Рождение экзекутора - Марика Становой

— Любовь приходит и уходит, а мне надо чтобы ты никогда не предал меня.

Стив испугался и быстро сел ближе, положив обе ладони Джи на грудь, приникая к нему, ища его взгляд:

— Как я могу тебя предать? Зачем? — чуть не закричал, но спохватился. — Я не могу жить без тебя… Там, на Гайдере, Хакисс чуть не умерла без тебя… От боли. От того, что ты бросил её… Ей было так плохо… А ты выбросил ее в степь, — совсем неслышно добавил Стив. — Я снова чуть не умер там… Но я больше не Хакисс, я не хочу быть Хакисс…

— Хорошо, если тебе удобней Стив, так и будет. Я согласился. Но Гайдера была для тебя необходима — тебя надо было встряхнуть. Ты не развивался, а после шока Хакисс собралась и пробудила резервы. На пустошах ты стал сильнее. И ты почти готов, почти такой, как я и хочу. Тебе это всё пошло на пользу. Быть экзекутором тяжело, а без моего руководства ты бы не поднялся выше обычного ажлисс. А как ажлисс ты бесполезен. Я нужен тебе так же, как ты нужен мне.

— Я боюсь, что тогда Хакисс на самом деле хотела тебя убить, — прошептал Стив. — Ты веришь мне, что я не хочу тебе ничего плохого?

— Я вижу, что ты не хочешь делать мне ничего плохого, — Джи улыбнулся и притянул к себе Стива. — Ты моя частичка. Моя Крошка.

— Я люблю тебя, — Стив убрал руки и положил голову своему императору на грудь. — Я умираю, когда ты отсылаешь меня… Но я никогда не предам тебя! Я не хочу тебя убивать не потому, что не могу, а потому, что не хочу, и я люблю тебя!

— А ты бы хотел попробовать жить без меня?

Стив задрожал… представив себя без Джи, он испугался, нет, ужаснулся и схватился за своего бога, прижимаясь изо всех сил, пытаясь оставить свое тело и перебраться полностью в его сознание.

— Нет! Я хочу быть с тобой, всегда хочу! Я не могу без тебя, совсем…

И получил легкий щелчок по носу. Джи засмеялся и выкинул его обратно.

— Не дерзи! И не лезь. Я знаю. Поэтому я тебя и взял — ты отдаешься целиком и полностью.

Джи отбросил его и лег на спину.

Стив тихо лежал ничком и паника понемногу начала овладевать им. Гайдера пошла ему на пользу? Пустоши пошли ему на пользу? Что еще за вопросы, мог бы он жить без Джи? Куда Джи собирается его отослать? И все-таки Джи не верит! Как сказать, чтобы понял? Как доказать?

— Джи, я никогда не сделаю тебе ничего плохого, — снова начал Стив тихо в подушку.

Джи прогладил его ладонью от поясницы к голове и ухватил за косу, приподнимая голову.

— И можешь не говорить, что ты любишь меня, я это вижу. Крошка, не выдумывай, я же вижу тебя насквозь и я знаю что ты думаешь. Наука идет вперед и сложно решить, можно ли давать людям ее блага. И какие. И как, — Джи потянул на себя, и Стив положил голову ему на грудь.

— Мы — первые ажлисс: я, Джул, Вик и другие; мы основали эту империю и многие из нас до сих пор работают дознавателями на передней линии отбора. У нас нет войн, практически нет болезней, очень мало преступлений. Жизнь для людей безопасна и приятна. Но бессмертие — тяжелое бремя, и нельзя давать его всем. А ты мне помогаешь понять, что давать, а что могут использовать лишь избранные. Ты — избранный, ты человек, который получил почти всё. И от того, насколько ты сможешь научиться контролировать сам себя, зависит очень многое. Даже когда у тебя есть возможность сделать кому-то плохо. Ты мне помогаешь найти решение, как воспитать идеального человека.

— А кочевники считают, что экзекутор — сосуд для всего зла…

— Нет, ты еще совсем дитя! — засмеялся Джи. — Ну какая разница, что думают люди? Главное, что ты делаешь для Империи и для меня. Главное, что ты помогаешь мне помогать другим. Поэтому я тренирую тебя, я понимаю, это тяжело, но ты уже многое умеешь. И поэтому у тебя больше ответственности. Например, кроме тебя никто не имеет права убивать. Но ты должен научиться лучше сдерживать свои желания, держать свое слово.

— Я держу свое слово. Но дознаватели тоже убивают…

— Дознаватели не убивают, они решают, кто не сможет быть членом общества; достаточен ли ему ошейник и ограничение прав или и это не поможет — и тогда человек уходит на переработку. Его погружают в счастливый сон и он уходит во благе. Они видят человека до дна, но не могут изменять его, никто не может изменить человека, кроме него самого. Например, ты можешь управлять человеком, но когда ты отпустишь его, то он вернется в себя прежнего. Но я приведу тебя к идеалу, если ты не предашь меня.

