Рождение экзекутора - Марика Становой

Подвел Императору глаза и с последним словом поставил легкую точку на кончик носа. На лице прорисовался стебелек и листики. На гладкой карамельной щеке, без малейших следов щетины, распустилась кофейная лилия.

Нежная кожа век, густые черные ресницы дрогнули, а у Крошки вздрогнуло сердце, пугаясь и восхищаясь глубиной синих глаз… Высокий чистый лоб, длинное лицо с сильными челюстями и приоткрытыми губами… Не вынес и наклонился поцеловать.

Джи протянул руку, чтобы привычно обнять, но Стив поймал губами его пальцы и потерся щекой о ладонь.

— Я так по тебе соскучился… Я люблю тебя…

— Оставь… Ты ажлисс, у тебя главное в жизни — это долг и присяга, — Джи сел и притянул Стива себе на колени. — После завтрака съезди в город, погуляй, отдохни. Адаптируйся к мирной жизни.

— Ты прогоняешь меня? Я же только вернулся!

— Ты ажлисс. Ты живешь очень долго, ты не можешь сидеть у моих ног все время, — улыбнулся Джи и направился в ванную.

— А я хочу быть с тобой, — тихо буркнул Стив в удаляющуюся спину и покорно потащился следом.

Глава 22

Свобода

Нет света без тьмы, нет меня без тебя,Когда ты рядом, то все так просто.Но в свете твоем вдруг встают вопросы,Что душу осколками раздробят.Ответ не ищу, но найду другое.Может света. Но не покоя.

Лилия на щеке Джи выцвела к концу завтрака — Императору не пристало быть раскрашенным, как дикий кочевник.

Стив встал из-за стола и вскинул жалобные глаза, послал молчаливую просьбу. Хотелось остаться, но не будет же он просить снова.

— Счастливого тебе дня, — Джи погладил его по щеке и подтолкнул к двери. — Иди! Да, можешь без Генри. Думаю, ты больше не будешь ронять официантов в ямы или заниматься ментальным ублажением кочевников. К тому же кочевников в городе нет.

— Конечно, — Стив отогнал краску с лица и уставился в пол.

— Помни, люди не должны знать, что ты экзекутор. Попробуй вести себя как обычный человек. К тринадцатому часу будешь в виварии.

— Плодотворной работы, — выговорил Стив.

В отместку по-уставному низко склонил голову и ушёл к себе, несмотря ни на что переполненный нежностью и счастьем.

В комнатах чисто и пусто.

Всё убрано, кровать застелена…

Генри, вполне возможно, утром и не приходил. Что бы он тут делал, раз экзекутор ночевал и завтракал у императора?

Стив вынул из кармана и высыпал под экран горсть бусинок, вычесанных утром — Генри разберет. Ухватил себя за косу, сосредоточился и сбросил волосы в утилизатор — свобода так свобода! Провёл обеими ладонями по сразу же начавшей обрастать коже головы. Полчаса — и он будет как нормальный человек. Только прикроет лысину, но всё-таки сделает волосы подлиннее, чем армейский ёжик Кристофера. Теперь одежда: в угол шелковые тряпки! Нейтральное и удобное: рубашку нараспашку поверх тонкой хлопковой футболки и прямые широкие брюки. Теперь он похож на человека, скажем: приходящего сотрудника лаборатории, и на ажлисс не тянет. Да и ажлисс таких недомерков не бывает — они все выше его на голову и не выглядят вчерашними школьниками.

Задумчиво сел перед экраном. Надо все-таки выяснить, что там с Фари и еще тот… Как его — Барди? Но не страшно, что не помнит имя, можно посмотреть по документам зоопарка. Был бы это ажлисс, можно было бы спуститься в лабораторию, унести шлем ментального сканирования и быстренько идентифицировать по отпечатку ауры. Все люди так или иначе входят в контакт с системой, например, подтверждая сигнал кома при покупках или оплате проезда. Но одно дело дать свой отпечаток рукой на экран и совсем другое искать в системе полным погружением. Нет, «разумные ограничения баланса необходимого и достаточного прогресса» запрещают пользоваться шлемом вне научных исследований, так как это «неестественно»! Зато обруч для пыток экзекутора и игрищ в лабиринтах — это можно, это естественно. Вот и приходится «естественно» управлять системой с помощью биополя рук, что в результате получается так же тупо, как у людей, которые вынуждены давить пальцами на значки! Стив хлопнул ладонью по сенсору, поставил фоном тихую музыку. Убрал картинку, чтобы ничего не мелькало перед глазами. Тяжело вздохнул и полез в архивы.

