Смотрю на мир глазами волка - Евгений Монах

— Обязательно. И благодарю за работу. Бывай!

Когда Сапешко вышел из машины и растворился в ночном городе, я еще долго не включал зажигание, с пристрастием обозревая окрестности. Когда, наконец, отъехал от стоянки, за мной никто не увязался. Это обнадеживало. Слежку организовал явно не профессионал. Дублеров у Сапешко не было.

Двухэтажное здание гостиницы «Кент» когда-то под скромной вывеской «Дом колхозника» давало приют неприхотливым сельским гостям.

Но ускорение и новое мышление сделали свое дело. Перестройка коснулась «Дома колхозника» буквально. После капремонта и переоборудования шестиместных номеров в одно-двухместные здание превратилось в трехзвездочный отель уже на правах частной собственности.

Обычно все текущие дела мы решаем в малом банкетном зале на первом этаже. Место строго официальное и уютное одновременно. Массивный дубовый стол от одного конца комнаты до другого окружен двумя десятками удобных кожаных кресел с высокими спинками. Стены задрапированы веселеньким желтым шелком, а на двух окнах, почти всегда задернутых, висят красные бархатные портьеры с кистями. Конечно, все это весьма смахивает на чисто купеческий понт, но завсегдатаям данный антураж нравится.

Гостиницей «Кент» можно считать лишь условно. Все номера «забронированы» за девочками Цыпы, исправно кующими благосостояние нашей конторы на своих рабочих местах — двухспальных кроватях.

Учитывая тот факт, что постоянная клиентура почти сплошь состоит из бывших зэков, в восьмом номере, на случай возникновения прихотливых лагерных желаний, проживает представитель сексменшинств с забавным именем Арнольд. Несмотря на свои двадцать восемь лет, девять из которых прошли в зоне, он сохранил по-мальчишески стройную фигуру и свежий цвет лица. Здесь, видимо, сказались его любовь к кисло-молочным продуктам и искреннее неприятие спиртного.

Сегодня наша рабочая «планерка» проходила в полном составе. Кроме Тома, управляющего баром «Вспомни былое», присутствовал и Цыпа, досрочно вызванный мною из отпуска.

— Больше в одиночку нигде не светись, — озабоченно резюмировал мое сообщение о слежке Цыпа. — Для обеспечения твоей безопасности одного меня будет уже недостаточно. Если разрешишь, прицеплю к нам парочку вышибал отсюда. Пусть катаются за «мерсом» и страхуют тыл.

— За Сапешко нужно наблюдение установить, чтоб не зевнуть этого Максима Максимыча, — вставил Том. — Сам за это возьмусь.

— Ладушки. Кстати, дадим-ка Сапешко псевдоним, чтоб случайно не спалить. Фигаро, думаю, будет в цвет. — Я был доволен своим поистине творческим подходом к делу. — И не стройте такие траурные рожи. Наверняка, на воду дуем! Так непрофессионально готовить покушение могут только кретины.

— Масса умных голов разбита как раз пулями дураков! — сделал ценное замечание Цыпа, претендуя на глубокомыслие. — Так что охрану я все таки увеличу. Даже, если ты против!

— В любом случае, пока не выловим Максима Максимыча, делать выводы рано. — Том явно стремился сгладить резкие слова Цыпы.

— Ладно, — подвел я итог затянувшейся дискуссии. — Пусть будет по-вашему. Надеюсь, Том, ты сегодня-завтра нам этого Макса предоставишь! Живого или мертвого.

— Скорее всего — полумертвого! — тонкие губы Тома скривила улыбка, предвещавшая весьма занимательные минуты пока еще неизвестному врагу.

День проскочил, нагруженный привычными буднично-коммерческими заботами, незаметно. Вечером, когда уже собирались с Цыпой забуриться в клуб «У Мари», раздался неожиданный телефонный звонок от Черняка с мягко-настойчивым приглашением навестить. Мы с ним знались давно. Григорий Константинович был «законник», коронованный по всем правилам ворами на крытом режиме «Белого лебедя». Я же всю блатную жизнь считался «махновцем», который вспоминает о воровских законах и традициях только в тех случаях, когда выгодно. В какой-то степени это верно, но я все же не скатываюсь в трясину чистого беспредела и к законникам отношусь с искренним уважением. Хотя и в глубине души считаю воров в законе людьми прошлого, этакими динозаврами, которые не могут и не хотят уяснить, что их время безвозвратно ушло.

В настоящее время Черняк занимал стойкое положение в коммерческой инфраструктуре города, владея казино «Екатеринбург», разместившимся в «Орбите» — самом крупном и фешенебельном городском кинотеатре.

В маленьком ресторанчике при казино и была назначена «стрелка».

