Звездный колокол - Иар Эльтеррус

— Он жить хочет, — объяснила Софья. — Он сам хочет жить, и он нам помогает. Как может, конечно. Но это много, поверьте.

— Вы с ним говорили? — спросил Кир.

— Конечно, — кивнула Маша. — Полчаса назад. Очень волнуется за всех вас, переживает, что вы так нервничаете. Так что вы давайте там все успокойтесь, ладно? Не подводите его.

— Еще просьба. Через пару часов разбудите второго. Мы почитали сейчас их досье, они идентичны, и нам бы неплохо кое-что поглядеть, — попросила Софья. — Ну что? Вы успокоились немножко? — Кир кивнул, Берта тоже. — Вот и молодцы. Идите, пейте чай, а я к вам попозже подойду. Кто-то блинчики обещал, — прищурилась она. — С вареньем.

В коридоре Кир отошел на несколько шагов, потом остановился, и вдруг сел на пол — так же, как сидел все эти дни Ит. Сел, привалившись плечом к стене, потом поднес к лицу трясущуюся ладонь.

— Кир… — Берта растерялась. — Тебе, может, валерьянки дать?

Он отрицательно помотал головой.

— Пока не увидел, не верил, — произнес он еле слышно. — Не надо валерьянку, Берта. У меня просто крыша, по-моему, рванула не в ту сторону.

— Она у всех рванула. — Берта села с ним рядом. — У меня тоже. Кир… а ты какое варенье любишь?

Кир задумался.

— А какое есть? — спросил он.

— Клубничное и абрикосовое, — подумав, сообщила она. — Рыжий больше клубничное любит…

— Тогда абрикосовое, клубничное ему оставим. А Ит?

— А Ит любит сгущенку… Кир, можно я заплачу, а? — попросила Роберта.

— Давай. А я тебя буду утешать. Я сегодня всех утешаю. — Он усмехнулся. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты умная, смелая и очень маленькая?

Берта засмеялась сквозь слезы.

— Сегодня никто. Ты первый. Пойдем чай пить, правда. Остынет же…

Ит не поверил, точно так же, как Волк до него. Не поверил, пока его, спотыкающегося от усталости и снотворного, чуть ли не за руку отвели в комнату. Потом минут десять потратили на то, чтобы как-то успокоить, — когда до Ита, наконец, дошло, кто перед ним, и что происходит, он попытался встать перед Софьей на колени… и поднялся только тогда, когда Волк сказал, что если он продолжит в том же духе, получит еще одну дозу реланиума.

— Я не знаю, как благодарить вас… Спасибо… Огромное вам спасибо… Я даже не думал, что… Господи, правда, я не вру, клянусь… я сделаю все, что вы скажете…

— Если что мы скажем, тогда сядь, пожалуйста, — приказала Софья. — Слушайся бабушку. А вы идите, идите пока что, — приказала она Берте, Волку и Киру. — Мы тут сами разберемся. Ит, скажи, где еще одна пара?

— Что? — не понял тот.

— Тут есть еще одна… нет, еще две пары. — Софья нахмурилась. — Одна из них делится не так, как ваша. Там должны быть мужчина и женщина. Где они?

— Ри и Джесс?.. — Ит потряс головой. — Они сейчас на базе, в пансионате.

— Они в большой опасности. То, что произошло с твоим вторым, не случайно. Ты можешь стать следующим. И они могут стать следующими, если уже не стали. Ит, вы шестеро — сейчас не совсем Контроль, но вы все-таки с нашей точки зрения Контроль, понимаешь?

— Софа, он тебя слушать не может, он устал, — заметила Маша. — Ит, давай немножко восстановимся и поговорим. Но нельзя, чтобы Берта и Кир это слышали. Им пока что не надо. Ты понял?

Ит слабо кивнул. Поморщился.

— Простите, а вы случайно не Софья Марковна Кац? — спросил он вдруг.

— Случайно Софья Марковна, — кивнула та. — А что?

— Вы пятнадцать лет назад читали курс у нашей дочери. — Ит поднял голову. — Маден рассказывала о вас.

— Надеюсь, она рассказывала что-то хорошее, — засмеялась та в ответ. — Да, действительно читала. У меня тогда был годовой отпуск — здесь делали новую легенду, прежний «носитель» по сценарию умер от старости, надо было переждать. Помню я вашу девочку, помню. Рыженькая такая, маленькая. Оба мужа там тоже были, но они ребята очень робкие, ни одного вопроса не задали, стеснялись. А она борец у вас, и очень смелая. Правильно так смелая, в нужную сторону.

Ит кивнул, улыбнулся.

— Знали бы вы, что этот борец к тому времени натворить успел… — пробормотал он. — У нас, кстати, уже должен внук родиться. А мы даже увидеть его, скорее всего, не сможем.

Софья покачала головой.

