НА ГРАНИЦЕ КОЛЬЦА - Russell D. Jones

Выслушав её, Лоцман вытер с лица капельки пара, покрепче ухватил книгу и вновь подошёл к ванне. Наклонился над «бульоном», в котором лежал Обходчик, и сказал, чётко выговаривая каждое слово:

– Не будет никакой помощи. Они изолируют Землю. Сразу же, как услышат от Вишни про то, что здесь происходит. Они никого не пришлют. Они просто уничтожат все Слои и всех, кто там обитает!

Дед смотрел на него из-под воды и не шевелился.

– Ты представляешь, что это для Земли? – продолжал Лоцман, наклонившись ниже, так что его мокрые чёрные волосы почти касались поверхности воды. – Все Слои, идиот! Держители, Беседник, вся магия, все ниточки – всё будет уничтожено! И они впустят Вечную Ночь. Впустят сюда Вунлех. Ты этого хочешь?

Высунув голову из-под воды, Обходчик прохрипел:

– То-о-огда пе-е-ерекрой все но-о-ры и то-о-очки выхода…

Лоцман расхохотался. Раздражённо хлопнув свободной рукой по раскалённому змеевику, он покрутил головой, призывая в свидетели стены и занавеску.

– Ты… Ты вообще понимаешь, кого ты просишь?! Я – Лоцман, я открываю миры. А ты просишь меня что-то закрыть? Побыть вместо тебя Обходчиком? Не-ет, ты и впрямь болен! Ты уж приглядывай за ним, – бросил Лоцман помрачневшей Злате. – У него в голову пошло! Он просит меня закрыть точки входа! Которые я сам же ставил!

Взглянув на обложку выданной книги, он тяжело вздохнул:

– Нет, вы не понимаете! Бесполезно объяснять. Ну, тогда так: если кто-то из вас, или Вражница, или какой-нибудь другой посланник попробует выйти с Земли, я взломаю портал и вытряхну вас в Гьершазу. Где-нибудь над гнездом шершавней или в любом столь же уютном местечке. И не жалуйтесь потом, что я не предупреждал! Для вас пути с Земли закрыты!

* * * 01:29 * * *

Жизнь проста, потому что всё, что в ней есть, можно типизировать, разложить по полочкам, распределить по категориям, снабдить ярлыками. И при этом жизнь необыкновенно сложна, потому что каждый случай – уникален, особенно если он касается лично тебя.

«Незаинтересованный лояльный иммигрант северо-восточной группы из изолированного мира третьей предступени развития» Ясинь Дакасор старательно очистил ботинки о край решётки, предусмотрительно вкопанной перед крыльцом, поднялся по ступенькам, постучался и вошёл в дом.

«Незаинтересованный лояльный иммигрант» означало, что Ясинь покинул родной мир не по своей воле, не собирается возвращаться, но примет любое решение представителя местных властей.

«Северо-восточная группа» – люди, обладающие экстранормальными способностями и пользующиеся ими, но не прошедшие должного обучения.

На «третьей предступени развития» стоял мир, в котором существовало разделение на нации и отдельные государства. И где помнили историю войн.

Свой статус и права Ясинь выучил наизусть по требованию Обходчика – длинный список, с взаимоисключающими на первый взгляд пунктами, две трети которых начинаются с «если».

Однако в списке не было ничего, что касалось бы пребывания иммигранта в Гьершазе под покровительством Лоцмана. Потому что не было прецедента, а предусмотрительные составители оказались неспособны представить такую ситуацию. Но Ясиню не обязательно было знать о таком нюансе. Когда он попробовал уточнить, Лоцман милостиво разрешил ему «делать, что считаешь правильным» – и тут же добавил: «А если что не так – я тебя убью, ты же сам просил!»

При каждом визите в дом покровителя Ясинь нервничал – больше, чем на минном поле, где ему однажды довелось оказаться. Потому что он понятия не имел, что может показаться Лоцману «не таким»…

Из кухни доносился скрежет и неумелая девичья ругань. Отодвинув занавеску из толстой пластиковой лапши, Ясинь увидел Варю-2, которая сидела на полу, зажав в правой руке нож, а между ступнями – нечто чёрное. Скрежет издавало острие ножа, которым девушка чиркала по вогнутой стороне чёрного предмета.

– Здравствуйте, – сказал Ясинь и постарался улыбнуться как можно дружелюбнее.

– Привет, – Варя-2 оторвалась от своего занятия и наставила на гостя нож. – Ты к учителю?

– Да.

– Его нет. Упёрся куда-то.

– Когда он будет? – поинтересовался Ясинь, держась поближе к выходу.

– Так он мне и сказал! – фыркнула девушка и вновь занялась ножом и чёрной штукой.