Нашёл: не Барди, а Берди. Бердинанду Хайлопу запретили посещать развлекательные центры и прописали полугодовой курс психологической адаптации. Это даже хорошо: дознаватель Кор, к чьему дозену принадлежал Берди с семьей, ничего не заподозрил! Но психованный Берди не справился. Его жена, та ссохшаяся крыса Зираида, сразу же потребовала отселения от ненадежного отца и мужа, который стал плохим примером для детей. Берди не согласился и, в результате нескольких скандалов на публике, получил ошейник и куратора — собственную мать. Но всё равно не успокоился: возвращался к Зираиде, пытался снять ошейник, напал на дознавателя… Потом на полгода затих и как будто одумался. А после конца исправительного срока, когда дознаватель ошейник снял, то вместо благодарной радости, Берди совсем опустился: ушел из дозена к бродягам и был найден мертвым — умер от передозировки спиртового наркотика. Стив задумчиво уставился в экран: если бы Хакисс не поиграла с Берди, то, может, он был бы жив и счастлив в своей безумной семейке? Или все равно такой псих не имел шанса жить с пользой для общества?

Так, теперь Фари.

Стив углубился в дебри Гайдерских материалов и выкопал, что гарем, и правда, целиком вывезли на Желайсу — вернуться домой для жены Вседержителя несмываемый позор. Дали всем новые имена и расселили без права возврата на Гайдеру. Фарисса благополучно родила двойню. Хоть тут все хорошо!

С веерной стоянки двухместных флаеров на крыше гаражей, Стив, упиваясь свободой, взлетел свечой над всеми трассами, стекавшимися к городу. Когда в крутом пике уронил судёнышко на Лакстор, панель истерически замигала желтым, завизжала навигация:

— Минус пятьдесят! В вашем кошельке осталось четыреста сорок империалов!

Ух, как страшно! И несерьёзно. Всё равно осталась куча денег, которую за месяц невозможно растратить.

Автоматика перехватила управление среди взлетающих грузовиков в критической близости от аэропорта и плавно повела маленькое суденышко на пассажирскую парковку.

А вот интересно, система дала бы ему вернуться на базу с пустым кошельком? Он привел свой комм в соответствие с обликом, он теперь не Хакисс, а Стив Марк. Никакую сложную фамилию выдумывать не хотелось, но система-то всё равно где-то глубоко в данных знает, что он экзекутор, а не сотрудник лаборатории морфологии. Людям перерасход вычитают равномерно из следующих заработков, а при постоянном превышении личных средств переводят на натуральное содержание: еда, жилье и необходимая одежда, пока нарушитель не стабилизирует свои запросы… А он и так почти ничего не тратит!

Парковка находилась в тихой пешеходной зоне, на полпути к станции монорельса. Стив запер флаер на свое биополе и прислонился спиной к теплому куполу. Закрыл глаза. Слегка развел руки, подставив ладони и лицо солнцу, внимая ветерок на коже. За спиной приглушенно рокотал аэропорт, со стороны доносились редкие гудки монорельса, звонки наземных трамваев, человеческие голоса, птичий гомон.

Времени навалом. Торопиться некуда, и было непривычно гулять без стюарда. Представляя себя как бы с людьми, но незаметно для них. Скользить из одной головы в другую, ловить только самые кончики эмоций и свое отражение в мыслях встречных. Улыбаться в ответ на случайные взгляды. Люди не знали, кто он, но многим нравился этот симпатичный мальчик. Вползла мысль, что Хакисс тоже нравилась людям, но Стив изгнал предательницу прочь. А вот в виде Марка он гулять не любил — тот был слишком вызывающим. Кайла же с когтистыми широкими руками и ногами как у ящера-прыгуна, никогда и не выходила за пределы лабиринта. Интересно, люди смотрят записи игр? Только глазами или с помощью сенсорного шлема, передающего полные ощущения игрушки?

На углу Центральной и Парковой играл яркими витражами и синими куполами храм Джи — живого Бога. При входе Стив всунул ком в автомат и, не выбирая, купил кольцо за пять империалов. Примерил — широкое серебряное с синей вязью кольцо оказалось велико. Перечитал инструкцию, сунул средний палец в размерную дырку и купил узкое за один имп. Надел на палец. Подошло. Пусть будет. Улыбнулся и зашел в храм — сделать дар. В храме поддерживался мягкий свет: слабые солнышки, имитируя свечи, дрожали вокруг статуи Джи. Голубоватая фигура Императора, в полтора раза выше натурального роста, светилась изнутри ровным сиянием и сдержанно улыбалась. Джи протягивал навстречу руки, словно готовился подхватить разбежавшегося к нему ребенка.