Время своих войн-1 - Александр Грог

   - Следующим президентом еврея назначат, вот увидите! - не выдержав, подливает масла Замполит.

   - Быть такого не может! Не выберут!

   - А кто тебе сказал - выберут-невыберут? Назначат! Губернаторов же назначают? Извилина, скажи ты ему!

   Мысли Извилины бродят только ему ведомыми дорожками.

   - Может быть. Очень даже может быть, - внезапно остыв, бормочет Извилина. - Не татарина же...

   - Причем здесь татарин?

   - Время такое - нетатарское...

   В таланте нет и не может быть усталости жизни, некого пресыщения, он полон до краев той любознательностью, которая говорит, что до смерти этому человеку быть может уже и близко, а до старости еще - ой, как! - далеко. Талант смеет угадывать, гений - смеет использовать. Быть талантливым без позволения, непростительная роскошь. Талант склонен задаваться вопросами, но - хуже того! - пытается их решать, но некоторые из их среды, которых называют гениями, решать их разом, путем объединения в группы как вопросов, так и неординарных талантливых людей.

   - Когда? - переспрашивает Извилина. - Безвизовые отношения с Израилем - одно из условий. Деньги должны вытекать свободно. Но перед тем должны пройти смотрины - предварительное утверждение.

   - Где?

   - Как где? - удивляется Сергей-Извилина. - В синагоге.

   --------

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

   5 декабря 2007:

   "Дмитрий Медведев - кандидат в Президенты, первый заместитель премьер-министра России посетил Московский еврейский общинный центр, где продолжаются празднования "Хануки".

   Медведев встретился с главным раввином России Берлом Лазаром, председателем правления Федерации еврейских общин России Александром Бородой, представителями еврейских высших учебных заведений, и обозначил круг вопросов "важных для еврейской общины и всего общества в целом". Такими вопросами, по мнению первого вице-премьера, является угроза  пропаганды нацизма, антисемитизма и шовинизма: "Эти явления есть, на них не надо закрывать глаза. И дело государства - четко и жестко с такими проявлениями бороться".

   Медведев обратил внимание собравшихся на определенные успехи в деле борьбы с этими проявлениями и отметил позицию еврейской общины, которая внесла свой вклад в проведение избирательной кампании.

   Главный раввин России Берл Лазар в своей ответной речи рассказал об успехах развития еврейских общин в России: "Общее количество еврейских общин за последние годы выросло в 10 раз, и естественно, что это предопределяет образовательные задачи. Для еврейской общины в России сегодня настало другое время, и мы благодарны за то внимание, которое государство уделяет общинам и в том числе духовному воспитанию молодых людей в России".

   Раввин Лазар призвал государственную власть "и дальше бороться с различными проявлениями антисемитизма и ксенофобии". "Но все же самое главное, - считает раввин, - это практическая работа с молодежью и профилактика ксенофобии в ее среде".

   Председатель правления ФЕОР Александр Борода добавил к заявлению раввина Лазара, что "еврейские учебные заведения сегодня в значительной степени еще находятся в стадии формирования: есть проблема с кадрами, преподавательским составом. Потому что преподавание иудаики при советской власти было запрещенным занятием. Однако пройдет еще 3-5 лет, и мы подготовим своих преподавателей, получивших образование здесь, в России и являющихся российскими гражданами".

   Также он сказал, что было бы правильным предоставлять учащимся иешив освобождение от службы в армии, "поскольку образ жизни религиозных юношей несовместим с прохождением службы в условиях армейской действительности. Ученики и выпускники иешив могли бы принести значительно большую пользу обществу в гражданской жизни, воспитывая в людях духовные ценности".

   На встрече присутствовал министр образования и науки Российской Федерации Андрей  Фурсенко..."

   /по сообщению израильского портала jewish.ru/

   (конец вводных)

   --------

   - Серега! Ну их!

   - Серега! А тост новый слабо? С листа?

   Извилина поднимает бокал, смотрит его на просвет.

   - Выдай-ка, которого не слышали!

   Сергей-Извилина - бездонная кладезь информации - не хмуря лба, выдает:

   - Водка испаряется со скоростью два молекулярных слоя в секунду. Видите? Соображаете?...

   - Не очень...Это ты у нас - "Глаз".

   - Я вот уже 10 секунд пытаюсь вас в соображение окунуть, а тут 20 слоев, как корова языком... Замечаете? Уже 35!.. Вывод?