Плохо, что Лоцмана нет… Свою речь Ясинь готовил с самого утра. Слова подбирал, сверяясь с записями, сделанными во время «уроков адаптации», как их называла Варя-2… А теперь оказалось, что всё напрасно.

Чего скрывать – хотелось блеснуть перед «покровителем» свежими знаниями. Чтобы, впечатлённый его успехами, Лоцман похвалил свою ученицу.

Это всё, чем Ясинь мог её отблагодарить.

Девушка с большим энтузиазмом взялась за обучения гостя: Синее Наречие, краткий курс мироустройства и немного про Землю, Россию, Москву и метро. Самым важным был язык – и не тот примитивный вариант, который был известен на Пушчреме. Варя-2 учила его красивому языку, первоначально искусственному, но за столетия использования набравшемуся метафор, юмора и глубины (насколько это возможно для языка, созданного для торговли, переговоров и допросов).

Наблюдая за своей наставницей, Ясинь обратил внимание не только на её старательность и терпение. Она часто хвалила его – за правильное произношение, за красиво составленное предложение и за понятливость. Лоцман же ни разу не сказал ей «Молодец» или «Хорошо»! Ясинь знал наверняка, потому что при нём Лоцман всегда использовал Синее Наречие.

Интересно, покровитель говорил на Синем, чтобы гость побыстрее освоил новый язык? Или из вежливости? Или чтобы выглядеть вежливым? Или чтобы унизить?

Ясинь знал, что выглядит как человек не самого далёкого ума – с такой-то простоватой физиономией! Когда-то это помогло выжить: в лабораториях к нему относились как к «мясу» и никогда не подозревали в шпионаже или саботаже, даже в напряжённые периоды охоты на ведьм. Пару раз его пытались подставить, но на провокации он не вёлся.

Ему нравилось наблюдать за людьми, разгадывать их мотивы, предсказывать их поступки и решения. Это помогло тогда – помогало и теперь.

Несмотря на явную симпатию и поддержку ученицы Лоцмана, Ясинь понимал, что не стоит относиться к ней как к союзнику, а уж тем более как к другу. Очевидно, что её положение не намного устойчивее. Пару раз она сама упоминала о своём незначительном статусе и жалких перспективах. Для Ясиня было достаточно того факта, что у неё нет имени.

– Твою налево! – воскликнула Варя-2.

Хотя Ясинь не знал русского, интонация была ему понятной.

Облизывая порезанный палец, девушка раздражённо оттолкнула от себя чёрный предмет, который скребла ножом. Предмет гулко звякнул, ударившись о доски пола, и Ясинь понял, что это сковородка – грязная, облепленная толстым слоем пригоревшей и доведённой до состояния угля пищи.

– Где нашла? – спросил гость, присев на корточки и подняв сковороду за ручку.

– Там, – Варя-2 кивком головы указала куда-то влево. – Возле ледокола появилась новая куча, я пошла посмотреть, ну, и выкопала.

«Ледоколом» она называла ржавую скалу треугольной формы, высовывающуюся из грязи и действительно чем-то вполне похожую на нос корабля.

– Чугунная, между прочим, – сказала Варя-2.

– Что? – Ясинь удивлённо взглянул на девушку.

Она поняла, что «чугунная» было сказано по-русски. Потому что она не знала, как будет «чугун» на Синем Наречии. А спросить было не у кого: Лоцман далеко, Обходчик занят выживанием.

– Я не знаю, как перевести, – честно призналась Варя-2. – Такой металл, из него раньше делали посуду. Но это было давно. Сейчас делают из тефлона, но они портятся, и когда их выбрасывают, то на них лучше ничего не готовить. Ну, я читала, что это вредно. А чугунную достаточно просто почистить, и всё в порядке. Она как вечная, понимаешь? Тот, кто её выбросил, наверное, не знал – решил, что она испортилась!..

Мешая Синее Наречие и русские слова, девушка принялась рассказывать о сковородках, готовке и своих любимых блюдах. Слушая её, Ясинь обратил внимание на то, что это детские воспоминания – события, которые произошли пять или десять лет назад. Несколько раз ученица Лоцмана упоминала «бабушку», причём было непонятно – родную или просто знакомую. Определённо, человек, научивший Варю-2 варить щи и рассказавший про ценность хорошей старой чугунной сковороды, был для неё важен. Но девушка старалась говорить о «бабушке», как о ком-то постороннем.

«Что же с ней сделали?» – подумал Ясинь, глядя на длинную тонкую шею своей наставницы, на её узкие губы и морщинку, которая то и дело возникала между густых бровей.

– Разреши мне, я почищу, – предложил он и встал на одно колено, чтобы было удобно. – Дай нож. Нужно с силой, но аккуратно.

Варя-2 послушно протянула ему инструмент.