Сопровождаемый Цыпой и двумя «кожаными затылками» из «Кента», я прошел мимо сразу насторожившихся охранников казино в зал ресторации.

Григорий, как обычно, восседал за столиком у эстрады в обществе двух подручных костоломов. Одного из них я знал — с Пашей-Беспределом мы пересекались в зоне. Странно, что вор в законе приблизил к себе человека, чья кликуха указывала на совершенно иное мировоззрение. Впрочем, для истинных законников закон не писан.

— Добрый вечер, Евгений! — Черняк приветливо оскалил золотозубый рот. — Присаживайся с господином Цепелевым к нам.

Освобождая кресло, неизвестный мне телохранитель пересел за свободный соседний столик. Мои мальчики, не долго думая, устроились там же, надежно его заблокировав.

— Здравствуй, Григорий! Рад составить тебе компанию, — я поднял палец, подзывая официанта.

— Не трудись, ужин уже заказан. Против «Кьянти» и жареной форели нет принципиальных возражений?

Удивительный, но давно мною замеченный факт — матерые рецидивисты, основную часть жизни проведшие в каменных джунглях тюрем и лагерей, почти все разговаривают интеллигентно и доброжелательно. Наверное, даже спуская курок, ободряюще улыбаются, словно говоря: «Не волнуйтесь, уважаемый! Я убью вас не больно».

Через минуту на столе красовались темные вытянутые бутылки «Кьянти» и аппетитные с подрумяненными боками сочные королевские рыбы.

Проглот Цыпа тут же накинулся на них с вилкой, забыв, по ходу, свои прямые обязанности — страховать меня от Паши-Беспредела.

— Ничего не попишешь, молодость… Инстинкты довлеют над разумом, — понимающе усмехнулся, заметив мое недовольство, Григорий. — Мы с тобой, Евген, не такие ярые чревоугодники и можем параллельно решить возникшую проблемку.

— Внимательно слушаю тебя, Григорий.

— Нехорошие вести до меня доходят, — скорбно поджал губы Черняк, следя цепким взглядом желто-карих глаз за моей реакцией. — Будто бы ты недоволен, что цыпиных девок сюда снимать клиентов не пускают…

— Полная лажа, Григорий! Гадом буду! — я так удивился, что почти забыл про остывающую форель. — Казино и кабак твоя территория. Соваться сюда даже в мыслях не держал. Кто тот козел, что нас поссорить хочет?!

— Аноним телефонный. Доброжелатель якобы, — Григорий пригубил вино и снова остро взглянул мне в лицо. — Сегодня ты личную охрану удвоил. Если не со мною, то с кем разборку наметил?

— Чистая профилактика, так как засек за собой наружку.

— Очень надеюсь, что так оно и есть, Евген! Твои люди профи и, конечно, многого стоят, но я возьму вас количеством при необходимости. Людишек хватает. Ты, помнится, любитель афоризмов. Не забывай, жадность фраера погубит!

— Я не фраер! — оскорбляться я не стал, понимая обоснованность беспокойства Григория. — Хоть махновец, но права твои уважаю. Гадости от меня не жди.

— На том и порешим. Я тебе верю, Монах! Да и мыслю, устал ты, брат, от крови, никак не меньше других. Покончили с недоразумением! Давай отведаем рыбки и послушаем мой ансамбль. Солист новую песенку выучил — «Братва, не стреляйте друг друга…».

— Не слыхал. Но сразу могу сказать, песня дельная! — я наполнил свой фужер красным вином. — Выпьем за то, чтобы все непонятки так разрешались. Без лишнего хипиша.

Цыпа и Паша-Беспредел до сего момента угрюмо-подозрительно косившиеся друг на друга, также подняли фужеры, и над столиками радостно поплыл чистый хрустальный звон.

В полдень следующего дня я все еще нежился в постели, лениво размышляя, какой крепости допинг извлечь из холодильника, когда позвонил встревоженный Цыпа и сообщил, что нынче утром в подъезде собственного дома неизвестным киллером зарезан вор в законе Григорий Черняк.

Прибывшая «скорая» констатировала смерть, наступившую от множественных колото-резаных ранений в шею и грудь. Очевидцев происшедшего, как всегда, не оказалось.

Собрались в том же составе и месте, что и накануне. Чтобы как-то разрядить обстановку, я заказал бутылку с именем французского императора.

— Не след сейчас пить, Монах! — Цыпа был настроен явно нервозно. — Надо срочно обмозговать упреждающие шаги. Ведь псы Черняка уверены, что это мы их хозяина грохнули! Они не Максим Максимыч — размениваться на разведку не станут. Зашлют сюда боевиков и устроят нам ночь Вифлеемскую!