Стив молча придвинулся ближе к своему божеству. Ему не хотелось думать, куда поведет его Джи. Призрак так старательно спрятанной Гайдеры опять ожил и пробежал ледяными пальцами по сердцу. И про Криса так и не спросил. Но Джи видел его дневник и ничего не сказал, значит, все так и должно быть. Стив прогнал по телу спазм, расслабляя мышцы, разгоняя кровь и согреваясь. Натянул одеяло, прижался под бок к Джи. Боясь и не желая спрашивать, он все-таки прошептал вопрос, который мучил его давно:

— А кто учил тебя?

— Предыдущий император, естественно, — Джи переложил его поудобнее под руку, но Стива подбросило:

— Нет! Я… Я не хочу остаться вместо тебя! Не хочу, чтобы…

Джи удержал его и крепко прижал к себе.

— Я знаю, но я не собираюсь уходить. Спи, дурашка!

— Джи, — вдруг вылезла давняя беспокоящая мелочь, и Стив сел. — Ты наказал воров?

— Каких воров?

— Ну… — Стив послал воспоминание с забавной песенкой и кочевниками, утаившими ящик батареек. — В Сар Дижоне я казнил воров, а это то же самое, нет?

— Крошка, ты действительно думаешь, что у меня есть столько времени — жить в твоем дневнике? Забудь. Это мелочи. Если там появится большая нехватка, то андроид сообщит дознавателю дозена, и дознаватель будет решать. Такая ерунда не стоит внимания. Никакие законы и правила не могут быть универсальными. Люди должны сами по чуть-чуть изгибать рамку правил по ситуации. Иначе человечество действительно превратится в овец и цивилизация погибнет — нам неоткуда будет брать следующих ажлисс, вместо уставших и потерявших цель. Ажлисс тоже люди. Но скажи, тебе хочется казней? Или любви и эмоций? — Джи провел пальцем по груди Крошки, разрывая обратной регенерацией кожу и тут же заращивая рану.

Стив задохнулся, выгибаясь и вцепившись руками в спинку кровати, забывая про воров…

И исчез в разделенных ощущениях, недосягаемый для своих мыслей и страхов.

Включились светильники, передающие внешнее освещение. На поверхности вставало солнце. Рассвет проникал на базу и бесшумно крался из углов. Погас ночник, висящий у кровати.

В глубинах базы без света Крошка не выдерживала. «У тебя же скан!» — вспомнилось недоумение Джи. Но возможность видеть все сканом делала только хуже — не давала отстраниться от давящего на голову массива базы. Зрение же отвлекало и маскировало реальность. Джи сначала иронически фыркал и дразнился, но потом в спальне у изголовья завелась маленькая уютная лампа, которая всегда горела после захода солнца.

Стив — редкий случай — проснулся первым. Сел на подушку поджав ноги, чуть не касаясь коленками плеча Джи, но всей душой утопая в резонирующем умиротворении. Разглядывал и обмирал от красоты своего Бога, от любви к нему. Снова с ним, снова вместе! И тут же тихонечко хихикнул — все ажлисс красивы. Инкубатор сплетает тело ажлисс в соответствии с генотипом, заложенным природой во время зачатия — и душа в правильном теле раскрывается полностью. Поэтому ажлисс гармоничны, могут разговаривать мысленно, не болеют и долго живут. Люди же не заботятся о гармонии тела и души — их тела словно поэма, прочитанная заикой. Вместо того, чтобы принять себя, дать душе раскрыться и сформировать тело светом внутреннего духа, люди интересуются только внешностью, в результате все больше уродуя себя. Красят волосы и лицо, татуируют кожу, страдают на косметических операциях, навешивают и втыкают в себя тонны украшений… Мало кто из людей способен взрастить свое тело правильно. Только получив тело ажлисс, многие люди могут воплотиться в идеальной гармонии души и тела.

Когда-то давно Крошка нашла в постели выпавший вместе с корешком волос Императора и тайком сунула в анализатор. На экране инкубатора отразился внешний вид «генетического образца». Крошка убедилась, что дома Джи выглядит так, как и должен от рождения. Сейчас Джи истинный.

Стив поймал шевельнувшийся отсвет пробуждения и, боясь неуклюжим движением разрушить хрупкое, словно ледяное кружево, мгновение общности, нежно обрисовал профиль Джи. Провел кончиком пальца: нос, лоб, над бровью, висок, щека… Джи, не открывая глаз, улыбнулся и подхватил старую детскую игру: по следу прикосновения расцветал шоколадный узор — кожа темнела имитацией загара.

Стив, сдерживая смех, шепотом продекламировал считалку и закусил губу.

— Листик, листик, лепесточек!У меня есть десять дочек!Но всего один сынок,Вот, вскочил он на порог!

Подвел Императору глаза и с последним словом поставил легкую точку на кончик носа. На лице прорисовался стебелек и листики. На гладкой карамельной щеке, без малейших следов щетины, распустилась кофейная лилия.