Однажды в Америке - Хэрри Грей

— Очень бы не хотелось, — пробормотал я себе под нос.

Мы закурили еще по одной сигаре и молча сидели, провожая глазами проходящих девушек. Мне совсем не хотелось, чтобы кого-нибудь из парней посетила идея, из-за которой нам пришлось бы заниматься делами сегодня вечером. Я решил опередить их и сказал:

— Мне кажется, лучшее, что мы можем сделать, — это попробовать отключить агентство Зеспуса на время забастовки. И начинать лучше всего рано утром, когда они только открываются. В некотором роде это то же самое, что застать их спросонья. Согласен, Макс? Нам необходимо, чтобы лифты не работали. Тогда арендаторы начнут давить на хозяев.

Макс с задумчивым видом поскреб в голове и с сомнением произнес:

— Да, вроде бы это звучит вполне разумно.

Я усилил нажим:

— Это лучший вариант, Макс. Если мы помешаем агентству присылать людей, остальное решится совсем просто. Мы заедем к Эдди и скажем, чтобы он приготовил человек двести шантрапы для обработки неорганизованных штрейкбрехеров. Пусть поотрывают им головы. Попросим главный офис, чтобы они связались с помощником комиссара. Пусть отзовет полицейские патрули на то время, когда шантрапа Эдди будет заниматься расчисткой территории.

— Да, Башка, вот это мне уже нравится. — Макс энергично хлопнул меня по спине.

Эдди сидел в своем кабинете, задрав ноги на стол, и читал одну из библий, которыми бесплатно снабжал все комнаты отеля.

Макс сообщил ему, какую работу нам поручил главный офис. Эдди кивнул:

— Я уже слышал.

Макс продолжил:

— Завтра с утра нам нужны сотни две ребят для вправления мозгов.

— Ладно. Они будут ждать вашей команды в течение всего дня. Двух сотен хватит? Может быть, добавить лишнюю сотню?

Макс кивнул.

— Хорошо, пусть будет три сотни.

— Как насчет полиции? — поинтересовался Эдди.

— Через полчаса мне надо будет заскочить в главный офис. Хотите, я им скажу?

— Конечно, Эд. Избавишь нас от лищней езды по городу, — ответил Макс. — Ну ладно, значит, с этим покончили… Эд, мы хотим расслабиться и остаемся у тебя на ночь.

— С или без? — игриво спросил Эд.

— Ты что, думаешь, что мы стали вегетарианцами? — вылез Косой.

— Макс, я не останусь, — сообщил я.

— Не хочешь погулять на вечеринке?

— У меня личная вечеринка.

— А, с той прелестницей из «Сада»?

— Да, — ответил я. Макс улыбнулся:

— Ладно, веселись и наслаждайся. Но завтра будь с самого утра. К шести у Толстого Мои.

— Понял, — ответил я. — В шесть у Толстого Мои. Кстати, Макс…

— Да?

— Я только что подумал… Пусть Мои сделает две бутылки виски с сюрпризом. Они завтра могут нам пригодиться.

— Со снотворным?

— Да. И покрепче, — ответил я.

— Хорошо, я позвоню ему позднее и скажу, чтобы он приготовил их к утру.

— И дюжину стаканов.

— И дюжину стаканов, — повторил Макс.

— Ну ладно, пока. Наслаждайтесь, — сказал я.

— Ну ладно, пока. Наслаждайся, — эхом ответили они.

Глава 34

Погода располагала, и я решил прогуляться по Бродвею. Улица медленно оживала с наступлением сумерек. Тысячи надписей и миллионы ламп начали лениво приходить в себя после дневного небытия. Вначале они загорались вразброд, как будто улица начала делать первые вздохи после проведенного ей искусственного дыхания. Затем, когда горячий электрический ток помчался живительным потоком крови по всем сосудам, сияние огней затмило свет вечереющего неба. И движение транспорта и людей сразу ускорилось, словно этот же самый ток зарядил их новой энергией. Я был частью улицы, частью этого подчиняющего себе, подталкивающего, суетливого веселья. Хорошенькие девочки, любительницы и профессионалки, сияли искусственными цветами румян, губной помады и туши. Их блуждающие, блестящие глаза выискивали в толпе прохожих интересного, щедрого мужчину, которому можно было бы отдать себя. Отдать только на одну ночь. Это все, о чем я думал. Здесь были женщины, миллионы прекрасных женщин, и все они были мои.

Дневные события стали далекими воспоминаниями, отошли на задний план. Я полностью отдался счастливому. состоянию предвкушения. Я был взволнован и счастлив, как будто впервые вышел на вечернюю охоту. Я рассмеялся. Да, я, Башка, был взволнован так, словно не получал больше, чем любой другой парень. Да, больше, чем любой из живущих парней или вообще любой парень в истории. Я наверняка знал, что на протяжении двух-трех кварталов я смогу найти пять, или десять, или сто по своему вкусу Это был мой, мой Бродвей. Мои счастливые охотничьи угодья, мой личный гарем. О-о, вот и кое-что привлекательное! Я коснулся пальцами, краешка полей своей шляпы и сказал:

— Привет, прелестница.