— Не загадывай, — посоветовала она. — Никогда не загадывай. Я вот тоже не думала, что когда-нибудь в жизни буду читать молодежи «Потери и преодоление кризиса», но ведь читала. С полным разбором того, что происходит с Встречающими и Связующими, когда смысл их жизни из нее исчезает… на своем примере в том числе.

Голос ее изменился, на секунду в нем промелькнула тень скорби, и Ит вдруг понял, что она до сих пор носит в себе, что определяет все ее поступки, и в чем она на самом деле живет… уже очень и очень долго. И понял, что в годы реакции Блэки эта пожилая ехидная еврейка была совсем не такой, вовсе не такой — ведь даже ее нынешний облик был смоделирован ею же, намеренно… вот такой, седой, обрюзгшей, сгорбившейся, она видела свою собственную вечную скорбь, и сделала себя такой нарочно.

Что она видит, когда закрывает глаза? Лучше этого не знать, наверно.

— Молодец, — кивнула она. — Понял. Ладно, не будем об этом сейчас. Знаешь, очень сильно нас твой второй радует. Тоже борец, надо заметить. Восстанавливаться ему, конечно, придется не одним днем, но мне кажется, что месяца за полтора справитесь.

— Лучше бы им куда-нибудь из Москвы уехать на это время, — заметила Маша. — Пожить в тишине, полечиться спокойно, отдохнуть. Главное, чтобы народу было поменьше. Есть куда уехать, Ит?

— Не знаю, — растерялся тот. — Надо посоветоваться с Бертой.

— Вот и хорошо, утром все вместе поговорим. Так, сейчас сделаешь вот что. Ляг на пол, а я погляжу, какие у тебя винтики цепляются за какие шпунтики…

— Мария, глупые шутки у тебя, сил нет, — проворчала Софья.

— Может быть, вы мне дадите какой-нибудь контроллер? — попросил Ит. — Ужасно спать хочется, если честно. Перенервничал, а сейчас…

— Контроллеры не используем принципиально, это не дело, когда идет самостоятельное воздействие, которое нельзя немедленно купировать, если что-то не так, — покачала головой Маша. — Давай поступим иначе. Ты три минутки полежишь на полу, потом пять минут пообщаешься с Рыжим, а потом просто пойдешь спать.

— Разрешаю выпить рюмку водки, — хихикнула Софья. — А лучше чаю с рижским бальзамом. Знаешь, я вот обожаю рижский бальзам, только купить его, заразу, можно только в Риге. А кто бедной пенсионерке даст путевку?

— Намек понял. Вы видели чашку, из которой пил Кир, и сделали правильный вывод. Я спрошу Берту про бальзам, может быть, у нее…

— Софа, ты напрашиваешься на взятку, — проворчала Маша. — Ну нехорошо, ну сама подумай. Ведешь себя, как заведующая стоматологией в нашей поликлинике, честное слово! Та тоже любит пожаловаться, что тысячу лет не видела конфет «Золотые купола» или что в праздник для мужиков на стол поставить нечего. По-моему, она в коньяке уже может искупаться, если захочет…

Ит засмеялся.

— Куда ложиться? — спросил он.

— Куда угодно. — Маша неопределенно махнула рукой. — От перестановки мест слагаемых сумма не меняется. Можешь пока что подремать, если хочешь. Нам все равно.

— Ит, как это называется? — голос у Скрипача был слабый, но в словах он больше не путался, и говорил, не прилагая к этому никаких усилий.

— Клещевой энцефалит. Волк сказал, что это вирус, который поражает нервную систему. — Ит сидел рядом с Рыжим на кровати и держал его за руку. — Мы с тобой действительно два старых придурка. Даже не подумали.

— Вообще ничего не помню, — признался Скрипач. — Нет, то есть я помню, как мы сидели на совещании, и как тошнило по дороге домой. Потом какой-то провал, потом… ужасно больно. — Он поежился. — Откуда? Почему?.. И почему два зуба сломаны?..

— Зубы я тебе утром сделаю, — пообещала Маша. — Во время какого-то припадка, видимо, сломал. Не болят?

— Нет, — покачал головой Скрипач. — Потом вроде бы проснулся… Кир рядом сидит, потом ты пришел. Потом снова плохо стало… Черт-те что.

— Сейчас получше? — поинтересовалась Софья.

— Да, конечно. Главное, запаха нет, — Скрипач виновато посмотрел на нее.

— Так это ерунда, запах, — усмехнулась она. — Им вон было все равно. Да, Ит? Все равно было? — тот кивнул. — Когда любишь кого-то, всегда все равно — запах, не запах, и прочая ерунда. Главное, что живой, а запах — дело наживное. Сейчас мы с тобой поработаем, а потом ребята тебе помогут помыться, договорились?

— А можно сначала помыться? — попросил Скрипач. — Я понимаю, что надо, но… несколько дней вот так… я же чувствую…

— Ох уж мне эти рауф, — недовольно проговорила Софья. — Ну чего вы все такие на чистоте задвинутые? От грязи пока никто не умирал.