Слишком личное - Наталия Костина

Зорким глазом эксперт Камышева заметила какую-то неуловимую схожесть в тощем котенке с загнутым крючком хвостом и неприкаянном капитане.

– Худющий он какой…

– Откормим. Я ему кошачьего корма купил. Знаешь, как харчит? Маш, я вот о чем подумал: может, мне этого мальца пока к моим свезти? Я, вообще-то, и кота этого… для него купил. Представляешь, приезжает он, мать в больнице, а… короче, родителей нет. Он же испугается! Нужно же как-то его отвлечь?

– Вот этим пугалом?

– Ну чего ты, Маш, отличный кот! Знаешь, как он поет! Вот погладь его, попробуй!

Маша Камышева недоверчиво протянула к животному руку. Котенок тут же воспользовался предложением и шустро вскарабкался ей на шею, как заправский альпинист. Там он разлегся и действительно немедленно запел. Причем голос у него оказался чрезвычайно громкий и трескучий.

– У него блохи есть? – с подозрением спросила Камышева и осторожно сняла живой воротник с шеи.

– Сказали, что нет.

– Сказали, сказали…

Она бесцеремонно перевернула котенка кверху пузом, которое оказалось нежно-бежевым, в мелких леопардовых пятнах, и подула в мех. Кот не возражал. Он лежал в позе «я ваш навеки» и блаженно жмурился. Впрочем, после тех огромных порций корма и молока, которые скормил ему с утра новый хозяин, блаженно жмурился бы даже лев.

– Так и скачут, – объявила Камышева. – Ошейник ему нужно купить.

– И поводок?

Камышева шутки не поняла. Она вообще в последнее время была необычайно серьезна.

– Село ты неасфальтированное! Кто котов на поводках водит? От блох. Кстати, как там твоя Катерина? Разобралась с инсулином?

– Сказала, что инсулина вроде бы не нашли. Собирается домой.

– Я ей сразу сказала, что дело тухлое. Его почти никогда не находят. Особенно если плохо ищут. Это тебе не мышьяк искать. Смотри, чего он там роет? Да, так я говорю, нужно было пробу… Ой, смотри, он тебе на бумаги надул!

– Вот скотина! А бабка говорила – чистоплотный!

– Не чистоплотный, а полосатый. Это две разные породы. Ты ему лоток купи.

– Так купил же!

– Где?

– Вот, в пакете стоит.

– Игорь, ты ему лоток на пол поставь. Он сам в пакет лазить не будет, – скептически заметила Камышева. – И песок такой купи специальный, кошачий, «Барсик» называется или «Мурзик», короче, как-то так. Коты его обожают. Да, идея неплохая… мальчишке это чудо природы должно понравиться. Ты смотри, как загребает! Старается… Да скинь ты его на пол, он же тебе все перегадит!

– Да ладно, это бумажки ненужные.

– Да? Ну, тебе виднее. А насчет сына ее… К твоим родителям я его везти все же не советую.

– Почему?

– Неужели не понимаешь?

– ?..

Капитан недоуменно воззрился на Камышеву, а котенок, справившись с туалетом, спрыгнул на пол, улегся в пятне солнечного света, падающего из окна, и стал деловито вылизываться.

– Оставь это дело мне и Сорокиной, – заявила эксперт. – А сам не выходи из роли. В сказках, Игорек, как говорится, добро завжды пэрэмагае зло. Это значит что? Это значит, что мы с Сорокиной на пару в любом случае лучше, чем ты один. Сиди тихо. Понял? И вообще, Сорокину лучше не дразнить. Она сама по себе прет, как Ленин на пьедестал, и, если что начала, ее не переспоришь, а уж тем более не переубедишь. И не надо. И кота своего вечером ко мне занеси, я на завтра отпрошусь и за мальчишкой поеду. Если ее сестра откажется за ним дальше смотреть…

Приведя в порядок меха, котенок подошел к капитану и легко вспрыгнул ему на колени, где моментально улегся, свернувшись клубком.

– Слушай, пусть кот сегодня у меня переночует, – предложил Лысенко, опуская пальцы в жидкий мех и почесывая свое приобретение. – А то мало ли как ее сестра – подкинули ей ребенка и еще кота в придачу…

Камышева внимательно посмотрела на капитана и согласно кивнула. Слава богу, Игорь вышел из той стадии, когда мужики заливают в себя непомерное количество водки и закусывают сами собой изнутри. Что ж, кошкотерапия – это хорошо. Пусть кормит своего Мурзика и радуется, когда тот гадит ему на документы… Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Но эти мысли эксперт вслух озвучивать не стала.

Их разбудил громкий стук. После вчерашнего утомительного дня они обе спали как убитые. Мама, видимо, решила сегодня рано не вставать – на море идти было неудобно, а может быть, не захотела будить дочь, которая выглядела не лучшим образом.

В дверь отчаянно колотили:

– Катя! Катя, проснись!

Она быстро вскочила и отодвинула собачку замка.

На Оксане, как говорят, лица не было. Девушка тяжело дышала – то ли от быстрого бега, то ли от той новости, которую нужно было сообщить.

– Что случилось? – одновременно воскликнули Катя и ее мать.

Ирина Сергеевна поспешила пододвинуть неожиданной гостье стул:

– Садитесь, садитесь…

Но Оксана садиться не стала.

– Катя, скорее… ради бога! Валерия Аристарховна… повесилась!

Ахнули обе. Катина мать закрыла лицо руками, Катя побелела.

– «Скорую» вызвали? Ничего не трогали?

– Вызвали. Но… она уже холодная.

Так, значит, продолжение последовало. Честно говоря, этого она не ожидала. Никак не ожидала. Плеснула в лицо воды, наскоро натянула джинсы и футболку.

У большого дома появились одновременно все: Катя с Оксаной, «скорая» и милиция.

Тело Валерии Аристарховны действительно было уже холодным. «Скорая» констатировала смерть от удушения и уехала. Прибывшая бригада оказалась из местного отделения, и, наскоро осмотрев место происшествия, милицейский следователь сел составлять протокол. Катя не стала вмешиваться, просто достала телефон и позвонила по оставленному номеру. Ее выслушали и пообещали, что следователь прокуратуры будет послан на место как можно быстрее.

«Ну, будем надеяться, – мрачно подумала она, – что это будет не вчерашний следователь». Не то чтобы давешняя девчушка ей не понравилась. Во-первых, Катя о ней ничего не знала, а во-вторых… Вот это «во-вторых» она не смогла точно сформулировать, чувствовала только, что здесь нужен человек с опытом, которого и у самой Кати имелось, к сожалению, немного.

«Беда никогда не приходит одна» – вспомнилась ей старая пословица. Что ж, все правильно. Как верно и то, что наследников стало на одного меньше.

– Пойдем отсюда, – потянула она за рукав Оксану, которая все еще стояла на пороге комнаты. – Не нужно тебе на это смотреть.

Оксана послушно, как маленькая девочка, побрела за Катей.