Исторические предпосылки создания спецназа, 1701-1941 гг. [том 1] - Сергей Козлов

О подготовке войсковых разведчиков — охотников (команды особо тренированных и отборных бойцов), в основании подготовки которых лежит охота, писал полковника Генерального штаба Российской армии (до 1917 г.) А. Шеманский, известный специалист по военной разведке, автор множества пособий. В одной из своих статей о подготовке разведчиков он приводит алгоритм разведывательной подготовки:

«I. Чаще всего следует давать задачи на скрытный марш. Расставив в известном направлении и на известном расстоянии несколько охотничьих постов в 1—3 человека, приказав им выбрать в известном районе пункт, для того чтобы следить определенное направление, дают охотнику или партии охотников задачу: избрать по карте и найти по местности скрытый от таких-то и таких-то пунктов (могущих быть занятыми противником) путь к такому-то урочищу и обратный, по иному направлению. Задачи наблюдающих отнюдь не драться, а только не пропустить без наблюдения и выслеживания скрытного, ведя запись наблюдаемому или донося о наблюденном. Первые упражнения должны быть без особого срока, а затем давать на пробег точное время, все более и более сокращая его для обращения в форсированный пробег и марш.

II. Более трудным упражнением будет ход по следу, оставленному посланными раньше охотниками, но без всякого «искусственного» средства обозначить этот след. Искусственных следов на войне не будет.

III. Более специальные задачи все должны быть даваемы на точный срок, несоблюдение которого делает и всю задачу неисполненной: осмотреть такой-то местный предмет и вернуться к такому-то сроку в такой-то пункт; достигнуть к такому-то сроку такой-то пункт и подать такой-то сигнал оттуда то; искать встречи там-то в такой-то срок с тем-то; опередить таких-то там-то, вышедших тогда-то и оттуда-то...

IV. Затаивание на пути движущихся войск должно составить постоянное упражнение охотников. Всяким случаем выхода войск своих и чужих в поле нужно пользоваться, высылая по направлению их пути охотников в разных сочетаниях партий и в одиночку, приказав им затаиться как можно ближе к проходящей колонне, в сфере ее дозоров и наблюсти что-нибудь строго определенное: пересчитать число офицеров, число рот, батальонов, пушек, людей, коней и т.д.

V. Подыскание и скрытное занятие в каждом указанном районе наиболее возвышенного пункта: колокольня, дерево, высота и проч. — для наблюдения оттуда и установки связи со своими должно составить особую охотничью задачу, опять-таки доведенную до строгой срочности исполнения.

VI. Найти к известному сроку переход через болота, реки, леса, засеянные поля, канавы, железные дороги и проч. должно составить одно из постоянных охотничьих упражнений.

VII. Уход от погони за собой — упражнение весьма трудное и требующее массу навыков и сноровок.

Целью ставить соединение со своими, в кратчайший срок — с сохранением какого-нибудь «донесения», конверта.

VIII. Подыскание в известном районе среди жителей друзей и использование их для донесений о войсках маневрирующих, по разным случаям — тоже отдельное охотничье поручение, которое, будучи хорошо практиковано, весьма интересно и может и в военное время дать образец закладки среди попутных жителей таких «очагов» наблюдений...

IX. Наконец, наиболее трудное — это захват и привод людей противных партий, будучи поставлен в рамки определенного времени и других определенных условий, может составить отличное средство подготовки людей к добыванию «языка» в военное время»10.

Из изложенного выше видно, насколько далеко ушла подготовка войсковых разведчиков в армии к концу XIX века. Если у пластунов их деятельность была делом их жизни и зачастую род занятий передавался по наследству, а о специальных занятиях, например по топографии, речи не шло, то в приведенных выше статьях виден системный подход к подготовке солдата, призванного на военную службу, род деятельности которого до призыва мало был связан с тем, что ему теперь предстоит делать в армии.

Понятно, что для нормальной систематической подготовки разведчиков, о которой пишут Веселовский и Шеманский, необходимо организовать жесткий отбор кандидатов в разведчики. И такой отбор описывает К. Вамор, бывший его свидетелем, когда его отец командовал полковыми охотниками. В силу того что описанные действия по отбору кандидатов могут и в настоящее время представлять интерес для современных разведчиков, я позволю себе привести статью в полном объеме.

