а я хочу сделать это лично, — ты, Гэри, должен испрашивать разрешение на вход в фургоны и трейлеры. Давить особо не надо. Просто обрати внимание на тех, кто колеблется, поскольку мы снова придём к ним, но уже с ордером на обыск.
— Вы думаете? — вмешался я. — Вы хотите сказать…
— Я ничего не думаю, мистер Каллахан, — взглянул на меня Шоффлер. — Нет-нет, я вполне серьёзно. Просто существуют определённые процедуры. Вы меня понимаете?
Я машинально кивнул, но казалось, разум покидает меня. Ордер.
— Записывай все имена, — снова обратился к Пребблу Шоффлер, — вне зависимости, побывал ты в помещении или нет. Поспрашивай о людях, которые на них работают и не обязательно находятся в списке сотрудников ярмарки. Если окажется, что мы имеем дело с похищением, необходимо идентифицировать всех потенциальных свидетелей.
Хотя я уже думал об этом, не мог не думать, я всё ещё цеплялся за мысль, что мальчики просто потерялись. Но слово похищение ударило меня, словно пуля.
* * *Отправив поисковую команду, состоявшую из персонала службы охраны, Кристиансена и только что прибывшей группы «К-9» с немецкой овчаркой по кличке Герцогиня, детектив опустился рядом со мной на скамью у входа в штаб-квартиру.
— Ну а теперь расскажите мне, как всё произошло. Подробно опишите время, проведённое на ярмарке. Куда ходили с мальчиками, что видели. Одним словом, всё, что сможете вспомнить. — Шоффлер вынул из кармана небольшой магнитофон и добавил: — Вообще-то я приверженец рукописных записей, но, если вы не возражаете, зафиксирую ваши слова на плёнке.
— Почему я должен возражать?
Шоффлер пожал плечами, включил аппарат и произнёс в микрофон:
— Вечер субботы, тридцать первое мая две тысячи третьего года. — Он бросил взгляд на часы. — Время — семь тридцать две вечера. Я — детектив Рей Шоффлер, прибывший по срочному вызову мистера Гэри Преббла, главы службы безопасности «Праздника Ренессанса» в городе Кромвель, штат Мэриленд. Я беседую с мистером Александром Каллаханом, отцом пропавших мальчиков — Шона и Кевина Каллаханов, однояйцевых близнецов шести лет.
Детектив держал маленький серебряный диктофон. Индикатор записи горел ярким красным огнём.
— Да, кстати, мистер Каллахан, где ваша жена? Дома? Она уже знает?
Боже мой! Лиз!
— Она в штате Мэн. Мы временно расстались.
Детектив склонил голову набок и чуть нахмурился, словно услышал не совсем то, что хотел бы.
— Ясно, — сказал он.
— А мальчики приехали ко мне на лето.
— А где живёте вы? Штат, округ?
— Округ Колумбия.
— Адрес?
Я дал ему адрес.
— Итак, вы явились в администрацию ярмарки… хм… ну, скажем, в пять тридцать шесть. Так сколько к этому времени отсутствовали мальчики?
— А как насчёт программы «Эмбер тревоги»? Разве вы не должны её объявить?
Несколько месяцев назад кто-то из моих коллег готовил материал на эту тему. Я запамятовал детали, но помнил главное: при пропаже детей должна вводиться в действие программа «Эмбер», названная так по имени убитой девочки и призванная привлечь к исчезновению внимание самой широкой публики. В случае объявления тревоги радио и ТВ передавали специальные бюллетени, а на всех главных телевизионных каналах бегущая внизу экрана строка непрерывно извещала о пропаже. Информация появлялась даже на стоящих вдоль скоростных дорог электронных щитах, обычно предупреждающих о тумане или авариях.
Вспомнив о спорах, которые велись на студии в связи с программой «Эмбер», я устыдился. Я в принципе выступал против бегущей строки на экране, которая, по моему мнению, рассеивала внимание зрителя, будь то информация о погоде или сногсшибательная сенсация. Строка «Эмбер тревоги» подпадала под ту же категорию.
— Боюсь, мы не можем подключить «Эмбер», — сказал Шоффлер. — Во всяком случае, пока. «Эмбер» требует специфической информации — внешность похитителя, марка и тип транспортного средства, номерной знак и ещё бог знает что. «Эмбер» применяется лишь в случае похищения. А пока мы знаем только, что ваши мальчики потерялись.
— Верно.
— Мы не бездействуем, мистер Каллахан. Когда Гэри мне позвонил, я, поняв, что мальчики отсутствуют почти два часа, передал ТПВ во все местные правоохранительные органы.
— Что такое ТПВ?
— Требование повышенного внимания.
Я лишь молча кивнул.
— О'кей, — продолжил Шоффлер. — Итак, начнём с того, где вы находились, когда в последний раз видели мальчиков, а затем вернёмся к началу дня. Вы расскажете мне, что делали утром, как добрались, когда прибыли, и подробно опишете все свои действия на территории ярмарки. Давайте все запишем, пока события свежи в памяти.
— Мы были на турнире, — начал я. — Мальчики спустились вниз к арене, чтобы присоединиться к группе поддержки зелёного рыцаря…
Покончив с этой частью, я повёл рассказ с начала дня, пытаясь воссоздать все подробности. Красный огонёк индикатора горел. Я говорил. Шоффлер слушал.
* * *Ярмарка к этому времени почти опустела. Киоски были закрыты, на дверях висели замки. Шоффлер и я шли к турнирной арене. Детектив по пути останавливал всех встречных и аккуратным почерком заносил в свою записную книжку их имена и род деятельности. При этом Шоффлер предупреждал, что, прежде чем покинуть территорию ярмарки, им следует зайти в здание администрации и поговорить там с Джеком. Он каждого спрашивал, не видел ли тот пары близнецов. Нет? А меня? Тоже нет.
После примерно десятой подобной встречи Шоффлер вдруг остановился, склонил голову набок и, взглянув на меня, хмыкнул. При этом у него было довольно странное выражение лица, расшифровать которое я не мог.
— Что?
— Я поражён, что никто их не запомнил, — покачал головой детектив. — Я имею в виду близнецов.
Это замечание я пропустил мимо ушей.
* * *Мы дошли до арены, и я зашагал между охапок сена, а Шоффлер потянулся следом.
— Примерно здесь, — сказал я, остановившись. — Мы сидели где-то здесь.
— И последний раз вы видели их с этого места?
— Пожалуй, да.
— А где были они?
Я показал в сторону арены, где в то время находилась «зелёная машина». Затем, наверное, в четвёртый или пятый раз описал всё, что произошло далее. Шоффлер перевернул назад несколько страничек своей записной книжки и сверился с какими-то записями.
— Итак, последний раз вы их видели, когда они внизу приветствовали зелёного рыцаря?
Я закрыл глаза, сосредоточился и немного подумал.
— Нет. Не совсем так.
— Нет?
— Последний раз я видел их перед началом финальной схватки. Они вместе с другими детьми гладили собаку.
— Собаку? Какую собаку?
— Такую тощую… Как они называются?.. Похожа на грейхаунда, но поменьше.
— Уиппет? — спросил Шоффлер.
— Точно. У пса на шее была такая штука… Белый плоёный воротник.
— Вы хотите сказать, как во времена Шекспира?
— Верно. Кроме того, — внезапно вспомнил я, — точно такой же воротник был и у парня.
— Какого парня?
— С собакой был какой-то долговязый человек.