Морана (СИ) - Кулаков Алексей Иванович

— Военфельдшер, ко-о мне!!!

Вполне себе по-уставному прошагав неполный десяток метров, молоденькая медичка с обосновавшимся на ее левом плече вороном остановилась в метре от обладателя двух золотых звезд в петлицах, и четко бросила ладонь к правому виску:

— По вашему приказанию военфельдшер Морозова прибыла!

Непроизвольно удивившись при виде весьма престижного и статусного среди старшего комсостава РККА хронометра «Командирские», генерал-майор проводил глазами покинувшего ее плечо ворона, и заметил в пространство:

— Это что за чудо такое в твоем хозяйстве завелось, Валерий Никанорович?

— Выпускница Минского медтехникума, прибыла на двухмесячную практику по направлению военкомата.

Моргнув, Зыгин уже повнимательнее осмотрел явно слишком юную для звания фельдшера девицу, напоследок зацепившись взглядом за ее высокую грудь. Вернее, за значок весьма и весьма знакомого вида на оной. Озадаченно хмыкнув, снял фуражку и начал протирать ее изнутри платком.

— Сдурел, что ли, военком… Надо же, фельдшер-снайпер?.. А ворон у нее заместо летнаба, что ли?

Свита тут же с готовностью засмеялась, а следом заулыбалось и медсанбатовское начальство. И только капитан-артиллерист, с самого начала приглядывающийся к спокойно стоящему перед ними пополнению в новенькой и необмятой еще толком форме, внезапно посветлел лицом:

— Вспомнил, где я тебя видел! В прошлом году, вместе с товарищем Пономаренко на первой странице «Советской Белоруссии»! Э-э, кажется, ты на Чемпионате по пулевой стрельбе хорошо выступила… Это же ты⁈

— Так точно, двухкратный золотой призер среди юниоров.

— О-о-о?!?

Начальственный допрос как-то разом сменил формат на дружескую беседу старших по званию с младшей, но определенно перспективной военфельдшерицей, и для начала ей скомандовали «Вольно». Затем усадили ужинать аккурат напротив генерала Зыгина, тут же принявшегося о чем-то расспрашивать девушку; вскоре она расстегнула ремешок своих «Командирских» и передала их ближайшему к ней старлею. Пока комендант Минского укрепрайона и вся его свита поочередно рассматривали гравировку на задней крышке советского хронометра, блондиночка наконец-то смогла спокойно дохлебать некогда горячий суп и переключится на рисовую кашу с мясной подливой — а закончив с ней, все так же спокойно вернула памятный подарок от товарища Ворошилова обратно на свое запястье. Потянувшийся на прием пищиличный состав медсанбата из-за соседних столов с любопытством поглядывал на молодую да раннюю фельдшерицу, игнорировавшую повышенное внимание так естественно, словно в ее детдоме обеды-ужины с генералами были самым обыкновенным делом. Хотя кое-кто из врачей усматривал в этом всего лишь отсутствие должного опыта, и банального понимания субординации: Морозова просто не успела еще осознать отличия военной службы от гражданской жизни, привыкнув к тому, что ей многое прощалось за ее… Хм, явную красоту. Собственно, это подтвердилось практически сразу же, когда практикантка свободно обратилась к генерал-майору с какой-то просьбой, и тот счел возможным отойти с ней в сторонку для тихого разговора. Правда, общение несколько подзатянулось: поначалу комендант укрепрайона просто слушал, потом начал что-то переспрашивать и уточнять, затем внимательно изучал содержимое какой-то книжечки, извлеченной беловолосой военфельдшерицей из нагрудного кармана гимнастерки. Задумался, после чего жестом подозвал к себе одного из адъютантов и о чем-то распорядился: когда старлей и его недавняя собеседница куда-то спешно укатили на бронеавтомобиле, генерал Зыгин сунул книжечку в карман и медленно пошел в сторону места для курения, вытащив из темно-синего галифе блеснувший серебром портсигар. Вслед за ним в курилку оперативно перебазировалась и его свита с примкнувшим к ней вскоре военврачом Тюленевым — который как раз успел к обсуждению его проблемной практикантки.

