Сибирская амазонка - Ирина Мельникова

Алексей вздохнул.

— Теперь я, кажется, понимаю, почему мальчишка сиганул в порог. Видно, он уже кое-что знал, кое-чему был обучен.

— Какой мальчишка? — удивился Константин.

Алексей коротко рассказал ему о событиях, свидетелями которых оказались они с Иваном. Сначала у подвесного моста, потом на усадьбе у атамана.

— Наверняка ты прав, — согласился с ним Константин. — Но какова сила духа?! Скажи, ты смог бы в десять лет покончить с собой?

— Понятия не имею, — Алексей пожал плечами. — Знаешь, как-то повода не было. Но мне жалко ребятишек!

Судьба им безжалостная уготована.

— Не говори, — согласился Константин, — только у меня есть сведения, что самых одаренных детей они под прикрытием солидных фамилий и влиятельных людей, которые тайно сочувствуют и помогают старообрядцам, направляют учиться в гимназии и в университеты. И не только в российские.

— Но с какой целью? Что им это дает? Неужели хранение древних книг требует университетского образования, знания языков, наконец? — изумился Алексей.

— Возможно, эти люди являются своеобразными разведчиками, которые разъезжают по всему свету, разыскивают древнерусские святыни и пытаются вернуть их на родину, собрать в одном месте, там, где спрятана, к примеру, «Одигитрия».

— Господи, как это сложно! Казалось, простое дело: обворовали купца-коллекционера, а на него сколько накрутилось! Чем дальше в лес, тем больше дров!

— Вернее, чем дальше в лес, тем больше ратников! — засмеялся Константин.

— Как ты думаешь, за нами скоро придут? — спросил тихо Алексей.

— Судя по тому, как разозлилась Евпраксия, через четверть часа или чуть больше. Она не любит откладывать дело в долгий ящик.

— Выходит, она здесь всем заправляет?

— Нет, не она. После того, как Ефремия отправили на свинцовые рудники, где он благополучно загнулся от чахотки, у них появился новый старец. Думаю, ты изрядно удивишься, когда встретишься с ним.

— Удивлюсь… — начал было Алексей и поперхнулся.

В дверях опять лязгнул засов, и в дверном проеме появился дюжий ратник. За ним еще два. Они отстегнули ошейники, которые удерживали узников у столба. И так как ноги у них и» впрямь отказались служить, весьма бесцеремонно потащили их к выходу, поддев под связанные за спиной руки.

Повязки на глаза им не вернули. И хотя головы узникам пригнули к земле и очень быстро проволокли по двору, Алексей успел заметить, что скит окружен высоким частоколом из стволов ошкуренных и заостренных вверху деревьев. По всему двору сновали фигуры в черном. Их было не больше двадцати человек, и по скорости, с которой они передвигались, стало понятно, что ратники чем-то обеспокоены. И вряд ли причиной этого являлись два узника, которых не слишком учтиво втолкнули в одну из десятка изб, расположенных по периметру двора. Ратники не обратили на них никакого внимания. Они подтаскивали и укладывали вдоль частокола мешки с песком, камни, словом, вели себя так, будто готовились к осаде…

Но все ж увидел Алексей очень мало, чтобы эти догадки смогли породить хоть какую-нибудь надежду на освобождение.

Слишком маловероятно, что так скоро подоспела помощь…

В этот момент узников втолкнули в дверь, и они едва не растянулись на полу. Но зато их перестали хватать за шиворот и пригибать голову книзу. Им позволили выпрямиться, однако два дюжих ратника с надвинутыми на глаза капюшонами продолжали держать обоих пленников за связанные руки.

Алексей открыл было рот, чтобы спросить, куда и с какой целью их привели. Но его конвойный весьма грубо дернул его за веревку, и Алексей едва устоял на ногах.

Константин посоветовал ему не суетиться. И тогда Поляков внимательно оглядел комнату, в которой они очутились.

В ней оказалось всего два небольших окна, и она была совершенно пуста, если не считать темных ликов на образах, которые полностью, почти до самого пола, закрывали переднюю стену. Возле каждого образа теплились свечи, и поэтому в комнате было относительно светло.

Прошло несколько минут. Стражники молчали. Наконец справа открылась низкая дверь, которую они сначала не заметили. Пригнувшись, из нее вышел высокий человек, судя по походке, мужчина, в черной бахотне с красной окантовкой на капюшоне. Подобно всем ратникам, он носил на левом указательном пальце широкое кольцо со старинными письменами, только оно было золотым, что, несомненно, подтверждало слова Константина: перед ними либо сам старец, либо кто-то из высшей иерархии ратников.

