В тени монастыря (СИ) - Юрий Раджен

Кажется, к ней кто-то зашел. Раньше при виде служителей Церкви она сжималась от страха и отвращения, но теперь ей было уже все равно. Она даже не повернула головы. До нее долетели обрывки фраз:

- Ваше высокопреосвященство... Трудный случай... не поддается. Что-то знает.

Шаги. Перед ее взором возникло старческое лицо - и на мгновение ей показалось, будто сама смерть пришла к ней сегодня. Голый, казавшийся сделанным из кости, череп, темные круги под ввалившимися глазами, тонкий бескровный рот, и это омерзительное бесстрастное выражение, так характерное для всех святых отцов... Епископ Ариан ощупал пальцами ее похудевшие щеки, покрытый испариной лоб, заглянул в глаза.

- Исповедуйся, дитя мое. Покайся в своем грехе. Очисти свою душу.

Штарна молчала.

- Только в исповеди ты сможешь найти покой. Расскажи нам все. Как вы вызвали бесовские силы? Как твой знакомый смог оторваться от земли?

У нее не было сил отвечать.

- Кто еще? Кто еще знал его? Тебя видели в его компании в лагере, не отпирайся. Кто еще был с вами?

Штарна, не мигая, смотрела на епископа. Если они спрашивают о тех, кто был с ней, значит... Мысли путались, и ей понадобилось время, чтобы понять - они еще на свободе. Киршт еще на свободе. Он придет за мной, он спасет меня! Ей не удалось скрыть от Ариана искорку надежды, вспыхнувшей в ее глазах.

- Дурная кровь еще не вышла из тебя. Ты делаешь хуже только себе. Нет для тебя другого пути, кроме покаяния.

Лицо епископа исчезло. Снова раздались голоса:

- ... нетипичный случай... Полный бред... Ладно, давайте попробуем.

Перед Штарной возникло другое лицо, на сей раз хорошо ей знакомое.

- Хана? - выдохнула она.

- Добрый день, Штарна! - женщина широко улыбалась, чуток оскалив зубы, - я пришла помочь тебе. Ты напрасно сопротивляешься. Посмотри на меня - я исцелилась! - Хана потрепала Штарну по голове. Девушку обожгло холодом ее пальцев.

- Я уверовала в учение Латаля. Штарна, ты даже не представляешь, как все оказалось просто! - эти слова должны были быть сказаны с воодушевлением, но прозвучали как-то плоско, равнодушно, - на самом деле нет ни несправедливости, ни притеснений - ничего! Все вокруг меня довольны и счастливы, все в Империи - и я тоже. Просто поверь! Поверь словам отцов, поверь молитвам из их книг - и к тебе придет покой, и счастье, и блаженство. Нужно просто верить. Церковь - мать, Император - отец, Штарна. Я нашла свое счастье в вере - и теперь вольна уйти отсюда, когда захочу. Только я не хочу. Ибо в вере - счастье и спасенье!

Хана говорила и говорила, и Штарна вяло пыталась сообразить, что с ней случилось. В лице Ханы больше не было доброты и заботы - несмотря на постоянную улыбку, в ней чувствовалось отстраненность, равнодушие. Может быть, она решила подыграть святым отцам, и просто повторить все, что они ей повторили? Неужели епископ надеялся, что Хане удастся уговорить ее обратиться в веру? Эти холодные глаза, разученные интонации, ледяные пальцы... Внезапно, Штарне сделалось жутко. Хана не просто сломалась и сдалась. Что-то... странное было в том, как женщина выглядела сейчас. Улыбка, слова, движения Ханы - все это выглядело так, будто из ее тела вытащили душу, и набили его чем-то другим. Покорным и преданным, странным и страшным. Страшным настолько, что Штарна, собрав все силы, предпочла отвернуться.

Она тут же пожалела о своем решении. Краешком глаза она увидела свою старую знакомую - Тень.

Сегодня она выглядывала из глаз Ханы.

***

Гедеон поднимался по крутым ступеням старого, обшарпанного подъезда, угрюмо уставившись себе под ноги. На душе у него скребли кошки. Он бы никогда не подумал, что хоть в чем-нибудь согласится с Цархтом, но - зря, зря он позволил Киршту втянуть себя в эту историю вслед за Хйордом. Сам Цархт, конечно, никуда не пошел.

- Это провокация Ариана, - торжественно заявил он, едва увидев странную записку.

Гедеон лишь посмеялся тогда. С какой стати Ариану присылать уборщицу с запиской, если он мог - с гораздо меньшими усилиями! - отправить стражника с ордером на арест? Конечно, епископ именно так и поступил бы, будь у него хотя бы малейшее подозрение, кому этот самый ордер следует доставить.

