Великий магистр - Октавиан Стампас

— Станете. Потому что мы теперь связаны одной веревочкой. И если тафуры найдут меня, то они не пощадят и вас. Вы же не хотите, чтобы они съели ваше сердце, печень и высосали мозг?

— А… что? Они проделывают такие шутки? — забеспокоился Кретьен.

— Регулярно, — ответил Руши. — Со своими врагами, — глаза его блеснули, и было непонятно: лукавит ли он или говорит вполне серьезно? Но руки у алхимика предательски дрожали…

Как только ночные искатели приключений, запыхавшись, вернулись домой, Бизоль поднялся в комнату Роже, разбудил его и, упирающегося, потащил вниз. Взволнованные Виченцо и Алессандра уже о чем-то горячо спорили. Вкратце Бизоль рассказал другу о том, что они увидели в соседнем доме, вернее, в подземной его части.

— Был бы здесь Гуго, он бы придумал — что делать! — произнес Бизоль. — А у меня только одна мысль: спалить это осиное гнездо. Или залить их норы водой.

— Но прежде надо бы вытащить того рыцаря из лап иудеев, — заметил Виченцо.

Еще не вполне проснувшийся Роже, спросил:

— Сандра, неужели вы тоже ходили туда вместе с этими двумя идиотами?.. Ну, ладно. Как я понимаю: вас застукали. И то, что вам удалось удрать — еще ни о чем не говорит. Наверняка, вас уже ищут. Один Бизоль, наверняка, оставил там столько следов, что они выведут их к нашему дому.

— Вряд ли! — возразил Виченцо. — Нас никто не видел. Охранники могли разглядеть только Сандру, но она пока будет сидеть дома. Нам нечего бояться и переезжать отсюда. Нас здесь трое рыцарей, да трое слуг и ваш оруженосец Нивар. Итого семь человек. И Сандра, которая вращает мечом не хуже нас с вами.

— Я тоже думаю, что торопиться не стоит, — поддержал Бизоль. — Прежде всего мы должны спасти несчастного Робера де Фабро. Боже мой, что они с ним сделали!

— Если только еще возможно вернуть ему разум, — с сомнением произнес Виченцо.

— Ужасно! — прошептала Сандра.

— Сам дьявол управляет этими людьми, — покачал головой Бизоль. Тут какая-то мысль блеснула в его полных огорчения и печали глазах. — Тем не менее, — пробормотал он, — не мешало бы нам слегка перекусить. Что-то я проголодался после всех этих передряг!

Утром в двери их дома постучали и слуга доложил, что пришел чиновник из городского управления по борьбе с грызунами.

— У нас нет крыс, — сказала Сандра, но вышла во двор, переговорить с посетителем.

— Лучше бы они искали крыс в соседнем доме, на пустыре, — выразился Бизоль. — Там их целая стая под землей.

— Вы как хотите — а я иду спать, — сказал Роже.

— Разумно! — согласились уставшие за ночь Бизоль и Виченцо. Вернувшаяся Алессандра застала всех троих рыцарей спавших рядышком на огромной кровати. Она набросила на них покрывало и поднялась в свою комнату.

Ломбардец Бер выслушал доклад зилота, побывавшего соседнем доме. Хозяйка его по описаниям походила на ночную бабочку, залетевшую на пустырь. «Ну что же, — подумал Бер. — Сами виноваты. Нечего быть такими любопытными».

— Слуга выболтал, что в доме еще три рыцаря и пара слуг с оруженосцем, — добавил зилот. Ломбардец повернулся к Беф-Цуру.

— Всех их следует уничтожить, — произнес он равнодушно. — Это необходимо для спасения вашей школы.

— Когда приступать? — вытянулся Беф-Цур, хрустнув пальцами.

— Думаю, ближе к ночи. И постарайтесь без шумовых эффектов. Тихо, мирно, не торопясь. Возьмите с собой человек пять-шесть. Думаю, этого будет достаточно.

— А если это были не они, а другие? — спросил инструктор.

— А вы оставьте девушку в живых и перетащите ее сюда. Здесь мы ее допросим и разберемся: они посещали нас ночью или нет?

— Так может быть сначала стащить хозяйку, допросить, а потом уже резать всех остальных? — засомневался Беф-Цур.

— Ну, поступайте, как хотите, но чтобы на этот раз без проколов! — разозлился ломбардец Бер. — Какой-то вы стали мягкотелый — не узнаю вас.

Беф-Цур обиженно посмотрел на него и пошел прочь; по дороге он с раздражением ударил кулаком по стволу дерева, переломив его пополам.

В гостинице «Жемчужина Яффы» Симон Руши тщательно осматривал номер, заглядывал во все закутки, простукивал стены, ползал под кроватями.

— Береженого Бог бережет, — объяснял он Кретьену де Труа. — Я не уверен, что тафуры уже не следят за мной.

— Ерунда! — отозвался трувер. — Вас невозможно узнать.

— Я не успел изменить походку — и это моя ошибка. Надо бы купить где-нибудь костыли. Вы не сходите за ними на базар?

— Кончайте дурить! Ваши тафуры — миф, которым пугают маленьких детей.

