Гнев генерала Панка - Сергей Чичин

— Стиль грандж [3], так сказать, — опять блеснул окольчуженный Хастред из шлема.

Приказчик возвёл взор к небу и вытащил счёты.

Пока интеллигенция снаряжалась, не скучал и главный гоблинский милитарист. Отоспавшись всласть и потянувшись до хруста костей, генерал поднялся с лавки, подсмыкнул штаны и спустился по лестнице в поисках завтрака.

Вонифатий нашёлся за конторкой — он тщательно изучал в зеркальце свою неприметную физиономию. Левую её сторону заливала отчётливая синева. Чувствовалось, что пробуждать Вово хуманс сунулся чрезвычайно опрометчиво.

— Эвон как тебя, — посочувствовал генерал. — С лесенки, что ли? И то, нечего её драить каждую седмицу. Когда грязи с палец, сама отколупнётся, а так ноги залипают и сцепление с полом ну просто отменное.

Вонифатий скрипнул зубами, хотел было накляузничать на окаянного спуна-агрессора, но Панк уже забыл про фонарь, тем более что не свой.

— Я чего сюда, — сообщил он доверительно. — Позавтракать бы мне, а? Старость — знамо дело, не новость… Вроде спал, а такое чуйство, что пил-гулял… или правда гулял? Короче, закажи-ка ты своей кухарке котлеток! Я, по чести, не привередлив. Уксус, соль, перец, чеснок с лучком, аджика, укроп да кетчупа баклажку, никаких иных праздных разносолов не требую.

Вонифатия вконец перекривило. Как назло, его штатный вышибала недавно загремел на месяц принудительных работ; а тот сопляк, которого невезучий хуманс принял временно на его место, сбежал ещё вчера, заслышав, как Вово катится по лестнице. Добро бы просто сбёг, так ведь ещё и упомянутую кухарку соблазнил и увёл с собою, подлец…

— Нетути, — ответил Вонифатий как мог сурово.

— Чего нетути?

— А ничего нетути. Котлет нетути и кетчупа нетути. Нетути и кухарки даже, а что до той нечестивой аджики, так нетути, не было и не будет в стенах моих до веку!

— Ах ты ж, — огорчился генерал. — Это совести у тебя нетути… Какой же ты корчмарь?

— Я-то? Ты со своей шайкой что за постоялец?! Жрун противный!

— Щас проясню. — Генерал посуровел ликом и потянулся к плечу, но меча не нашёл, ибо оставил его наверху, а Вонифатий проворнейше порскнул мимо него к выходу. Механически Панк зацепил его носком сапога за лодыжку, и до порога бедолага доехал ужё лёжа, головою вперед. Бум!

— Котлета из тебя не та, — буркнул генерал. На своё счастье, был хуманс тощ и невзрачен на вид. Так что гоблин вздохнул над ним, огляделся и направился в кухню.

Кетчуп и уксус в расписных деревянных ёмкостях нашлись сразу. Гирлянды чесночных головок, корзинка с репчатым луком, специи в баночках, кастрюли, сковородки и половники также водились на кухне в изобилии. Был и лаз на ледник, где царило известное запустение — всего лишь пара бочонков с пивом, хотя поместилась бы и дюжина (всё-таки пил, припомнил Панк смущённо). С потолочной балки свисали колбасы, аппетита, впрочем, не возбуждавшие, а главное — здоровенный сочный кусок мяса — генерал обнаружил, вскрыв люк в полу и слазив в погреб. Там было холодно и сыро, из какой-то бочки торчала рукоять булавы (у Зембуса и Чумпа не хватило на неё ни рук, ни сил), под сапогами сочно хрустели разбросанные огурцы и кости — чем Вово тут ночью чавкал? Отчётливо пахло копчёностями, но от окороков, увы, остались лишь огрызки. По счастью, богатырь даже во сне не польстился на несколько кусков отборного сырого мяса, завёрнутых в шкуру и подвешенных на крюк. Генерал подцепил на свой поясной нож кусок поаппетитнее и вылез обратно на чумазую кухоньку. Стыдно было бы признаться перед бравым (пусть даже частично грамотным) воинством, но готовить Панк любил. Особенно в походах, утверждая, так сказать, истинную веру. А уж коли есть полная кухня причиндалов взамен наспех оструганных веток-вертелов, так генерал и вовсе мог бы составить конкуренцию любому городскому кухарю…

— А вот, государи мои герои, имеется чудо холмового хитроумия — механозарядный арбалет! В колодку укладываете перед боем шесть болтов. Стреляете, давите этот рычажок, и в одно мгновение взводится тетива и новый болт подается в ложу…

— Здорово, — похвалил Зембус отвлечённо.

— Не понял, — посетовал Вово. От насморка маг в башне его избавил, а вот от похмелья то ли забыл, то ли не возжелал, по неопытности богатырь зарёкся лопать ночами окорока, как и советовал другой учёный муж в той же башне.

— Извольте, сударь! Сей вот рычажок отводите до упора…

— Эт я понял… Я не понял, зачем…

На лице многоопытного альва-приказчика отразилось смятение.

— Шесть болтов-с в этом арбалете! Не чудо ли?

— Эт разве чудо? Чудо было, когда раз в нашем селении взятую в набеге статую Гзура отмыли, и она оказалась статуей Занги… На кой же хрен шесть болтов?

Приказчик в растерянности обернулся за поддержкой к спутникам тупицы. Те старались показать, что знать его не желают. Хастред выбирал себе меч для подвигов, подержался уже за все рукоятки и пошёл на второй круг. Новенький хауберк на нём отливал первосортным строгим булатом, даже шлем он не снимал и потому выглядел истинным рыцарем Сварги. По руке не ложился ни один меч, а подойти к делу с книжными знаниями не выходило, ибо всю жизнь Хастред изучал исключительно топоры, по кривизне лезвия и углу заточки мог много сказать о любом из них, но о мечах имел самое скудное представление. Вдобавок более чем пудовый доспех неумолимо начал натирать непривычные плечи и шею, и где-то в начитанной голове Хастреда зрела поганенькая мыслишка — что быть профессором каллиграфии менее обременительно.

Чумп изучал хитро изогнутые кинжалы со зловещими зубьями, откидными шипами в рукоятках, с коварными полостями для яда, с желобками-кровостоками, шоковыми выступами, волнистыми бороздами для легчайшего проникновения и прочими изысками — к такому оружию он привык больше всего, да и некоторые из них размерами соответствовали рукавам ущельника. Однако никакие ухищрения не заменят привычки — Чумп не поленился отыскать в Коальдовом остроге свой собственный старый кинжал. Глядя на эти, даже украсть ничего не восхотел. Зато внезапно страсть к оружию обуяла гуманитария-друида. Этот бодро прошерстил вслед за Хастредом все стойки с мечами, по собственной инициативе перепахал ещё и секиры, протазаны, кистени, из рук Чумпа выхватил зловеще изогнутый гвиенальский кинжал, нимало не смущаясь наличием в облюбованных предметах противного колдовству железа. «Всегда можно бросить», — пояснил он в ответ на шпильку Чумпа, а остановить выбор на чём-либо одном не смог, хватал, пока было чем, а набравши целую охапку, затравленно озирал остальное и даже начал кивать невезучему Хастреду — мол, прихвати вон тот бердыш. Только вялый Вово скромно сидел на лавочке, смахнув на пол экспозицию мушкелей, и ни на что не претендовал. Альв судорожно развёл руками.