Русуданиани - Без автора

Отвечал Каис визирю: «Я оттого и печалюсь, что все придворные и вельможи играют в мяч, а мне мой отец не велел с ними играть. Значит, он не считает меня достойным сыном и недоволен мной!» Увещевал визирь царевича: «Не говори так! Кроме тебя, у царя никого нет, а такого сына, как ты, не имеет ни один государь на свете. Не потому царь поступил так. Просто ты еще молод, и твой батюшка пока не уверен в тебе, боится, как бы не упала под тобой лошадь или кто-либо другой не задавил тебя конем, и потому не приглашает тебя играть». Но Каис твердил свое: «Пусть разрешит мне играть, если признает меня и считает своим сыном!»

Подошел визирь к Караману и обратился к нему: «Почему ты рассердил Каиса, почему не пригласил его играть в мяч?» Удивился царь и ответил: «Он еще юн, боюсь, как бы не принес себе вреда». Визирь молвил: «Этого больше не говори, твой сын очень обижен и, кроме игры в мяч, ни о чем слышать не хочет». Тогда царь повелел принести мяч и чоган и пригласил Каиса поиграть.

Обрадовался Каис, взял чоган и вступил в игру. Узнав, что Каис играет в мяч, вышла царица-матушка, а за нею все горожане, мужчины и женщины, так что никто не остался дома, и стали смотреть на Каиса. Каждый дивился сноровке и ловкости царевича. Изумился и царь и только молил бога, чтобы остался Каис невредимым. Каждый говорил: «Он послан нам богом! Кто и когда видел подобного ему сына адамова, еще никто не знает о его рождении, а он уже столь искусен в играх!»

Затем поставили на столб золотую чашу, и царевич начал стрелять по ней. Сколько бы раз ни выстрелил — ни разу не промахнулся. Этому еще больше дивились горожане и хором восхваляли его и молили господа о его долголетии. В тот день Каис сбил двенадцать золотых чаш. Затем все отправились в покои царицы, и начался такой пир, приятнее которого око человеческое нигде и никогда увидеть не могло. После пира насладились они в ту ночь отдыхом.

Наутро царь сказал: «Сын мой Каис, ты еще не видел охоты, знаю, она тебе понравится; если желаешь, поедем и поохотимся, охота — добрая утеха». Каис обрадовался, ибо ничего для него не было приятнее этого предложения, и отвечал царю: «Это будет большая милость для меня». Но тут заплакала царица: «Вот уже седьмой год, как у меня есть сын Каис, а я и двух раз не видела его. Для чего мне моя жизнь! Вы теперь уедете, и я долго его не увижу».

Каис сказал матери: «Матушка, что это значит?! Зачем тебе такой сын, который не отличится на охоте или в походе? Неужто мне все время сидеть дома? Не плачь, я не могу не пойти и скоро вернусь».

Что могла поделать царица! Караман приказал вывезти в поле охотничье снаряжение. Рано утром прибыли воины на добрых скакунах и с таким оружием, что человек ничего лучше увидеть не мог. Чтобы приглянуться Каису, они особенно нарядились.

Царь с царевичем выехали ранним утром, заиграли трубы, загремели барабаны, помянули они господа и отправились на охоту. Прибыли в заповедные угодья и стали охотиться. Один Каисар убил больше, чем вся свита. Царь смотрел на сына и следил за тем, как он стреляет, и сам уже не мог стрелять и не мог оторвать от него глаз.

Поохотясь три дня, вернулись они домой, и убитую Каисаром дичь сложили горой на площади. Дивились все горожане и восхваляли царевича. Затем вошли они в царские чертоги и устроили пир, какого никогда не устраивали, и царь щедро одарил каждого.

Однажды царь призвал к себе старого визиря и сказал ему: «Мой [верный] визирь! Такого сына, какого мне даровал господь, не было ни у одного смертного. Разве я достоин такой милости? Боюсь потерять его». Отвечал ему визирь: «Зачем говоришь такое, царь! Столько времени страдал ты без наследника, и теперь в возмещение мук послал господь тебе славного сына. Благодари господа и неустанно восхваляй его за такую милость!»

Приятны были речи визиря царю, и повелел он: «Разошли повсюду грамоты, чтобы прибыла наша свита, поеду в заповедные угодья, пусть Каисар насытит свое сердце охотой».

Сел визирь и написал обращение ко всем подданным — простым и знатным: «Пишу я, царь Караман, владыка Урума, обращаюсь ко всем покорным моему слову! Ныне ниспослана нам господом благодать, и дал он нам в сыновья Каисара, столь совершенного юношу, что подобного ему на свете нет и никогда не было. В этих окрестностях нет таких угодий, чтобы он мог охотиться на просторе, и потому мы отправляемся туда, где дичь водится в изобилии, где нет числа львам и тиграм. Как только получите мой приказ, не мешкая присоединяйтесь к нам, ибо Каисар очень спешит на эту охоту».

