Самый лучший папа - Мейв Бинчи

Остальная часть завещания была простой и ясной: все отойдет Лиззи и детям. Но Матти очень переживал из-за того, что близнецы, возможно, не получат достойного содержания.

— Они будут очень хорошо обеспечены после того, как завещание вступит в силу, — заявил адвокат.

— Что ж, они это заслужили. Видите ли, когда они пришли к нам, то изменили свой социальный статус. Ведь по рождению они стоят намного выше нас. Поэтому они должны получить достойную компенсацию.

Адвокат отвернулся, чтобы Матти не увидел его лица и того, как он старается проглотить невесть откуда взявшийся комок в горле.

Повидать больного пришел отец Брайан.

— Господи, Матти, вы лежите такой величественный и умиротворенный. Противоположность внешнему миру.

— Расскажите, что происходит в этом внешнем мире? — Болезнь ничуть не притупила любопытство Матти.

— В центре, где я работаю, царит настоящий ажиотаж по поводу предстоящей мусульманской свадьбы. Пара пожелала обвенчаться по обычаям ислама, и я направил их в мечеть. Кстати, одни члены семьи согласились пойти туда, а другие — нет. Я сказал, что мы обеспечим угощение — ваши внук и внучка способны приготовить что угодно — но вся штука в том, что часть прихожан заявляет, что центр принадлежит исключительно католикам, поскольку содержится на средства нашей церкви. Говорю вам, Матти, вы бы запросто лишились рассудка, решая подобные проблемы.

— Знаете, а я бы не возражал ненадолго окунуться во все это, в голосе Матти прозвучала искренняя печаль и тоска.

— У вас еще будет такая возможность, — отец Брайан надеялся, что говорит достаточно убедительно.

— Но если я этого больше не увижу и отправлюсь в мир иной, как вы думаете, там действительно есть что-либо… ну, вы понимаете… там, на небесах?

— Я скажу вам правду, Матти. Я не знаю этого в точности, но верю, что есть. Это вера укрепляла меня на протяжении всей жизни, не позволяя рассыпаться на куски. Я буду очень разочарован, если там ничего не окажется.

Матти остался чрезвычайно доволен услышанным.

— Вы очень здраво все изложили, — с одобрением заметил он.

Выходя из дома, отец Брайан спросил себя, найдется ли еще какой-нибудь служитель Господа, который дал бы столь банальное и короткое описание самой сути веры умирающему человеку.

К Скарлетту во второй раз зашла Лиза Келли. Но члены семьи не были уверены, что отец в состоянии принять ее.

— У меня есть один секрет, который я должна сообщить ему, — заявила она.

— Что ж, расскажи ему свой секрет — но не больше десяти минут, — смилостивилась Лиззи.

Лиза постаралась изобразить свою самую радужную улыбку.

— Я принесла вам пятьсот евро, Матти. Не-Злодей пришел первым, опередив ближайшую лошадь на три корпуса.

— Говори потише, Лиза. Не хочу, чтобы кто-нибудь из них узнал, что играю на скачках, — сказал он.

— Нет, я сказала всем, что у меня есть секрет, который я должна рассказать вам.

— Они решат, что у нас с тобой роман, — заметил Матти, — но Лиззи скорее смирилась бы с ним, чем с азартными играми.

— Итак, куда мне положить деньги, Матти?

— Обратно в свою сумочку. Меня интересовал лишь азарт победы.

— Но, Матти, я не могу принять пятьсот евро. Я рассчитывала получить свой процент, скажем, пятьдесят евро, и все.

— Потрать их с умом, девочка, — сказал Матти, а потом голова его бессильно опустилась обратно на подушку, и Лиза на цыпочках вышла из комнаты.

К дедушке немедленно вошла Мод.

Матти открыл глаза.

— Ты любишь этого парня, Марко? — спросил он.

— Очень. Хотя я понимаю, что мне не с кем его сравнивать, как, например, тебе.

— И кто это говорит?

— Все говорят, но мне все равно. Я никогда не встречу кого-нибудь лучше Марко. Таких людей просто не существует.

Он протянул руку и накрыл ее ладонь.

— Тогда держись за него, Мод, и найди хорошую девушку и для Саймона. Может, прямо на свадьбе.

Мод взяла его исхудавшие пальцы в свои и сидела рядом, пока он не заснул. По щекам ее текли слезы, но она не осмеливалась отнять руку, чтобы вытереть их. Сон — это хорошо. Сон — это когда нет боли. Мод хотелось, что Матти спал как можно дольше.

Дети Матти знали, что это случится сегодня или завтра. Они разговаривали вполголоса, вспоминали о детстве, когда Матти и Лиззи устроили для них пикник с бутербродами и вареньем, и повезли их на поезде к морю в Брее.

