Дикие питомцы - Амбер Медланд

Лично? И что, девушки заявляли на них в полицию?

Сэм с минуту молча жует, а потом расплывается в улыбке, как будто только что вспомнил кое-что забавное – кстати, забыл рассказать. Мне утром написал отец. Тема письма: согласие. Само письмо: всегда получай письменное.

Айрис не улыбается. Сэм вздыхает и откладывает свой бургер. Все должно происходить по закону. Но факт остается фактом: некоторые девушки – я не утверждаю, что все поголовно, – любят разрушать жизни невинных парней.

Айрис берет с тарелки ломтик картошки, потом откладывает его обратно. Может быть, в этом не движение виновато? – задумчиво произносит она. Потому что движение – это ведь реакция на проблему. А не сама проблема. Если кто-то напал на тебя, а ты в ответ разбил ему нос, преступником-то все равно остается он.

Сэм корчит скучающую физиономию. Потом выковыривает из бургера лук и бросает – уверен, мне бы за разбитый нос тоже по закону досталось.

Айрис больше не хочется спорить, но ее словно что-то подзуживает изнутри. Что меня в Луи Си Кее поражает, так это его нахальство. Он даже во время выступлений эти свои выходки описывал и знал, что ему ничего за это не будет. Потому что залы на его концертах всегда битком, женщины обожают «грустного комика» и будут стоять за него горой.

Сэм смеется, но ситуация уже на грани. Он прикрывается от нее руками, словно она наставляет на него пистолет. И говорит – ладно, ладно. Больше не будем смотреть его на Нетфликсе.

Когда они возвращаются домой, Айрис ставит чайник и открывает ноутбук. Луи Си Кей по-прежнему у всех на устах. Какая-то журналистка двадцати одного года от роду написала: «Если в процессе разрушения патриархальной системы в тюрьме и окажется парочка невиновных, что с того? Я готова заплатить эту цену». Айрис с таким подходом не согласна, но, просматривая комментарии под постом, не может не позавидовать убежденности оставивших их людей.

@ChrisStillon по судам над Салемскими ведьмами соскучилась?

@USApatriot69 либералы=фашисты

@NationalistMags МУЖЕНЕНАВИСТНИЦА! У кого-то тут определенно «проблемы с папочкой»

@Davedreson Как темнокожий, который отлично помнит Эммета Тилля и множество других черных, повешенных из-за ложных обвинений в насилии, я умоляю вас пересмотреть свою точку зрения

@thislonelyroad Иисус рыдает, глядя на тебя

@TinyDeplorable феминизм – как рак. Кстати, как зовут твоего мужа? Пойду облыжно обвиню его

Айрис клянется себе, что прочтет еще только две страницы комментариев. А внизу экрана натыкается на картинку. Приняв это за знак, что пора заканчивать, она кликает на нее. Появляется желтый прямоугольник, над которым черными буквами написано: #himtoo

Услышав, как Сэм зевает, она закрывает браузер. А когда оборачивается, он стоит перед диваном и улыбается ей.

Ты, похоже, очень собой доволен, замечает она, выключая настольную лампу.

Что сказать? У меня был отличный день, отвечает он.

Потом прислоняется к дивану и начинает расстегивать ширинку. Айрис смотрит на него, от долгого чтения с экрана болят глаза. Она никак не может понять – это что, шутка какая-то? Не доступный ее пониманию каламбур? Потом переводит взгляд на лилии, замечает, как низко они свесились из вазы, и думает, что Тесс непременно бы их подрезала.

Видишь? – ухмыляясь, спрашивает Сэм. Ты ведь можешь просто уйти.

Мысленно возвращаясь к этому случаю позже, Айрис вспоминает только, что у него был кисловатый привкус, а ее колени разъезжались по полу.

10

Боже, как мне этого не хватало, думает Айрис, наблюдая, как тщательно он делит грамм экстази на четыре дозы и скручивает папиросную бумагу.

Вотри в десны, советует Сэм. Ему хочется, чтобы она совсем улетела. Они не виделись все выходные, у Айрис были какие-то семейные дела. Он и не ожидал, что будет так сильно по ней скучать.

По дороге на концерт Айрис находит восемь, как она выражается, потерянных сокровищ и торопится поскорее вручить их Сэму. Он успевает заметить лишь ее бледно-розовую прозрачную юбочку, и вот она уже запрыгивает к нему на спину. Он пытается разглядеть во всех подношениях Айрис ту же красоту, которую видит она. И наконец находит ее в веточке с еще не набухшими почками, такими желтыми, что ноет в груди. Пожеванную жвачку со следами зубов он аккуратно кладет в карман.

И говорит – спасибо.

«Сон в летнюю ночь», провозглашает Айрис, встречается с девушкой из Харадзюко. Девушка из Харадзюко в лесу из «Сна в летнюю ночь».

В очереди Айрис начинает задыхаться и умоляет его пощупать ей пульс. Мне кажется, что все на меня смотрят, жалуется она. И косится на вышибал. То ли у меня зрачки расширились, то ли что-то мерцает перед глазами. Сэм, со мной же все будет в порядке?

Да на черта ты сдалась полицейским? Их интересуют только парни, которые могут на тебя запасть.

Он поднимает ее лицо за подбородок и заглядывает ей в глаза. Линзы она сегодня вставила голубые, почти бирюзовые. Он думал, вид получится жутковатый, но в итоге ему понравилось. С ними Айрис похожа на инопланетянку. Они проходят мимо вышибал, и Сэму кажется, что он с каждой секундой становится все больше, а ладонь его, сжимающая ее липкие дрожащие пальцы, все тверже. Он идет впереди, но ее все замечают первой – она выделяет его из толпы.

Ты отправляешься на небеса, малышка, заверяет он. Просто повторяй за мной.

Она стремительная, угольно-черная, непрочная, она – черный бархат, она Титания. Айрис пишет Нэнси, что скользит, как шайба по льду. А та отвечает: шайба движется со скоростью 5 миль в секунду.

Когда ты поймешь, что все взаимосвязано, Сэм, ты увидишь полотно. Его нельзя разорвать, в нем можно только жить и резвиться. Айрис запела бы, если бы знала подходящую случаю сладостную мелодию. Они в одном и том же астральном поле. Сейчас она до него дотянется. Иди же сюда, резвись! Потом может произойти что угодно. Ткань может смяться, склеиться. Но разорвать ее нельзя, она бесконечна. Новые сюжеты – не улучшенные версии старых, не их окончания. Кстати, он тоже здесь играл. Эз. Ты же знаешь Эза, правда? Она яростно трясет головой. Но я больше не боюсь, в этом нет смысла, нет смысла, потому что она никогда… Айрис пританцовывает под обнимающей ее рукой Сэма. Третье измерение, Сэм, как сказал поэт. Боже, дай нам больше пространства, больше, еще больше