Тем временем человек прошел на середину комнаты и остановился на расстоянии четырех-пяти шагов от пленников.

Капюшон его также был надвинут на глаза, но, в отличие от остальных ратников, носивших окладистые, на грудь, бороды, на подбородке у вошедшего курчавилась редкая светлая бородка, которая казалась недавно отпущенной.

Алексей напрягся, но все еще не верил своим глазам. Подобную бородку он видел совсем недавно дважды, самое большое трижды, и все же совершенно невероятно было представить, что ее владелец стоял сейчас перед ними в обычном для ратников одеянии.

Он повернул голову. Константин бросил на него быстрый, откровенно насмешливый взгляд. И в этот момент человек с бородкой откинул с головы капюшон. Сейчас он был без очков, но Алексей тут же узнал его, испытав при этом немалое потрясение.

— Г-г-голдовский? — произнес он, заикаясь от неожиданности. — Иннокентий Владимирович? Но как же так?

— Прошу прощения, Алексей Дмитриевич, что ввел вас в заблуждение, — весьма учтиво произнес Голдовский. — Но Иннокентий — мое мирское имя, здесь меня знают как старца Василия.

— Старца? — воскликнул Алексей и вновь посмотрел на Константина, словно искал у него помощи.

Тот усмехнулся:

— Что я тебе говорил? Разве явление старца в подобном обличье для тебя не сюрприз?

— Постойте, — Алексей помотал головой, словно застоявшаяся лошадь, но это, как ни странно, помогло ему собрать свои мысли в кучку. — Выходит, убили совсем не вас, Иннокентий Владимирович, а кого-то другого? Но с какой целью вы затеяли этот маскарад?

— Чтобы выиграть время, — ответил старец. Речь его была грамотной и не изобиловала старославянской лексикой, как у той же Евпраксии. Сложив руки на груди, он прошелся взад-вперед по комнате и остановился напротив Алексея.

И тому показалось, что старец намеренно не обращает внимания на Константина. — Мы давно следили за Чурбановым.

Нам удалось узнать, что книги, похищенные у Измарагды Арсеньевой и Версавии Коломейцевой, попали в коллекцию купца, хотя он не слишком любил рассказывать о своих новых приобретениях. Однако нам удалось подкупить повара любовницы Чурбанова и через него устроить на кухню купца своего человека.

— Но ведь вы не признаете деньги, как вы сумели подкупить повара? — удивился Алексей.

— Ради святого дела не возбраняется грешить, — сухо ответил старец. — И не твоя забота, никонианин, как мы свои грехи отмолим. А хочешь слушать, слушай, иначе никто тебе ничего не расскажет. И кто тебе сказал, что подкупить можно только деньгами?

— Я слушаю, — смирился Алексей.

— Через этого человека мы узнали, какие книги были похищены у стариц. Кроме того, сам Чурбанов пригласил меня осмотреть самую ценную из древних книг «Житие Александра Невского». Об этом тебе уже известно, никонианин.

— Я понимаю, — кивнул головой Алексей, — вы все узнали, тщательно готовились, но почему так бездарно прошляпили эти книги? Почему позволили себя опередить?

— Выходит, так господу угодно было. — Старец обернулся и перекрестился двумя перстами на темные образа, слабо освещенные жидкими огоньками свечей. — Бог молитву людскую повсюду слышит и козявочку маленькую под листком видит и бережет — и ухо его святое везде, и рука его благая повсюду.

Как то ему пожелается, так тому и быти!

— А господь, видать, не на вашей стороне, если позволил священные книги украсть! — не сдержался и весьма язвительно произнес Константин. — Сначала у старух, потом у Чурбанова… Почему он их в ваши руки не дает? Или столько грехов накопили, что уже никакими постами и молитвами не загладишь?

— Молчи, никонианский пес! — Глаза старца сузились. — Не тебе об этом судить. До нас еще положена вера православная. Так и лежи она вечно, во веки веков! А то такие, как ты, переучивать кнутами стали — экие апостолы! А люди погибают, невинная кровь льется. Истинные христиане по вертепам прячутся, в дебри глухие стремятся, как в оно время[44], при мучителях римских…

— Простите, — сказал Алексей виновато, — мы здесь не для того, чтобы вести богословские споры. Расскажите, как вы у Корнуэлла в секретарях оказались? Неужто его люди замешаны в краже этих книг? Но зачем они им понадобились?

И куда вы подевали Ивана? Он здесь, в крепости, или его уже нет в живых?

Но старец, кажется, даже не слышал его вопросов, потому что разгневался не на шутку. Его речь тотчас утратила европейскую изысканность и учтивость, настолько крамольные речи Константина вывели его из себя: