Джин с Толиком - Анатолий Горбов

Пообщалась Настя не только с начальником отдела кадров, но и с руководителем отдела внутреннего контроля и аудита. И, похоже, на всех оказала благоприятное впечатление. Разговаривала она легко, на вопросы отвечала по существу. Весьма кстати оказались и ее красный университетский диплом, и отличное знание компьютера, и давно уже забытая преддипломная практика в одном из районных казначейств с великолепной характеристикой оттуда.

Результаты собеседования обещали сообщить до понедельника, но все говорило о том, что шансы быть принятой у Насти весьма велики. Ей даже озвучили размер оклада на время испытательного срока – и эта сумма позволяла раздать все долги за один месяц. И вообще, вдохновляла и на труд, и на подвиг.

Воодушевленная, Настя вышла в моросящую осень маленьким солнышком, на которое с удовольствием оглядывались прохожие. Она специально еще разок прошлась мимо места проживания Великого Полосатого Комика, но ни одной пушистой души на подоконнике не было. Ну ничего – она еще вернется к талантливому котенку. С угощением.

Кое-что Свин смотрел, кое-что проматывал. Кое-что слушал, время от времени поднося камеру к уху – иначе звуковую дорожку в довольно шумном кафе слышно не было. Он даже начал беспокоиться, что аккумулятор разрядится раньше полного просмотра часовой видеокассеты. Но запись завершилась примерно на пятидесятой минуте серым снегом и прочими помехами. Промотав немного вперед, и убедившись, что и там пусто, Свин выключил камеру и извлек из нее кассету.

На записи, несмотря на дату в углу экрана, было не четвертое июля, а пятое. Как подумал Борис Михайлович, из-за путаницы в 12 часовом формате суток с этими дурацкими западными a. m. и p. m. Беседа между Свином и Лешичем, конечно же, представляла интерес – в первую очередь, для правоохранительных структур, а также для конкурентов Свина по наркобизнесу. На ней подробно обсуждалась новая идея Лешича, дающая почти 30%-ную прибыль от розничной реализации наркоты без каких-либо ощутимых финансовых вложений.

Идея была проста как весь наркоманский мир – бодяжить. Но не пустым мелом или димедролом, а новыми присадками, изобретенными химиком. Эти добавки сами по себе наркотиком не были, но в смеси с опием, кокаином и даже героином выступали как катализаторы их действия и давали очень ощутимый эффект синергизма [21].

Вот Свин с Лешичем и обсуждали почти час, сколько бодяжить, с каких точек лучше начать этот эксперимент, и как это вообще повлияет на ростовский рынок наркоты.

Кстати, это ноу-хау принесло даже не 30, а все 40%, причем, в первый же месяц. И это еще что – наркоманы были в восторге, часть постоянных клиентов перебралась с цыганских точек на свинские. Собственно, после этого с цыганами и началась конфронтация…

Во время просмотра, уже подсознательно поняв, что на кассете самых страшных для него кадров не будет, лысый толстяк принялся создавать и поддерживать нездоровую нервную обстановку. Поглядывал с опаской по сторонам, вздрагивал, недоверчиво щурился. Это представление, на самом деле, было нужно, как декорации к будущему состоянию Вадима.

А того вставило от сигары с шизовской начинкой уже через пять минут после ее раскуривания. Вадим основательно «присел на измену» [22]. Он и без того был на самом краю нервного срыва, и наркотик лишь ускорил естественное и неизбежное. При этом сильно гипертрофировав и сам срыв, и его последствия, доведя их до гротескного абсурда.

Последние минуты в кафе для дяди Лешича показались настоящим кошмаром. Он с испугом таращился на купюры в дипломате, понимая, что абсолютно не знает, как отличить настоящие евро от поддельных. Надел пальто. Заготовленные заранее наручники застегнул на своем запястье и ручке кейса чисто автоматически, уже не помня, для чего это нужно.

Свин распрощался с Вадимом и, выходя из кофейни, подал условный знак – материалы у него, их значимость – 4 балла из 5 возможных, деньги у объекта.

Дядя Лешича просидел одетым еще минут пять после ухода Свина, в ступоре глядя на стену перед собой, сильно потея и, кажется, седея на глазах находящихся в кафе людей. После чего встал, и деревянной походкой направился к выходу.

Паника затопила неудавшегося шантажиста, когда он на полквартала отошел от места встречи с толстым наркобароном. Его накрыл приступ сильнейшей мании преследования, в любом прохожем Вадиму мерещился наемный убийца или грабитель.

Впрочем, он был близок к истине. Идущая навстречу тонкая брюнетка с яркими пухлыми губами и пронзительным голубым холодом огромных глаз в фейерверке длинных накладных ресниц, мило улыбнувшись, стукнула короткой красной дубинкой сложенного зонтика по углу его кейса. В результате чего ручка с прикованными наручниками отстегнулась от самого дипломата и осталась у него в руке, а девушка, с молниеносно подобранным безруким кейсом, юркнула в ближайшую подворотню.

Вадим хотел было броситься за ней, но увидел направлявшихся прямо к нему двух дюжих братков, взвыл и, не разбирая дороги, бросился прочь. Чем быстрее он бежал, тем страшнее ему становилось, и он бежал еще быстрее. Параноидальный туман окутывал мозг, а льющийся ручьями пот заливал глаза. Возле Большой Садовой шантажист-неудачник снес своим телом случайного прохожего, и они вместе с ним вылетели на проезжую часть. Прямо под колеса многотонного пассажирского автобуса.

Людей на моих глазах не сбивали никогда. А тут сразу двоих. Я ехал по противоположной стороне, когда обоих мужчин, бесспорно, насмерть, сбил мощный «Ман». Никогда бы не подошел без лишней нужды – я противник подобных зрелищ. Но один из погибших показался мне смутно знакомым.

Я припарковал машину чуть поодаль, и пешком вернулся к месту трагедии. Расталкивая толпу зевак, я продвигался к одному из тел, одетому в слесарную спецовку.

– Свят-свят-свят!!! Вот ведь душегуб, и сам убился, и ни в чем не повинного человека загубил! – какая-то бабушка, прикусив от волнения платок, указывала на незнакомого мне душегуба. А я смотрел на труп другого, ни в чем не повинного человека. Владимира Заяца. Заслуженного российского киллера дядю Вову…

Жалко мне киллера дядю Вову особо не было. Но смерть – даже абсолютно незнакомого человека – потрясение. А его смерть могла еще и существенно приблизить мою. И, если сегодняшняя подстава не сработает, я вполне успевал оказаться рядом с собственным несостоявшимся киллером. В каком-нибудь темном морге, на соседних столах, благодаря посредничеству очередного убийцы, нанятого Свином.

Прибывшая полиция пыталась разогнать толпу, но получалось это у блюстителей порядка не очень. Народ шумел и возмущался бездушными лихачами, отсутствием светофоров и вообще демократами.