Они вспоминали небольшой выигрыш, который Матти целиком потратил на двух жареных цыплят и тарелку картошки. И то, что они всегда были одеты чисто и опрятно для причастия и воцерковления, совсем как другие дети, хотя это означало многочисленные и частые походы в ломбард. Вот Матти на свадьбах… Их пес Хувз… Матти несет покупки из магазина, сделанные Лиззи…

Но они делились этими мыслями, только когда Лиззи не могла их слышать. Она по-прежнему считала, что он поправится.

В тот день пришла Ита, медсестра, и принесла травяную подушечку для Матти. Она посмотрела на старика, и тот не узнал ее.

— Скоро он впадет в кому, — тихо сообщила она Мод. — Пожалуй, вам стоит пригласить доктора Кэрролла, а сестры-сиделки сделают все остальное.

И тут Мод до конца осознала, что должно вот-вот произойти. Она расплакалась, спрятав лицо на груди Саймона. Вскоре Матти не станет. А она в последний раз разговаривала с ним о Марко…

Она вспомнила, что сказал Матти, когда умер их любимый пес Хувз.

— В память о Хувзе мы должны оставаться сильными. Он не заслужил того, чтобы мы рыдали и рвали на себе волосы. В память о нем мы должны быть сильными.

И они старались быть сильными, когда хоронили Хувза.

И они будут сильными ради Матти.

— Самое страшное — это знать, что его больше нет, — выдавил Саймон.

Брайан Флинн выпил с ними чаю.

— Считается, что, пока мы думаем о человеке, он жив, — изрек он.

Наступила тишина. И священник пожалел, что открыл рот.

Но они лишь покивали головами в знак согласия.

Если память о человеке означает, что он жив, тогда Матти будет жить вечно.

Лиззи сказала, что пойдет наверх и останется рядом.

— Он очень крепко спит, мам, — возразила Кэти.

— Я знаю. Это кома. Сестры говорили, что так и будет.

— Мам, это…

— Кэти, я знаю, что это — конец. Я знаю, что это случится сегодня вечером. Я просто хочу немного побыть с ним наедине.

Кэти с открытым ртом уставилась на мать.

— Я знала об этом давно, но не позволяла себе поверить в это до сегодняшнего дня, и смотри, сколько радостных дней у меня было, пока вы все сходили с ума от горя и беспокойства…

Кэти проводила мать в комнату, сиделка ушла. Она плотно прикрыла дверь за собой.

Лиззи хотела попрощаться.

— Не знаю, Матти, слышишь ты меня или нет, — заговорила Лиззи. — Но я хочу сказать, что мне было очень хорошо с тобой. С тех пор, как мы встретились, ты заставлял меня смеяться каждый день. Мне было весело, и я считала, что мы с тобой ничем не хуже других. Поначалу я думала, что в чем-то мы ниже остальных. Но ты дал мне понять, что, даже если мы бедны, то у нас все в порядке. Надеюсь, тебе не будет слишком плохо там, пока… словом, пока я не присоединюсь к тебе. Я знаю, что в душе ты — безбожник, Матти, но ты увидишь, что там тебя ждут. Ну, разве это не удивительно? Я люблю тебя, Матти, и мы как-нибудь справимся, обещаю.

Потом она поцеловала его в лоб и позвала детей.

Через двадцать минут к ним вышла медсестра отделения паллиативной медицины и спросила, пришел ли доктор Деклан.

Фиона позвонила ему на мобильный.

— Я буду через пятнадцать минут, — пообещал он, и все просидели в молчании эту четверть часа, пока не приехал Кэрролл и не прошел в спальню.

Он быстро вышел оттуда.

— Матти упокоился… с миром, — сказал он.

Они заплакали и обнялись.

Приехал Марко, и его приняли, как члена семьи. Несколько приятелей Матти достали носовые платки и принялись шумно сморкаться.

И вдруг Лиззи, хрупкая Лиззи, которая вплоть до сегодняшнего дня крепко держалась за свою веру в то, что отправится в Чайнатаун в Нью-Йорке вместе с Матти, взяла руководство в свои руки.

— Саймон, пожалуйста, пойди задерни занавески. Соседи должны знать о том, что случилось. Мод, а ты, будь любезна, позвони в похоронное бюро. Номер рядом с телефоном. Скажи, что Матти скончался. Там знают, что делать. Марко, ты не мог бы организовать для нас что-нибудь поесть? Скоро начнут приходить люди, и мы должны будем угостить их. Джеральдина, проверь, пожалуйста, сколько у нас чашек, кружек и тарелок. И перестаньте плакать! Если бы Матти узнал о том, что вы плачете о нем, он бы вам задал.

И собравшиеся слабо улыбнулись ей сквозь слезы.

Похороны Матти начались.

Все обитатели Сент-Иарлаф-Крещент выстроились вдоль тротуара, когда гроб выносили из дома.