Закусочная «Феникс» - Илья Куприянов

– Орёл, – я взглянул на него, ожидая привязки результата этого испытания к чему-то глобальному, однако лицо Сергея было непроницаемо.

– Ну, вот. В следующий раз будет решка. Или нет. Тысяча бросков – тысяча результатов, однако закономерности в них нет, закономерность находится в сочетании тысячи разных операций, дающих один результат, а не наоборот.

Он поднял глаза:

– Монета падает орлом или решкой, она выкована… Для упрощения скажем – из железа. Железо лежит в земле, земля находится на планете, планета – в системе, система – в галактике, галактика – во Вселенной. Пройдя до этого последнего шага, мы можем обнаружить тысячу мелочей, благодаря которым всё это существует – или без которых не может существовать. Тот или иной физический постулат, химическая формула… Здесь нет общих мыслей и идей: только холодная, идеальная в рамках собственного закона система. Что же, она строится на совпадениях? Мне кажется, что когда мы говорим о монетке, совпадения могут иметь место, но когда речь заходит о галактике, в которой монетка бросается, они уходят на второй план, уступая место продукту миллиона себе подобных – закономерности.

Нужно быть идиотом, веря в мужика на небе, но вместе с тем, нужно быть большим идиотом, чтобы отрицать ту силу, которая причастна к каждому моменту нашего существования. Я не говорю о влиянии этой силы на нашу жизнь или судьбу – я просто не имею права заявлять об этом: хотя, конечно, тот, кто помнит Вселенную до того, как она сформировалась в том виде, в котором её представляют себе учёные, обладает достаточным могуществом как для того, чтобы не обращать на наши ничтожные жизни внимания, так и для того, чтобы предначертать судьбу каждого из нас. Так или иначе, истинные мотивы, если они вообще есть – в голове у того, кто ведает законами гравитации и энергии. Всё, что вокруг нас – есть эта энергия, а энергия не берётся из неоткуда и никуда не исчезает. Таким образом, мы приходим к очевидному – начало существования Вселенной было положено великой силой, и то, было ли это случайностью, имеет ли это всё какой-либо план и причастны ли мы, маленькая планетка из Солнечной системы на отшибе огромной галактики, зависшей среди тысяч себе подобных; мы, люди – причастны ли мы к чему-то большему, чем существование, включающее в себя рождение, школу, работу, кредиты и смерть: мы не узнаем.

Эти вещи ушли далеко за пределы человеческого понимания, ибо наши знания, ограничены переменной, в которую наш род, прошлый и грядущий, вогнали. Переменная отвечает за определённый набор данных, и знание функции, знание алгоритма решения, знание значения этого решения для нас необязательно и опасно, вредно.

Повисло молчание. Сергей закурил сигарету, я долил в его бокал колы и принял заказ у новоприбывших посетителей. Было видно, что эти мысли копились у Сергея в голове не один год, и что он сам несколько смущен из-за сумбурности и откровенности высказанного. Я было думал, что он соберётся и уйдёт, однако, стоило мне возвратиться за стойку после того, как я отнёс завтрак за только что занятый стол, он, сделав большой глоток из бокала, продолжил:

– Нас приучили к двум сторонам пресловутой монеты, хотим мы в неё верить или нет. Мы привыкли к тому, что есть добро и зло, чёрное и белое, согласие и несогласие, знание и незнание. Для нашего мирка, вещи в котором строго поделены на положительные и отрицательные, а ответы на возникающие вопросы даются исходя из этой шкалы, удивителен и неприемлем факт не просто не получения ответа, а изначальной невозможности его узнать.

– Абсолютная невозможность? – серьёзно, без иронии, спросил я, заинтересовавшись ходом его мыслей и пытаясь вникнуть в суть посыла.

– Абсолютная, – эхом отозвался Сергей, не отвечая, а именно копируя мою фразу. – Абсолютизм встаёт преградой на пути человека к познанию, являясь лишь одной из многочисленных и непреодолимых преград.

Парадокс Вселенной, а вместе с ней и Бога, и Земли, и людей, заключается в том, что не существует ничего абсолютного – и даже эта фраза подчиняется этой формуле, по сути, опровергая сама себя.

Абсолютное зло? Пожалуйста – моей бабушке было 5 лет, когда немцы подошли к Москве. Она жила в деревне, в которой как-то раз заночевал немецкий отряд. Проснувшись в ту ночь, она хотела тихонько прокрасться в хлев, но споткнулась о ногу одного из солдат, спавших на полу. Абсолютное зло, да? Но что мы видим – воин зла не просто не рассердился на девчонку, потревожившую его сон, но успокоил её, видя застывшие в глазах ребёнка слёзы, и в знак примирения дал ей плитку шоколада из своего пайка.

Но бабушка не могла его простить – её отец, мой прадед, погиб в первые дни войны. Нет абсолютного зла, нет абсолютного блага. Нет «никогда» и нет «всегда», нет «всего» и «всех»: Вселенная не признаёт таких относительный величин, как время и количество. Нет Абсолюта – и в этих словах тоже.

Возвращаясь к теме Бога, то именно этой несостыковкой в имеющихся у человека знаниях об совершенных вещах, этим будто бы нарочным разногласием можно воспользоваться, говоря о Высшем разуме – заметьте, о фактическом его существовании, а не о том, каким мы его видим в кривых зеркалах книжных источников.

Услышав, как входят новые посетители, Сергей достал из пачки ещё одну сигарету, словно приглашая меня начать перекур, потратив его на осмысление только что высказанного. Я же, не теряя времени даром, по возвращении к стойке задал, несколько повысив тон – к чему меня подтолкнули масштабность обсуждаемых вопросов и личная заинтересованность в них – несколько очевидный и вытекающий из логики разговора вопрос.

– Смысл жизни? – Сергей, ещё не докуривший, задумчиво выпустил дым из ноздрей. – А вот это, как по мне, вещь сугубо субъективная. Мы в ловушке: наше восприятие упёрлось в 5 чувств, а наши знания не позволяют нам летать дальше, чем на Марс. Безграничная же Вселенная не будет подстраиваться под наше понимание времени и ощущение трёх измерений, вмещая в себя как наше ущемлённое сознание, так и вещи, которые ему не под силу. Что есть наша жизнь даже не для Вселенной, даже не для Млечного пути – для нашей крохотной системы? Что есть наша жизнь для незнакомых с нами миллиардов? Кому, кроме нас самих, наших близких и друзей, а также государства, она важна? Мы настолько ничтожны, что Вселенной