— Когда вы с ними столкнетесь, вы пожалеете о том, что родились на белый свет. — Руши отодвинул рукомойник и вскрыл маленькую дверцу за ним, где лежали ведро и веник. Он просунул туда голову и прислушался. За тонкой стенкой в соседнем номере раздавались громкие голоса.

— Идите-ка сюда, — прошептал маленький алхимик. — Кто-то там только что упомянул имя де Пейна. Это должно быть интересно.

Кретьен поспешно слез с дивана и подошел к Руши. Он также опустился на четвереньки и всунул голову в дыру. Слышимость тут была отличная. А в соседнем номере перед Чекко Кавальканти стояли три его латника.

— Мы обнаружили их на южной окраине города, — говорил один из них. — Домик с желтой крышей и с большим каштаном перед воротами. И Виченцо, и Алессандра прячутся там.

— Вы точно уверены, что вместе с ними два рыцаря Гуго де Пейна? — переспросил Чекко.

— Да, — подтвердил второй латник. — Я сам их видел из-за забора. Тот, здоровенный, кажется, Бизоль де Сент-Омер, и другой, одноглазый.

— Роже де Мондидье, — шепнул Кретьен Симону Руши.

— А кто еще в доме? — спросил Чекко.

— Пара слуг и больше никого. Что будем делать, сир?

— Мне нужна только девушка! — произнес Чекко и глаза его вспыхнули в предвкушении близкой цели. — Остальных — пустим в расход.

— Зарежем? — уточнил третий латник.

— Я сказал: пустим в расход. Это звучит более благородно.

— Как скажете. А когда начнем?

— С наступлением сумерек.

Кретьен и Руши вытащили свои головы из дыры под рукомойником — вместе с нависшей на ушах паутиной.

— Что вы на это имеете сообщить? — произнес трувер, отряхиваясь.

— Нас это не касается, — быстро проговорил алхимик. — Наше дело — сам Гуго де Пейн. И вообще, меня больше беспокоят тафуры.

— Уймитесь вы со своими привидениями — обозлился Кретьен. — Я сам тафур, если хотите знать. Думаю, графу Шампанскому не понравится, если мы не поможем Бизолю де Сент-Омеру и его друзьям. Кроме того, мы здесь крупно выиграем: спасая сподвижников Гуго де Пейна, мы тем самым входим к нему в доверие. Уразумели?

Симон Руши боязливо молчал, теребя свою длинную седую бороду.

— Почему вы сказали, что вы — тафур? — спросил наконец он, опасливо поглядывая на Кретьена. Трувер сердито плюнул на пол.

— Давайте лучше подумаем, как нам предупредить этих рыцарей, — промолвил он.

Впрочем, Кретьен де Труа напрасно столь снисходительно и беспечно относился к секте тафуров, действовавших в Палестине с конца прошлого века. Основу ее составляли монахи из Калабрии, прибывшие в Иерусалим за несколько лет до его взятия Годфруа Буйонским, а возглавлял их некий таинственный епископ, носивший сначала имя Урсус, затем — Артус, и назвавшийся, в конце концов, Тафуром. Прошлого у этого епископа вроде бы не было, по крайней мере, оно было тщательно заштриховано и стерто из истории; но кое-кто уверял, что он когда-то являлся духовником отца Годфруа Буйонского и учителем Петра Отшельника, — этих двух самых ярких вождей рыцарского похода на Иерусалим. Да и другие влиятельные принцы, князья и графы поддерживали с Тафуром некие таинственные связи. В чем же заключалась его сила? Не являлся ли он тем теневым правителем Иерусалима, который должен был в случае необходимости выйти на свет и подхватить падающую власть? Мало кто видел лицо Тафура, поскольку последние десять лет он почти не снимал маску, да и резиденция его была неизвестна. Он сам посылал своих людей туда, куда это было нужно, или появлялся в нужный момент там, где было необходимо. Известно было лишь, что тафуры носят на груди выжженный символ — красные розу и крест, и исповедуют некие мистические учения Митры и Зороастра. Ходили и другие слухи: что в среде тафуров существуют страшные ритуальные обряды, связанные с человеческими жертвами, что там занимаются каннибализмом, содомией, противоестественными совокуплениями с детьми и покойниками, что члены секты — жестоки, коварны и беспощадны. Но, распускавшие эти слухи — быстро исчезали, а пытавшиеся докопаться до истины — замолкали навсегда. Тафуры умели хранить свои тайны…

Днем Виченцо Тропези отправился на подворье, куда неожиданно прибыла большая партия паломников. Захватив с собой пару слуг, он занялся их обустройством и размещением. В организованном им приюте и столовой закипела работа. Виченцо порадовало, что василевс Византии Алексей Комнин сдержал данное Гуго де Пейну слово, — до самой Эдессы паломников сопровождал отряд императорских трапезитов — легких конников. Правда, уже в Палестине, возле крепости Тир, на пилигримов напали скрывавшиеся в засаде турки, основательно потрепав их и ограбив. Не убереглись паломники и от разбойничьих шаек. Виченцо рассчитывал закончить свою работу к вечеру.