— … погляди, Сан Саныч: вот ее членская книжка ОСОАВИАХИМ, в которой черным по белому написано про Школу снайперской подготовки с отдельными зимними курсами! Смотрим дальше: минно-взрывное дело, радиодело, курсы медсестры, автодело. Вот у нее военная специальность «Автоматчик», и сразу же следом записано, внимание — «Пулеметчик»! Глянь, какая палитра: Дегтярева пехотный, «ДТ» и новейший ручной РПД; станковые «Ма́ксим» и «СГМ-40»! А вот и отметка об освоении Дегтярева-Шпагина крупнокалиберного, и КПВ. Это уже не развиздяйство, это вредительство в чистом виде! Какой к херам военфельдшер, когда я последние два месяца пулеметчиков-«крупняков» едва ли не поштучно по ДОТ-ам распределяю⁉ О, глянь-ка, она еще и в авиаклубе по-полной отучилась…

Взяв протянутую ему книжку, штабист-подполковник пробежался глазами по куче отметок и записей, и озадаченно потер намечающуюся на голове лысину, успешно маскируемую предельно короткой стрижкой.

— М-да, удивительное дело. Только ведь, Алексей Иваныч — возраст у нее не того…

— У нее возраст, а у меня приказ командующего ЗапОВО товарища Захарова, обеспечить надежную и устойчивую оборону в случае!.. Гхм, в ходе учений этого года. Месяц одним из малых пулеметных ДОТ-ов покомандует, а затем переведем обратно в медсанбат. Надеюсь, наша военная медицина как-нибудь обойдется до середины июля без этой практикантки?

Рассевшиеся на лавочках вокруг бочки с песком курильщики молча заухмылялись, включая и врача-организатора медико-санитарного батальона, поспешившего заверить:

— С трудом, но выдержим, товарищ генерал-майор.

Сняв и положив возле бедра фуражку, Зыгин достал влажноватый платок и обтер лицо и шею, мысленно проклиная необычно сильную даже для лета духоту.

— И в любом случае, Сан Саныч, надо вставить фитиля военкому, оформлявшему девчонку. Он что, ее членскую книжку ОСОАВИАХИМ не видел? Или личное дело поленился почитать? Морозова с отличием выпустилась из Минской школы снайперской подготовки, и звание мастера спорта по пулевой стрельбе взяла на всесоюзном, мать его, Чемпионате!.. Полевой устав РККА сорокового года наизусть шпарит — я поначалу не поверил даже! А этот долбак из комиссариата ей воинской учетной специальностью фельдшера прописал⁉

Внезапно вспыхнув праведным гневом, генерал-майор так же быстро и остыл, поинтересовавшись у военврача второго ранга Тюленева, готов ли его медсанбат к начинающимся двадцать пятого июня большим учениям. Вопрос был отчасти риторическим, и если бы не провальные маневры в прошлом году, по итогам которых поменялся командующий Западного особого военного округа — врач-организатор наверняка бы отделался общими фразами. А так, пришлось подробно докладывать по каждому пункту неприятно-длинного опросника, который штабист достал из своей командирской сумки и принялся не менее обстоятельно заполнять. Причем подполковник время от времени подкидывал вопросики и от себя лично, и все такие… Каверзные и требующие развернутых подробных ответов. Лишь раз они прервались, разом подняв голову к закатному небу и прислушавшись к размеренно-неторопливой стрельбе километрах этак в трех-пяти от курилки — причем палили из чего-то среднего между обычным пехотным пулеметом и зенитной автоматической малокалиберной пушкой.

— ДШК?

— Больше похоже на Крупнокалиберный Владимирова…

Опросник еще не успели полностью заполнить, как к генералу прибежал боец-вестовой от радиста, дежурившего в его командно-штабном БТР, и доложил о прорезавшемся в радиоэфире старлее-адъютанте. Судя по энергичной походке Алексея Ивановича, результаты недавних квалификационных стрельб его интересовали достаточно сильно — впрочем, оно и неудивительно. Все присутствующие были в курсе того, как сильно комендант переживал за готовность своего Минско-Слуцкого укрепрайона к грядущим большим учениям.

— Ну что, Сан Саныч: подтвердила наша чемпионка свое мастерство! Семнадцать патронов на пристрелку, а потом уверенно поразила три мишени на рубеже тысячу двести и тысячу восемьсот метров. По-снайперски!.. Сегодня пусть у Тюленева военфельдшером переночует, а завтра под присягу, и оформляй ее в четыреста седьмой полк.