Мы знаем, что ты помнишь - Туве Альстердаль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы чаи гонять?
Он знает, подумала Эйра, чувствует, догадывается или в самом деле убежден, что здесь нечисто. В первый раз она увидела в нем что-то от себя самой. Упрямство, грызущее изнутри.
– Это больше похоже на жалобу, чем на конкретные сведения, – продолжила она. – Никому, кажется, и в голову не пришло проверить информацию или хотя бы просто перезвонить и уточнить. В этих сведениях не было ничего, что напрямую указывало бы на Лину.
– Но?
– Одна вдова, из деревушки Локне. Она сказала, что звонила три раза.
Эйра прочла вслух запись телефонного разговора. Тогда за этим следили и тщательно все записывали, двадцать три года назад, чтобы ни одна крупица информации не пропала зря.
Женщина изъяснялась на онгерманладский манер, настоящая смесь исконных диалектов, которые по нынешним временам редко где услышишь, на них разговаривали бабушки и дедушки – напоминание о давно минувших днях.
– Я вам тута звоню, патаму что снова каго-то видала. Леший его знает, чем вы там занимаетесь, а тока полиция сюды ишо не показывалась.
– Простите, о каком месте вы говорите?
– Так здеся, туточки, в Локне, то есть. Стоит тут, понимаете ли, нараспашку – заходь кто хочешь. Ой, неспокойно жить на деревне, кода не знаешь, шо за люд бродит вокруг. Вот прежде эта дивчина. А таперича есчо хуже.
– Вы видели ее?
– Да хто ж отважится туды заглядывать, с такими мордами-то толсторожими!
Следом комментарий того, кто принял звонок: «Если это не касается пропавшей Лины Ставред, то рекомендую вам перезвонить по другой линии…», в ответ на что женщина пустилась в пустые разглагольствования о властях, которые поворачиваются к деревням спиной, стоит им оказаться чуть дальше от побережья.
ГГ сел, барабаня ручкой по краю письменного стола.
– Даже не знаю, что и думать, – протянул он. – С какого бока нам может быть полезна эта информация?
Эйра достала свой айпад, открыла карту округи.
– Это только предположение, – сказала она, – но если взглянуть сюда… – Узкая бухта протянулась на пять километров вглубь суши, словно не имеющий конца приток. Она показала, где располагалась старая лесопилка в Локне, как раз на середине бухты.
– Вот и спрашивается, зачем они погребли туда? Если собирались с кем-то увидеться, то этот человек должен был выйти к ним навстречу… – Никто из них не озвучил возникшую вслед за этим мысль, но Эйра сумела прочесть ее в его взгляде: если этот некто не был убийцей.
– Кем тогда была та вторая, – вместо этого спросил ГГ, – ведь не могла же полиция пропустить еще одну пропавшую девушку?
Эйра увеличила вид со спутника. Размытая зелень и пятна, которые могли быть крышами домов, – вот и все, что было видно на том месте перед сваями причала у Локне.
– Когда я была подростком, такие вот местечки любила посещать молодежь. Чуть в стороне от жилья – то, что надо, чтобы почувствовать себя свободным.
– А что сказали родители? Где, по их мнению, она была?
– Лина сказала, что заночует у подруги, но там она так и не появилась. У нее должна была быть веская причина отправиться пешком в Мариеберг, все-таки это в паре километров от ее дома.
– Встретиться с парнями?
– Почему тогда она не остановилась у дороги, где они стояли, целая компания пацанов?
– А полиция что решила?
– Когда они переключились на Улофа, то перестали интересоваться тем, куда она направлялась. Это больше не казалось им важным.
ГГ крутанулся вместе со стулом, пробежался взглядом по плоским крышам домов в центре Крамфорса. Затянувшееся молчание.
– Я вчера разговаривал с одним врачом из Умео, – наконец произнес он. – В легких Улофа Хагстрёма развилась инфекция с повышением температуры тела, но сейчас она идет на спад. Зрачки реагируют на свет, и сам он тоже реагирует на прикосновения.
– Они верят, что он очнется?
– Верят… Медики, как и мы, стараются воздерживаться от подобных вещей.
Они еще посидели, помолчали.
– Есть еще один момент, – проговорила она наконец. – В допросе с Улофом Хагстрёмом.
– Да?
– У тебя есть время? Это займет несколько минут.
– О чем хоть речь-то?
– Я бы хотела, чтобы ты сам это увидел.
ГГ поднялся с явной долей равнодушия, налил себе по дороге стаканчик кофе и сграбастал из коробки целую пригорошню круглых шоколадных печений, из тех, что родители покупают своим детям, когда те отправляются на школьную экскурсию. У него в шкафу стоял целый штабель этих коробок. Вдвоем они кое-как втиснулись в чулан, исполняющий роль видеозала. Эйра уже смотрела эту запись и заранее прокрутила ее до нужного момента.
Побежали кадры. Улоф на обитом черной кожей диване. Устремленный в пол взгляд.
«Все было не так, как я им сказал… Она толкнула меня, и я упал… на земле было грязно. Глина и всякий мусор».
«Почему ты не рассказал об этом раньше?»
«Потому что… потому что… Она ведь девчонка. В общем, она застала меня врасплох. Должно быть, поэтому я упал…»
ГГ грыз одну печенюшку за другой, пока выбранный фрагмент не закончился. После чего последовали еще более суровые призывы следователя, чтобы Улоф перестал лгать, и та часть, где парнишка просил, чтобы рядом с ним была его мама.
Эйра остановила кадр.
– Что, если здесь он говорит правду? – сказала она, игнорируя данное себе предписание слишком не заноситься. – Если Лина убежала, то показания Нюдалена вполне могут соответствовать истине. Должно быть, кто-то ждал ее у реки, иначе зачем она выбрала эту тропинку?
– Включи-ка это еще раз.
Эйра прокрутила пленку назад, она столько раз ее просматривала, что выучила наизусть временные интервалы.
«…А потом она принялась хлестать меня крапивой… и запихнула мне землю в рот и крикнула, что это из-за меня она испачкалась. Что я все испортил».
ГГ взял пульт из ее рук, нажал на паузу.
– Разве это нормальная реакция человека, которого едва не изнасиловали?
– Какая именно?
– Переживать из-за того, что тебя испачкали. Ну так, чисто конкретно.
И, не дожидаясь окончания фрагмента записи, ГГ встал, вышел в коридор и принялся расхаживать туда-сюда. Эйра включила запись дальше, попутно подумав, что ни один из мальчишек, которых она знала в юности, ни за что не рассказал бы своим приятелям, что его избила и унизила девчонка. Да любой бы на его