   - Спасай водку! - восклицает Петька-Казак, с ходу опрокидывая серебряный стаканчик в рот.

   - Хороший тост!

   - И главное, попробуй после него до дна не выпить!

   Смеются привычному. Тому, что Извилина не может заставить себя напиться, и все с того раза, когда после двухнедельного запоя, с удивлением обнаружил, что во время оного запатентовал несколько удручающих изобретений, а среди полученных свидетельств обнаружил и такое, как: "лечебный презерватив - внутреннее"... И тому смеются, как всякий раз Серега-Глаз конфузится при этом напоминании.

   Некими урывками из всего, Сергей помнит, что была то ли мастерская, то ли котельная, и в ней какой-то мужичек, жутчайшим образом похожий на гоголевского черта и одновременно детдомовского кочегара дядю Платона, только уже в иной солярной робе, рассказывал ему про свою непутевую жизнь. Может ли такое быть, что стоял он, Извилина, перед зеркалом рассказывал себе про себя самого, потому как, очухавшись, обнаружил робу на себе - пропахший соляркой комбез, одетый на голое тело? И то, как очнулся на вокзале, и не мог понять в какой он стране. Какая-то женщина орудовала подле него щеткой.

   - Копыта убери!

   - Я в России, - подумалось Извилине, хотя кругом уже была не Россия...

   Извилина решил впредь себя перед такими неразрешенными вопросами не ставить, потому с тех пор пьет аккуратно.

   Есть такие правила, которые неспособны срабатывать вне личности. Только личность их удерживает и заставляет работать - быть правилами. Это нечто вроде узды наброшенной на себя, чтобы себя же и направлять - вытягивать воз, который зовется домом, общиной или государством. Извилина сам выстраивает себе правила.

   Когда-то в одном учреждении, впоследствии круто изменившем его судьбу, Извилине задавали странные вопросы, среди которых был и такой:

   - Согласны ли вы, что внешние поступки человека не делают этого человека ни лучше, ни хуже?

   - Нет.

   - Почему?

   - После доброго поступка, особо совершенного в период становления характера, человек начинает задаваться этим вопросом, а также и различать, что такое добро и что такое зло. После злого поступка, он, как правило, этими вопросами не задается и постепенно перестает различать не только полутона добра и зла, но и белое и черное.

   - Смотрите-ка, почти академический ответ... Свобода?

   - Свобода - это желание делать добро, - удивляет Извилина.

   - Объяснитесь!

   - В совершенстве неистребима тяга к добру, и чем выше совершенство, тем более охватывающе желание делать добро - именно этим и выражается свобода... отчасти.

   - Отчасти?

   - Да. Но это неприемлемая из ее частей. Свобода и добро сплетены. Добро может существовать без свободы, но свобода без добра уже нет. Без него она вырождается...

   - Почему же добро не в состоянии победить зло?

   - Зло непредсказуемо, добро поступает согласно заложенному в нем стандарту...

   Извилина впитывает в себя языки словно губка. И большую часть жизни счастлив тем, что может беседовать хотя бы сам с собой.

   Известная аксиома подобных подразделений: "боеприпаса не бывает слишком много", что аршинными кровавыми буквами прописала жизнь, дополняясь припиской мелким шрифтом: "беспредел снесет все", подразумевала, как "Мишу-Беспредела", на которого, так кажется, грузи не грузи, а не перегрузишь, так и личный "беспредел" каждого, в том числе и Сергея-Извилины - ходячего носителя информации. "Беспредел" каждого, "беспредел" собственный, врастал в групповой, предела которого не знали и знать не могли, не было достойного случая - всегда можно что-то сверх предела, сверх человеческих и собственных возможностей...

   Подобное кроется в подобном. Сходилось оно и с мнением Сергея-Извилины по поводу информации: "чем больше - тем лучше", с надеждой на собственный мозг - рассортирует, отсеет, выделит необходимое...

   - Тихо, Серега думает!

   - Спит или думает?

   - Кто его знает, но все равно - тихо!

   Сергею, средь множества сложно-пустого и путанного, истинное, - то что иной назвал бы озарением, приходит, когда он лежит на спине, находясь на пороге меж явью и навью, выявляя картину вроде листа фотобумаги брошенного в кювету с проявителем - сначала проступает общее, мутное пока изображение, потом набирает контрастности, и наконец, разом и везде проявляются мельчайшие детали, которые в общем-то и решают картину, доказывая ее правдивость - то, что иным, кто не в состоянии охватить все, составляет замысловатый ребус.