Она улыбнулась и мелодично проворковала:

— Привет, малыш.

Она призывно повела плечом и бросила через него быструю подтверждающую улыбку. Я рассмеялся, словно пацан во время первого флирта. Я был захвачен пьянящим возбуждением улицы, будоражащим кровь волнением охоты. Да, это была моя личная, изобилующая дичью охотничья территория.

О-о, вот и еще одна милашка — м-м-ням, — ну просто прелесть! Сегодня просто отличная охота.

Я посмотрел на нее, коснулся пальцами шляпы и улыбнулся:

— Привет, красотка.

Она улыбнулась и промурлыкала:

— Привет, симпатяга.

Приходилось пропускать и эту лакомую дичь. Черт подери! Я рассмеялся над собой. Ну я и ублюдок! Лишь бы повеселиться. Хотя, какого черта? Мне так и положено Во всяком случае, я не женат. А посмотреть на Косого с Простаком? Оба женаты, но похаживают до сих пор. Вот прямо сейчас они у Эдди на вечеринке резвятся с какими-нибудь разнузданными девками. Вот Максу так положено. Он не женат, как и я. Странно, что ни он, ни я ни разу не были женаты. Я хотел, но Долорес не пожелала выходить за меня замуж. Пожалуй, это было к лучшему для нас обоих, потому что я — сатир. Мне мало одной женщины. Мне каждый раз нужна какая-нибудь другая. Да, я с ними сплю и потом забываю. Это и есть я, Башка. Эта, которая придет сегодня вечером, в ней действительно кое-что есть. Бог ты мой, у нее есть целая пара кое-чего. И владелице пары таких прекрасных кое-чего я должен преподнести что-нибудь особенное.

Проходя мимо магазина нижнего белья, я понял, что я ей преподнесу. Я куплю ей дюжину черных кружевных бюстгальтеров, таких же, как этот, за три восемьдесят пять, выставленный в витрине.

Я зашел в магазин. Он был заполнен женщинами, и мне показалось, что все они уставились на меня. Мне стало немного не по себе, и я подобрался. Я чувствовал себя так, словно участвовал в своем первом налете. Продавщица с улыбкой посмотрела на меня.

— Я вас слушаю.

С дьявольским бесстрашием я объявил.

— Пожалуйста, дюжину черных кружевных бюстгальтеров, как тот, что у вас на витрине. Сотый размер.

Девушки по соседству захихикали. Продавщица достала несколько коробок из-под прилавка и сказала:

— Они имеют четыре размера: А, В, С и D. Вы будете выбирать, какой вам нужен?

— Она весьма велика в этом месте, — ответил я. — Так что решайте сами.

Продавщица улыбнулась и кивнула. Я швырнул на прилавок сотенную купюру. Прежде чем дать сдачу, продавщица внимательно ее изучила. Протягивая мне сверток, она прошептала:

— Если они не подойдут леди, то она может обменять их на другой размер.

Поднявшись в свой номер, я связался с кухней и заказал шеф-повару Чико ужин на двоих.

— Привезли шампанское, которым ты интересовался. Я поставил его на лед. Во сколько подавать ужин? — спросил Чико.

Я сказал, что позвоню, и пошел бриться и принимать душ. Я надел новые просторные брюки и приталенный вельветовый пиджак. Потом я долго вертелся перед зеркалом, пытаясь получше приладить галстук-бабочку. В конце концов я решил, что он не подходит к пиджаку, и выбрал другой галстук, узел которого перевязывал вновь и вновь до тех пор, пока результат не удовлетворил меня. В нагрудный карман я засунул свежий носовой платок и добрых десять минут стоял перед зеркалом, доставая его, складывая по-новому и заталкивая обратно. Наконец я решил, что платок в порядке, и оставил его в покое. Но я никак не мог успокоиться и все время возвращался к зеркалу, чтобы проверить свой внешний вид.

Я стал противен самому себе. Вести себя как какой-то тщеславный идиот! Впрочем, это не было тщеславием. Просто я волновался. Волновался, как кот, поджидающий в аллее свою подружку. Что со мной происходит? Для парня, который переспал со всем, что гуляло, щебетало или приятно пахло на Бродвее, такое поведение было просто возмутительно.

Я налил себе двойное виски. Выпивка малость помогла, музыка тоже должна была помочь. Не глядя, я достал какую-то пластинку, поставил ее на проигрыватель и, упав в кресло, стал слушать. Это было интермеццо из «Травиаты». Мне нравилось место, в котором вступали скрипки. Мелодия была сладкой, нежной и шелковистой, словно женская грудь. Я рассмеялся над собой. Ну и сравненьице! Сравнивать нежную, сладкую музыку с женской грудью! Это просто говорит о том, где блуждают мои мысли. Это единственное, о чем я думал все последние часы.