Последняя крепость - Юрий Никитин

Ави впервые нахмурился, Мария смотрела на Стивена, как на воскресшего Гитлера, который за это время многое продумал и теперь строит свою империю с учетом промахов и ошибок прошлого.

– Могучий довод, – произнесла Мария сдавленным голосом. – Это я насчет преимуществ единой всемирной империи…

Стивен кивнул несколько настороженно:

– Вот видишь.

– …только он звучал и раньше, – продолжила она. – Намного, намного раньше!

Он переспросил озадаченно:

– Когда? Неужели еще Рузвельт…

Она покачала головой:

– Это говорил Чингисхан, Аттила, Тимурленг, вообще любой завоеватель. Чингисхан любил похваляться, что на всей завоеванной им империи истреблены банды, что купцы перестали брать с собой охрану. Он был прав: из северных славянских земель можно было проехать через десяток покоренных им стран и ни разу не встретить разбойника. А Хромой Тимур велел высечь на воротах столицы надпись, что в его городах невинная девушка может всю ночь гулять по городу, и никто ее не обидит.

Стивен замолчал в затруднении, Мария вроде бы не спорит, а подтверждает его тезис о необходимости империи, Ави вытер губы салфеткой и поинтересовался грустно:

– Но ведь они сделали безопасным мир? Хотя бы на время своего правления?

Она кивнула:

– Да.

– Тогда Стивен прав?

Ее узкие плечи поникли.

– Не знаю, Ави. Почему-то те режимы – самые кровавые, самые жестокие, самые ненавистные.

Стивен сказал твердо:

– Ненавидимые преступниками! Преступниками и нарушителями.

Она грустно улыбнулась:

– Если бы! Ты настоящий американец, Стивен. Для тебя история мира и цивилизаций начинается с заселения Дикого Запада. Но наш мир считает Чингисхана и прочих создателей всемирных империй… самыми кровавыми деспотами.

Он ел медленно, кусок не лез в горло, хотя понятно же, что сейчас только разыгрывается прелюдия, оба офицера контрразведки, уже понятно, что и Мария оттуда, присматриваются к нему, предпочитая получить максимум сведений вот так, в как будто доверительной и непринужденной беседе, лишь постепенно сужая круг вопросов, пока не останутся традиционные: имя, звание, в какой части служишь, с каким заданием послан…

– Человечество потому не может допустить существования Израиля, – произнес он как можно спокойнее, – что в вашей древней доктрине, от которой вы не отказались, кстати, заложено достижение абсолютной власти Израиля над всеми народами.

Мария огрызнулась:

– А достижение всемирной власти США – это нормально?

Стивен покачал головой:

– Мария, ну что ты, в самом деле!.. Мы об этом уже говорили. Не заставляй меня повторяться снова и снова.

Ави поинтересовался:

– А если бы мы изменили доктрину… в смысле, отказались от доктрины всемирной власти, вы бы оставили нас в покое? У нас совсем крохотный клочок земли, здесь ни капли нефти, здесь только песок да скалы…

Стивен вздохнул, развел руками:

– Сами знаете, не сможем. Израиль должен не только пасть, но исчезнуть с карты мира. Навсегда. Мы помним о мормонах, о вашей способности выживать в любых условиях, для вида принимая даже чужую религию, но тайком осуществлять свои ритуалы… Да и вообще мир становится единым, а вы хотите, чтобы на планете остались только две державы: США и Израиль?.. Даже так: человечество и Израиль?

– Израиль и человечество, – ответил Ави, и снова Стивен не понял, шутит контрразведчик или говорит серьезно. – Стивен, ты ведь не простой турист, верно?

– Верно, – ответил Стивен.

– И не рядовой, – сказал Ави утвердительно.

Стивен улыбнулся:

– В моем-то возрасте…

– В твоем сколько угодно рядовых, – возразил Ави, – но по тому, как ты строишь фразы, я бы сказал, что ты после ряда успешных боевых операций несколько лет провел на службе… уже в правительственных зданиях. И ранг твой достаточно высок.

Стивен кивнул:

– Он достаточен для высокого жалованья, своего дома и ранчо, виллы во Флориде и солидного счета в банке. Это я к тому, что могу содержать семью и кучу детей, обеспечивая их не только всем необходимым, но и… некоторыми предметами роскоши. Но насчет каких-то рычагов… гм… Если бы речь шла о какой-нибудь операции морской пехоты, ну, скажем, по захвату вашего атомного реактора или похищению секретного истребителя, то да, я мог бы оказаться ключевой фигурой. Но в этой ситуации, сам понимаешь, даже военный министр, госсекретарь и даже президент связаны по рукам и ногам ситуацией… а она все ухудшается!

Тяжелое молчание повисло в комнате. Как ни странно, Стивен абсолютно не чувствовал страха, хотя оба контрразведчика понимают, кто он, а израильтяне отличаются той бесчеловечностью, что записана у них в законе: все люди, кроме евреев, – животные, их можно истязать и пытать, не чувствуя вины перед Богом.

– Давление на Израиль в самом деле просто чудовищное, – произнес Ави. – Неужели США в самом деле могут ввести блокаду?.. Я еще понимаю: санкции, но чтоб тотальную блокаду? С моря и суши?

– Боюсь, – сказал Стивен, – что и с воздуха тоже.

Ави покачал головой:

– Неужели будут сбивать? Не могу поверить.

– Если не смогут принудить к посадке, – ответил Стивен, – то почему нет?

Мария сказала горячо:

– Мы выстоим!

Стивен развел руками:

– Как? У вас нет ни капли нефти. Израиль зависит даже от привозной воды!.. Люди начнут покидать страну. Никто из нас препятствовать им не будет, раз уж принимают условия. А фанатики… долго ли продержатся?

Мария сказала яростно:

– Долго! Вечно, если понадобится!

Стивен подумал, сдвинул плечами:

– Не думаю, что вечность. Если правительство США решит, что у вас ведутся какие-то секретные разработки оружия, то введет войска напрямую.

Ави не сводил с него пристального взгляда.

– Ты очень убежденный человек. Убежденный в правоте своего правительства.

Стивен ответил с некоторой досадой:

– Только я ли? А другие? Скажи честно, какую политику должен защищать честный человек в Израиле? Только честно!.. Понятно же, что правительство всячески укрепляет тоталитарное фашистское государство. Понятно и то, что в Израиле неприкрытая национальная и религиозная дискриминация. Арабы, как евреи в фашистской Германии, должны носить опознавательные знаки: в Германии евреи обязаны были носить на рукаве повязку со звездой Давида, а в Израиле арабы на свои автомобили должны поставить белые номера. Ты думаешь, какой-то американец, воспитанный на идеях равенства и справедливости, смирится с этим?

Ави нахмурился:

– Насчет номеров… этому есть объяснение.

– Объяснение всему есть, – ответил Стивен с тоской. – И, конечно же, ни для кого в мире не секрет, что евреев с пеленок воспитывают в ненависти ко всем неевреям, ко всей мировой культуре, всему нееврейскому. Сейчас с Израилем воюют в открытую только их ближайшие родственники, арабы, но не секрет и то, что во всем остальном мире трудно отыскать человека, который бы согласился с доктриной иудейства, что лишь евреи – избранный народ, а все остальные – скоты, быдло.