Последняя крепость - Юрий Никитин

Ави кивнул, развел руками:

– Благое дело, благое дело разоружение. Только почему ваша Америка так давит на мой крохотный Израиль? Неужели он может представлять для кого-то угрозу?

– Может, – ответил Стивен терпеливо. – Даже одна атомная бомба может здорово испортить жизнь. А Израиль, говорят, накопил их сотни. И не желает расставаться с таким опасным богатством.

Ави воскликнул, театрально округляя глаза:

– Да вы антисемит!

Стивен поморщился:

– Вот еще одна причина, по которой вокруг Израиля стягиваются войска. Можно как угодно задевать русских, американцев, немцев и всех-всех, но нельзя задеть даже чуть-чуть еврея, сразу же поднимается вовсю крик насчет антисемитизма. К такому неосторожному моментально применяются все возможные репрессии. Ну, если грузчик, тому как с гуся вода, но выше грузчика подняться уже не дадут. Вот с этим мировое сообщество… да, в лице США и планирует покончить тоже.

Ави прервал:

– Стивен, ты что несешь?.. К тебе что, израильтяне репрессии применяют? Тебя антисемитом назовут и внесут в «черные списки» как раз те, кто тебя сюда послал!

Стивен огрызнулся:

– А кто меня сюда послал? Меня сюда послало правительство Соединенных Штатов!

Ави покачал головой:

– Президент – полуеврей, жена – еврейка, госсекретарь – еврей, министр обороны – еврей… Что, не так?

Стивен сказал твердо:

– Они не евреи! Они – американцы!.. У нас нет евреев, немцев, французов, у нас теперь даже негров нет, все – американцы. А вот здесь – евреи! Хуже того, иудеи!

– Чем же хуже? – спросил Ави мирно. – Тем, что хотят жить своей жизнью?

Стивен ответил зло:

– Тогда зачем мы бомбили Югославию? Зачем ввели войска в Ирак? Затем бомбили и сместили правительство в Северной Корее?.. Почему выкручивали руки Китаю, Индии, Пакистану?.. Они тоже хотели жить своей жизнью!

Они умолкли ненадолго, глядя друг другу в глаза. Ави улыбался все так же добродушно, а Стивен сказал молча: из МОССАДа ты или из военной разведки, но ты должен понять, что не я решаю. И что меня бесполезно хватать и тащить в пыточные подвалы: я не террорист-смертник, я и так все расскажу. А правда в том, что таких, как я, здесь уже десять тысяч человек, и потеря одного ничего не изменит.

Ави загадочно молчал, Стивен сказал горько:

– Вы долго противопоставляли себя всему миру. Да, сумели выжить при фараонах, чем очень гордитесь, то была одна шестнадцатая финала. Сумели выдержать натиск Вавилона – прошли одну восьмую, не дали себя эллинизировать грекам – хотя и большой кровью, но выдержали, то был четвертьфинал, в полуфинале вы сумели выстоять перед Римом, но, увы, в финале вам очень не повезло. Вы встретились…

– С Америкой, которая считает себе преемником Рима, – закончил Ави.

Стивен покачал головой.

– Нет, – сказал он печально. – Нет. На этот раз у вас нет шансов не потому, что против вас Америка, а потому, что против… человечество.

Неслышно ступая, подошла Мария, в руках поднос, полный огромных краснобоких яблок. Ави оглянулся.

– Пришел в гости, и как тут не поесть?

– Поточите зубы, – предложила Мария, – пока готовятся бифштексы. Стивен… А почему ты уверен, что победителем выйдет… человечество?

Стивен молчал, не зная, как реагировать, такое могло быть сказано только в шутку, здесь надо бы расхохотаться самому сказавшему, но в глазах Марии неистовый огонь веры, слепой и нерассуждающей, Ави тоже смотрит… глуповато. Возможно, в самом деле экспедитор, а не сотрудник контрразведки.

– В этом уверен не только я, – ответил Стивен уже сдержанно. – Абсолютное большинство евреев тоже в этом уверено. И потому они стали американцами, немцами, англичанами, поляками, датчанами…

Ави с вопросом в глазах взглянул на Марию, словно передавая ей право ответить, она поднесла руки к вискам, потерла, будто останавливая боль, произнесла колеблющимся голосом:

– Большинство… Большинство предпочло остаться в Египте, за Моисеем пошла горстка. В Торе сказано, пятая часть иудеев, но могло быть и намного меньше. И где то большинство? Точно так же большинство поддалось ассимиляции при Навуходоносоре, те стали вавилонянами, и где этот Вавилон?.. Потом большинство эллинизировалось под бешеным натиском Антиоха, но все греки вскоре стали пастухами и скотоводами и больше никогда не становились великой нацией… Так что оставаться в меньшинстве, знаешь ли, не всегда такой уж проигрыш.

Стивен развел руками:

– Но что вы можете сделать?

– Не знаю, – ответила она тихо. – Но нас слишком долго изгоняли. И в конце концов, когда мы снова заполучили этот клочок земли, мы вцепились в него так, что… уже никогда не отдадим! И не позволим себя изгнать.

Он покачал головой:

– Вы хоть иногда смотрите новости? Сюда стянута вся американская армия. Она в состоянии перепахать в глубину на сорок метров снарядами и глубинными бомбами весь Израиль. Если быть точным, то сейчас, повторяю, не армия США против Израиля, а все человечество!

Ави потянул носом, оглянулся на кухню. Мария охнула и убежала. Слышно было, как вскрикнула, то ли обожгла палец, то ли прищемила, победно зазвенела посуда.

Ави озабоченно оглянулся:

– С ней такое бывает редко. На моей памяти – ни разу. Она редкая девушка. Очень не хочется, чтобы с нею что-то случилось.

– Так возьми ее и срочно выезжай из страны, – сказал Стивен сквозь зубы. – Свяжи ее, если будет противиться! Заткни рот и вывези… даже если это надо будет проделать тайно.

Ави не сводил с него внимательного взгляда.

– Ты в самом деле считаешь, что, если не покинет Израиль в ближайшие дни, с нею может случиться нехорошее?

Стивен задержался на миг, перевел дыхание и заговорил уже сдержаннее:

– Ты видишь по новостям, что США то ли готовятся объявить вам блокаду, то ли уже объявили… А от такого положения дел рукой подать до военных действий. Ты сам считаешь, что Израиль не поддастся давлению. Если в этом уверен… то спаси хотя бы Марию!

– Она успела сказать, – сообщил Ави печально, – что ты уже настаивал, чтобы она срочно навестила твоих родителей. Тебе в самом деле она так дорога?

– В самом, – признался Стивен. – Я два раза был женат и еще несчетное количество раз бывал обманут женщинами, которым не причинил никакого зла. Я уже уверился, что у меня к ним иммунитет. И вдруг…

Со стороны кухни послышались шаги. Мария поставила на стол три широкие плоские тарелки, тут же вернулась с огромной сковородой и переложила на тарелки гигантские бифштексы, шкварчащие, истекающие соком, аромат шибанул Стивену в ноздри, и желудок сразу подсказал, что вот-вот помрет с голоду, если не поест прямо сейчас быстро, много и жадно.