Бомбы и бумеранги (сборник) - Александр Золотько

Тощие парни послушно завалились носом в землю, явив Патрику голые спины, сплошь покрытые кровоподтеками.

– Поднимитесь, – велел Патрик.

Парни выполнили распоряжение, испуганно глядя на высокое начальство – уж оно-то может обрушить на них такие кары, о каких обычный надсмотрщик и помыслить не смеет.

– Кто такие? – спросил Патрик – и не успел еще вопрос слететь с его уст, как он с несомненностью понял ответ.

Они могут выглядеть как угодно?

Разумеется.

Но в соответствии с логикой сна.

А она оказалась безжалостной.

Морок не пощадил юных Эшвудов.

В их лицах не было ничего английского. Самые настоящие китайцы. А вот выражение этих лиц выдавало в них чужаков. Они исполнены страха и отчаяния – но не того, что въедается в плоть и кровь сызмала от жизни в нищете и унижении, а свежего, острого. Руки, непривычные к труду, содраны до голого мяса. Нежная кожа до волдырей обгорела на палящем солнце. Щеки запали, губы обветрились и потрескались.

Патрик знал, что не ошибается.

– М-ммое ничтожное имя… – начал было неверным голосом старший из двоих.

– Рональд, – тихо, почти шепотом произнес Патрик, и юноша вздрогнул. – Алек.

Опуская голову на фарфоровое изголовье, Шенахан еще не знал, что он будет делать, когда найдет затерянных в сновидении Эшвудов. А теперь, когда он отыскал их, догадка вела его единственно верным путем.

Он положил руки на плечи Рональда и Алека.

– Просыпайтесь, – велел он.

И открыл глаза.

В спальне было темно. На каминной полке горела свеча, зажженная фараоном незадолго до того, как Тэлбот начал петь. А сейчас он заканчивал колыбельную – и Патрик вновь не понимал ни слова.

Он лежал на кровати, ощущая щекой твердый холод фарфора.

А на полу возле постели сидели Рональд и Алек – чумазые, заплаканные, всклокоченные.

– Три минуты, – констатировал фараон. – Вы всегда так быстро спите, Шенахан?

Трудно верить в сверхъестественное, когда о нем разглагольствует светский хлыщ, помахивая тросточкой. Но когда оно оставляет следы на теле исчезнувших и чудом возвращенных сыновей, приходится поверить.

Лорд Эшвуд поверил.

– Что же мне теперь делать? – тихо и безнадежно спросил он.

– Вернуть украденное, – без колебаний ответил Патрик. – И я не только об изголовье говорю.

Единственным свидетелем разговора был Досси. Леди Фрэнсис под присмотром Тэлбота увезла наспех умытых и накормленных сыновей к доктору Мортимеру: хотя и измученные донельзя, Рональд и Алек до нервического припадка боялись уснуть, и уж точно никакая сила не заставила бы их сомкнуть глаза в ставшем ловушкой родном доме.

– Отослать вашу коллекцию назад, и немедленно. Иначе Бобби станет следующим, а потом и вы.

– Имейте в виду, – скучным голосом произнес фараон, – попытка покинуть дом вам не поможет. Теперь уже не поможет. У ваших старших сыновей в запасе разве что несколько дней. У вас и того нет.

Прежний лорд Эшвуд разнес бы Патрика и Досси в пух и прах. Нынешний смолчал.

– Вы сказали, что это подарок, – напомнил Патрик, кончиками пальцев коснувшись темно-красных маков на изголовье. – Но это в лучшем случае взятка. А после того, как вы увезли эти вещи в Англию, – кража.

– Вы никогда не слышали об истреблении девяти поколений? – буднично осведомился фараон. – Казнили всех родственников по вертикальной линии – родителей, дедов, всю их родню, даже двоюродную, – с семьями, заметьте. Всех по нисходящей линии, кроме совсем уж сущих младенцев. Всех по боковой линии – братьев, сестер, и опять-таки с семьями. Ну, и самого виновника, разумеется. Такой казни подвергали за десять тягчайших преступлений. Ущерб императорским храмам и святыням считается вторым по степени тяжести. Он вредит императору и нарушает гармонию Земли и Неба, а это подвергает опасности всю страну. Кража ритуальной утвари нарушает эту гармонию, не сомневайтесь. Я вижу в вашей коллекции много таких предметов. И в особенности это изголовье. Оно ведь не могло принадлежать кому попало. Слишком страшной силой оно обладает. Что вы сделали, чтобы его заполучить?

Лорд Эшвуд опустил голову.

– Но ведь ученые иногда… – бормотнул он беспомощно и жалко.

– Ученые? – жестко переспросил Патрик. – Разве вы привезли эти вещи в дар музею или университету?

– Вы привезли их для себя, – вздохнул фараон. – И проклятие настигло вас. Не огорчайтесь, милорд, не вы первый, не вы последний. Просто вам не повезло. Вы нарвались на древнее волшебство – а оно не желает знать ни отговорок, ни оправданий.

– Я отошлю коллекцию, – хрипло сказал сэр Генри. – Это поможет?

– Да, – ответил Патрик. – А теперь разрешите откланяться.

– Просто не понимаю, чем некоторые люди думают, – бухтел фараон по обратной дороге. – Это же догадаться надо – красть ритуальные предметы!

– А как насчет ритуальных предметов из вашей гробницы? – поддел его Патрик.

– Не забывайтесь, молодой человек! – возмутился фараон. – В конце концов, это была моя гробница!

Эйлин О’Коннор

Храм одного

Когда стало ясно, что мы застряли в этих богом проклятых болотах, капитан раздал остатки продовольствия и произнес краткую речь. Я бы лучше запомнил, о чем она, если бы не пытался в это время отцепить от ляжки пиявку толщиной с чубук моей трубки. Но если судить по приободрившимся солдатам, капитану удалось вдохнуть в них боевой дух.

Шел двадцать четвертый день нашего похода. Там, впереди, за болотами, где густая вода и жидкая земля смешались в похлебку почище капустного броуза, похлебку, в которой мы бурлили вот уже две недели, и господня кухарка помешивала наш отряд вместе с остальными ингредиентами этого адского варева, там, где болезненные рассветы были неотличимы от закатов, а ночи обрушивались внезапно, будто сверзившийся со скалы камень, и придавливали своей тяжестью так, что нечем было дышать, там, где деревья с ядовитыми корнями наконец расступались, а склизкая тропа выводила на твердую дорогу, нас ждал храм Одного.

Откуда я это знаю? Потому что под пытками не лжет никто, даже байдо-шини.

Тут надо пояснить, что они напали первыми.

После того, как мы разбили Сираджа-уд-Даула, казалось, нам не будет препятствий на этом континенте. К югу от реки Сатледж отныне правила Ост-Индская компания. Приказ отправляться на восток пришел тогда, когда отряд уже начал скучать, и сердца наши вспыхнули ликованием.

Богатство!

Слава!

В конце концов, мы жаждали принести пользу своей стране!