К. Вамор

Я жил с отцом (начальником охотничьей команды) в лагерях. Рано утром отец разбудил меня, и вскоре мы уже маршировали куда-то к реке. Из разговора отца с фельдфебелем узнаю, что сегодня отбор молодых разведчиков из большого числа солдат, временно прикомандированных к охотничьей команде. Проходит несколько минут, и я вижу, как по дороге бегут наперегонки, приближаясь к нам, много солдат. Оказалось, что это первое испытание на бег. Отдохнули, обмылись в реке — и новое испытание: ползком взобраться на довольно крутую и поросшую кустарником горку. Ползти нужно незаметно: на горе сидят унтеры и старые солдаты и наблюдают. Высматриваю своего любимца Горбенко и ползу вместе с ним. Нам повезло: проползли мимо унтера, а он не видел. Человек пятьдесят получили штрафные очки, так как были замечены или замешкались. Новое испытание: бежать до откоса горки (без винтовки, но в полном снаряжении), оттуда прыгать без остановки в воду и плыть на ту сторону. Река быстрая и глубокая. Один за другим мчатся солдаты к реке. Вот кто-то замешкался, подумал-подумал и прыгнул. Кто-то раза три разбегался, но так и остался на этом берегу. А на тот берег уже выходили мокрые люди, стягивали одежду и раскладывали ее сушиться на солнце.

Оставшиеся разобрали оружие и перешли реку по перекидному мостику. Солнышко припекает хорошо. Испытание продолжается с голыми людьми. Ложится такой голыш на горке, ему приказывают рассматривать впереди лежащую местность и рассказывать, что он видит. Видят, оказывается, разно. Мой любимец Горбенко многое рассмотрел и даже заметил, что в кустике кто-то шевелится. А сосед не видит: я ему потихоньку подсказываю, а он не понимает, где это находится. Испытание продолжалось до тех пор, пока не высохла одежда. Между тем привезли порции хлеба и сала, все поели и пошли куда-то строем. Шли по лесу, по настоящим дебрям. В глубине леса разделились по отделениям. Долго и утомительно кружили, перелезали через деревья, валежник; порой казалось, что возвращаемся назад. Наконец, истомленные и искусанные комарами, остановились. Отделенный распустил отделение и сказал: «Ну, теперь каждый пусть выбирается в лагерь как хочет — обедать будете, когда придете». Я опять увязался с Горбенко. Крутили мы с ним по лесу, крутили и лишь к 4 часам дня были в лагере. Отец уже пообедал и спал, мне оставил записку: «Плохой разведчик всегда голодный». Порылся я в тумбочке палатки — ничего не нашел, побрел к кашевару команды, и тот меня накормил. Отцу написал его любимую поговорку: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей» — и ушел удить рыбу.

На другой день со всей командой пошли в густой пихтовый лес, расположились в тени на опушке. Каждому выдали по патрончику с одной дробинкой. Патрончики такие, из каких зимой стреляли в серебряные пятачки. Принесет отец в казарму на рубль или два серебряных пятачков, расставит их под наклоном к выступу щита, специально подготовленному для стрельбы дробинкой, выдаст каждому по патрончику — и стреляй стоя, без упора; попадешь под самый пятачок — он взовьется и прилетит к тебе; попадешь чуть выше — не пеняй, пятак не твой, не прилетит, а только покачнется или вниз упадет. Как я уже сказал, выдали каждому по патрончику и объяснили: иди в лес и застрели белку, но только правильно застреленной считается та, которой дробинка попадет в глаз. Пошли и мы с Горбенко. Сели под деревом. Видим: прыг-прыг — белка. Сидит высоко. Прыгнула ниже и с интересом смотрит на нас. Горбенко прицелился, легкий щелчок от разбитого пистона — и к нам свалилась белка. Осмотрели мы ее, и Горбенко ужасно огорчился: ранка правее глаза приблизительно на полсантиметра. Грустные бредем на опушку. Горбенко горюет, что не оставят в команде. У меня созревало решение, но своему другу не говорю. Пришел к отцу и сказал (наврал, конечно), что это я помешал Горбенко: мне стало жалко белки и я его подтолкнул. Поверили и дали Горбенко переэкзаменовку, но меня не пустили. Скоро

он ругался и злился). Отец подробно докладывал о каждом, а «Свистулька» еще дополнительно расспрашивал и отца, и каждого разведчика. Горбенко пожурили немного за опоздание из лесу, но все же оставили в команде за исключительную расторопность и сообразительность. Такая система отбора после некоторого обучения обеспечивала высокое качество команды. Самые «форсистые», самые сильные, самые смелые, самые лучшие стрелки, самые лучшие бойцы, самые веселые, самые разбитные и самые изобретательные люди были в охотничьей команде. Я думаю, что в современных условиях следует применить такую же