Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том III. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

Г. К. …Венька Марко́с… Вайсбург, имени которого не помню… Кто ещё? Да, ещё Наум, о котором Вера вспомнила…

Ю. Л. А фамилия как?

Г. К. Фейтельштейн…[233] Это тёти Милы друг с четырёхлетнего возраста. Коренной москвич, они с тётей Милой в одну гимназию ходили и общались всю жизнь… Пианист прекрасный, очень застенчивый и интеллигентный, но, будучи технарём, начитанный и образованный, как ни странно, в области искусств… Знал всех художников, композиторов и тому подобное… У нас на лестничной площадке в однокомнатной квартире жила… Хм… У нас… У дяди Жоржа… Хотя почему? Ведь и я там жил! Ну, так вот – жила Татьяна Георгиевна. Одинокая пожилая женщина, «матёрый искусствовед». Я любил у неё бывать, да и сама она зазывала – кран там починить, или ещё что такое – мужчины-то в доме нет… И дядя Жорж с тётей Милой с ней хорошо общались и дружили… У неё весь дом был завален альбомами по изобразительному искусству. Она лично знала и Гумилёва, и Анну Ахматову, то есть из таких вот кругов… И когда собирались друзья у дяди Жоржа, она часто захаживала. Так надо было слышать этих двух знатоков! Как они с дядей Наумом обсуждали разные вопросы истории искусств!..

Ю. Л. А что любили читать Жорж и тётя Мила?

Г. К. Тётя Мила, также, впрочем, и как дядя Жорж, предпочитали периодику… Они были почти на всё подписаны – от «Нового мира» и «Знамени» до «Химии и жизни» и «Науки и жизни»… Тётя Мила «Юностью» зачитывалась, а дядя Жорж относился к ней более скептически… Собственно книжная библиотека была у них по моим тогдашним представлениям достаточно приличная – сотни книг, среди которых и дореволюционные издания, сохранённые ещё с детства тёти Милы… Ведь у нас в деревне был всего, наверно, пяток книг… То есть классику, похоже, они перечитали не один раз и в мои времена она уже пылилась в шкафах, а из свежего они предпочитали периодику… Их специально читающими я наблюдал, конечно, в основном на даче… Дядя Жорж читал очень много английских газет. Книги английские гораздо реже…

Ю. Л. Каких английских газет? «Morning Star», «Moscow News»?.. У нас же ничего другого не было!

Г. К. Он покупал всё, что мог, и частенько приходил домой с пачкой смятых газет, засунутых за ремень сумки. Ты же помнишь, мы с тобой по ним «тыщи» сдавали!

Ю. Л. Это не надо мне петь песен! Как мы сдавали «тыщи», я прекрасно помню! ☺[234]

Г. К. А что ещё он мог читать? «New-York Times»?

Ю. Л. Он бы почитал, но её не было! ☺

Г. К. Ну, из литературы ещё иногда мы что-то находили и им подсовывали, а иногда – они нам… Из газет «Правду» не помню, а любимой газетой, которую и мы с его подачи предпочитали за доверительность информации, была «Известия»… «Огонёк» он любил, особенно, когда там появился Коротич…[235]

Ю. Л. А не слышал ли ты когда-либо суждения Жоржа на тему «Сталин-Берия»?

Г. К. (после длинной паузы). Нет, конкретно ничего не помню…[236] Но вот не конкретное, а какое-то «вкусовое» воспоминание… От него исходило какое-то неудовольствие, даже презрение к Системе… Нашей… То есть, он не воспринимал её конструктивно – пусть даже критикуя и ругая… Он говорил кратко и с горечью: «Система…». Нет, ярым антисоветчиком его назвать нельзя, но мне удивительно, почему он добровольно вступил в армию… Я так думаю, что это больше была необходимость…

Ю. Л. Ну, ты ведь эту мою версию читал…[237]

Г. К. Да, конечно читал…

Ю. Л. А сейчас у меня появилось несколько новых аргументов в её пользу… А то цветёт эта клюква: дескать, его пригласили, и он с радостью согласился!

Г. К. На него это жутко непохоже… В нём фальши было очень мало! А его поведение по жизни… Трудно сформулировать… Но вот в ситуациях, где кто-то откровенно послал бы всех на три буквы, а кто-то лебезил бы и лицемерил, он, сжимая зубы, вынужденно сдерживал себя. Он такие моменты в жизни проходил без истерических воплей и фальшивых дифирамбов… Но чувствовалось по всему, что «Систему» эту он не уважал и ура-патриотом и партийным активистом я его не представляю…

Ю. Л. А ты не помнишь мой конфликт с ним в последний год его жизни?

Г. К. Твой с ним?!

Ю. Л. Да. Я его поздравил с Днём Советской Армии в 2005 году, каким-то корявым образом употребив там слово «крот»… И моё это слово, брошенное бездумно, его задело…

Г. К. Я этого не помню…

Ю. Л. Я как-то… Растерялся! И не пойму, что же делать?

Г. К. Слушай, я ничего об этом не помню… Ничего не слышал – ни от него, ни от тебя!

Ю. Л. К сожалению, у меня сейчас нет под рукой этой переписки, но я тебе её представлю! А там было слово «крот», известный в разведке термин, который я, не подумав, употребил, чем и вызвал его раздражение…

Г. К. Да, был какой-то фильм про «крота», в котором, по моему представлению, актёр, игравший «крота», был очень противным. Может, и у дяди Жоржа такая же ассоциация возникла? И он подумал – что, я такой что ли? ☺. Но я ничего по этому поводу не помню… И, кстати, мне он свои мэйлы вовсе не все показывал!

Ю. Л. Ну, ладно. Этот вопрос нужно обсуждать с документами… Я тебе свои тексты пришлю, может, ты чего-то и вспомнишь…

< Документальное изложение этого моего «ляпа» выглядит следующим образом. История эта началась с поздравительного письма Жоржу Абрамовичу 22 февраля 2005 года, в преддверии праздника «Дня Советской Армии» (в последние годы – «Дня защитника Отечества»), который Жорж Абрамович отмечал. Вот текст этого моего письма:

Дорогой Жорж Абрамович!

Поздравляем Вас с праздником, желаем крепкого здоровья и большой летней топорной работы на даче! Инструментик и экипировка у Вас для этого приспособлены отлично!

Ваши Юра и Наташа

«Топорная работа» и «экипировка» – намёк на подарки, которые Жорж Абрамович получил 25 декабря 2004 года на свой 91 день рождения. От Г. К. – новый топор, топорище которого Г. К. сделал из берёзового ствола, росшего на дачном участке и спиленного прошлым летом. А мы с Наташей подарили новый рабочий фартук.

16.54. Жорж Абрамович рассматривает