Это было что-то другое. Поначалу парень испытал необыкновенное возбуждение. А как же, загадочная записка, таинственные встречи, встречи рыцарей плащей и кинжалов... Все это было похоже на шпионские и приключенческие спектакли, которые Гедеон очень любил. Именно поэтому он и присоединился к Иану одним из первых. Повседневная жизнь была скучна и пресна для него, но там, на площади - о, там он чувствовал себя на своем месте! В первый же день он, благодаря рассудительности и хорошо поставленной речи, пробился в штаб, где занимался в основном организацией политических дискуссий и наставлением молодежи. Однако сейчас Гедеон впервые почувствовал, что заигрался. Он вдруг вспомнил о том, что шпионы из спектаклей редко заканчивали хорошо. Слишком уж часто они умирали: выполняя свое задание, если служили Империи, или проваливая его, если работали на Альянс - но конец был один. Гедеону стало страшно. Всю дорогу сюда он одолевал Киршта вопросами и предложениями, но упрямый гном словно не слышал его.

- Я все-таки считаю, что нам нужно все это тщательно обдумать, - в последний раз подал голос Гедеон, уже стоя на нужной лестничной клетке, - Киршт, ты же не знаешь, кто эта женщина, вдруг она действительно прислана из-за Разлома... Или даже Арианом... Киршт, ну послушай же!

Киршт снова пропустил его слова мимо ушей и решительно постучал в нужную дверь. Она, скрипнув, отворилась, приоткрыв темные недра прихожей, из которой невысокая, тощая фигура приглашающе махнула рукой. Гедеон, подавив вздох, проследовал за Кирштом, пригнувшись. Потолок в прихожей был низким из-за антресолей, на которых запасливые щачинцы десятилетиями копили всевозможный хлам, от старых пыльных брюк и обломков сломанной мебели до найденных на улице подков - авось, пригодятся! Низкие потолки малорослых гномов смущали куда меньше необходимости выбросить старый хлам.

Втроем они прошли в чуть более светлую гостиную, где их уже ждали - за потрепанным обеденным столом сидела та самая женщина, которая и сунула Киршту записку в кафетерии. Она уже сменила маскарадные халат и косынку на простой черный брючный костюм и вымыла чумазое лицо, так что на уборщицу уже не походила, но все равно оставалось в ее облике что-то простецкое. Грубое, слегка мужиковатое лицо, небрежно стянутые в хвост волосы, и этот типичный гномий рот - крепко сжатый, с опущенными вниз уголками губ, придающий женщине некоторое сходство с бульдогом. С задумчивым бульдогом, который некоторое время внимательно их изучал.

- Добрый день, - сказал наконец женщина, - Рада вас всех видеть. Меня зовут Лерджанамирта. О, вы присаживайтесь, присаживайтесь, - вдруг засуетилась она, словно внезапно вспомнив о правилах приличия, - будь добр, - перевела она взгляд на Гедеона, и парню почувствовалась какая-то неприязнь, или, как минимум, отсутствие симпатии, - принеси с кухни табуретку. Я не ожидала, что вы придете втроем.

И что у нее за имя такое? - думал Гедеон по пути на кухню. Женщина была гномихой, на это указывало все, и рост, и внешность, но имя было слишком длинное, слишком запутанное, совершенно не в характере этого народа. Подозрительно. Вернувшись и примостившись на жестком табурете, он с усилившимся недоверием уставился на женщину, которая, в свою очередь, внимательно рассматривала всех троих.

- Итак... - она словно собиралась с мыслями, - ваше сидение на площади не закончилось ничем хорошим, не так ли? Абсолютно безумная попытка. Смелая и очень благородная, но что толку, Империя перемалывала и не таких в свое время.

- Мы хотя бы попытались, - перебил Гедеон. Нет, эта женщина ему решительно не нравилась, - и потом, не так уж мало мы сделали. Мы высказали свое мнение, обозначили позицию... жалко, что нам так и не удалось достучаться до Бернда.

- Ну да, конечно... Высказали, обозначили, поболтали и разбежались. Но не все... Некоторые оказались в Монастыре.

- Мы думаем, как вызволить их, - промямлил Хйодр.

- И что вы придумали? - с интересом откликнулась женщина.

- Ну... Ничего, - честно ответил Киршт.

- Да, - задумчиво сказала гномиха, - в каком-то смысле, мне с вами повезло. Теперь, после всего, что случилось, я, по крайней мере, могут быть уверена, что вы не побежите в Церковь доносить. И у вас тоже есть свой интерес в Монастыре, так что мы могли бы быть друг другу полезны. Я могла бы помочь вам освободить ваших друзей...

- Как, интересно? Вы знаете кого-то, кто может нажать нужные рычаги? Кого-то в Монастыре? - заинтересовался Гедеон.

- О, нет, - засмеялась гномиха, - вернее, да! Я знаю кое-кого в монастыре даже слишком хорошо, и поэтому уверена, что никаких рычагов он нажимать не будет. Особенно для меня. Сомневаюсь, что он вообще обрадуется, узнав, что я жива. В этом, собственно, и проблема. Мне кое-что нужно в монастыре, - женщина побарабанила пальцами по столу и, вдруг резко выдохнув, обратилась к Киршту, - настолько сильно, что я готова помочь вам его захватить. Ты умеешь стрелять?