Разослал визирь приказ, и приближенные начали прибывать. Когда все прибыли, царь приказал вынести шатры и разбить их на площади. Он вышел сам и устроил пир. После велел пригнать множество породистых коней в драгоценной сбруе и принести охотничье снаряжение и птиц. И повелел царь Каису: «Сын мой, все это распредели между придворными, чтобы никто не остался обделенным!» И сделал Каис так, как приказал отец, и никого не оставил безоружным, ни великого, ни малого — оделил каждого.

Когда рассвело и солнце, краса вселенной, подняло голову, заиграли трубы, забили барабаны, сели на коней царь и сын его Каис и отправились на охоту. Те охотничьи угодья были поистине необычайны, царь [Караман] охотился там однажды в молодые годы, когда ему было двадцать лет, и после того никто в том заповеднике не охотился. Прибыли они туда и заночевали. Утром встали и отправили загонщиков. Целый день и целую ночь трудились загонщики и на другое утро пригнали множество зверей и птиц. Царь Караман метко разил дичь, а от Каиса и вовсе ни один зверь спастись не мог! Начали пригонять столько зверей, что даже стадами их сосчитать было невозможно. Пригнали много львов и тигров. Каис, где бы ни настигал льва, убивал его, как кошку. Много раз, когда под руку ему попадалась пара львов, он убивал обоих, ударяя друг о друга головами. Увидели это воины и, заметив льва или тигра, начинали кричать: «Каисар, помоги нам!» Царевич поспевал всюду и всех убивал. Придворные убили столько, что сосчитать было трудно, царь тоже сразил несчетное множество, но Каис только львов и тигров, не считая других зверей, убил столько же, сколько все остальные, вместе взятые.

Закончив в тот день охоту, расположились они на берегу ручья и устроили пир. Пировали три дня и три ночи, а дичь, побитую Каисом, отправили матери во дворец. По повелению отца Каис раздал придворным подарки за то, что они славно его потешили. На третий день царь велел окружить высокую гору. Загонщики оцепили гору и стали громко кричать. Оказывается, на той горе жил огромный дракон. Как услышал он крики охотников, вышел из ущелья и проглотил сорок человек, остальные едва унесли ноги. Бежали они и кричали: «Спасайтесь, идет огромный дракон, бегите!» Когда поднялись крики, царь Караман сказал Каису: «Сын мой, ты побудь здесь, а я пойду погляжу, что случилось».

Пошел царь, поднялся на ту гору, посмотрел на дракона — ужасен был дракон: глаза были подобны кровавым озерам, зубы острые, в три ряда, грива его была похожа на густой лес, сам он был необычайно грозен. Испугался царь и повернул обратно, подошел к сыну и сказал: «Сын мой, уйдем отсюда, оставаться здесь не стоит; столь огромен и страшен этот дракон, что человеку не под силу схватиться с ним; сейчас же уйдем, пока мы целы и невредимы, а то он со всеми нами расправится!»

Когда Каисар услышал от отца такие речи, он очень огорчился и сказал: «Государь, разве это дело — со столь большим войском от одного змея убегать! Что мы скажем [потом] людям? Я пойду один и схвачусь с ним!»

Как услышал это царь Караман, заплакал, обнял сына и сказал: «Не ходи на бой с ним; победить его невозможно; если ты еще раз это скажешь, я убью себя». Каис отвечал отцу: «Клянусь всевышним и твоим царством, я не откажусь от боя с ним, если даже ты сейчас меня убьешь. Я рожден богом для того, чтобы вступать в единоборство с дэвами и драконами, чтобы настигла их смерть от моей руки. Подумай, что ты говоришь? Советуешь мне бежать? Убежав отсюда, кому я покажусь?!»

Стал Каис облачаться в доспехи, заткнул булаву за пояс, опоясался мечом, взял копье и лук с тремя стрелами, помянул имя божье и пошел. Как увидели царь и все тавады, что Каиса не удержать, начали рвать на себе бороды и усы. Плакали все и молили господа о победе Каиса.

Поднялся Каис на гору и увидел дракона. Тот был так страшен, что царевич ужаснулся. Потом сказал себе: «Где я и где страх!» Помянул господа и пошел на дракона. Крикнул ему: «Эй ты, бес нечистый, как смел истреблять мое войско! Ну, гляди, я отомщу тебе за их кровь!» Как услышал дракон человеческий голос, медленно открыл большие, как озера, глаза и увидел Каиса.

Поднялся [дракон] и двинулся на Каиса. Не мешкая, помянул царевич имя божье и выпустил стрелу, которая попала [дракону] в раскрытую пасть, пробила ему хребет и вонзилась в землю. Второй стрелой он поразил оба его глаза. Как только царевич выбил дракону глаза, обессилел тот и упал. Подскочил к нему Каис с мечом и убил его. Закричали тут те, кто наблюдал за поединком: «Выходите, люди, Каис победил, он убил дракона!» Услышав это, прибежали все, пришел и царь, обнял Каиса, поцеловал его, воздал ему хвалу и возблагодарил господа за то, что тот даровал ему такого сына. Явились все вельможи, великие и малые, целовали победителю руки и ноги, восхваляли его: «Не родился на свет человек, подобный Каису!»