Сбой реальности - Юрий Иванович

Александра внимательно следила через наружные камеры за находящимися в опасной близости пространствами: коридорами, лестничной клеткой, крышей, соседними балконами и некоторыми участками улиц напротив дома. Благо, что и здесь неизвестный устроитель квартиры, действовавший когда-то по заказу Торговца, постарался на славу. Хотя, судя по ворчанию заказчика, экипировка этой квартиры обошлась ему в свое время в весьма крупную сумму, чуть ли не больше стоимости самой квартиры. Но именно подобная щедрость сейчас и окупилась.

Как раз после пятидесятой минуты Александра уловила первые опасные симптомы слежки, а чуть позже и спешного окружения.

– Все-таки они нас выследили! Как ты и предполагал, одного часа хватило.

– Ничего, четверть часа у нас еще будет, – рассуждал Дмитрий. – А потом в любом случае уходить придется.

Бывший агент думала более масштабно:

– Тебя ведь приказано уничтожить, так что могут и ракету прямо сюда запустить.

– Сомневаюсь, что мой труп им поможет перехватить готовящийся выкуп. Да и не так просто протащить в место, удобное для пуска, ракету. Пусть даже несколько гранатометов. Напоследок, чтобы ты меньше волновалась, я поставил вокруг нас особые щиты. Они, конечно, не могут выдерживать прямых попаданий ракет большой разрушительной силы, но нас просто аккуратно вытолкнет в межмирское пространство, а дальше мы уже сами, своими силами.

– Хм, но я ничего не чувствую, – озадачилась его супруга, внимательно осматриваясь по сторонам. – Или мне не дано?

– Скорее всего. Эти щиты может заметить лишь тот, кто видит створы между мирами. Они фактически и являются первой фазой создания перехода в подпространство. А если…

Но объяснить до конца он не успел: зазвонил установленный в льюпере мобильник. Тотчас включили сетку координат, Александра еще внимательнее стала наблюдать за экранами внешнего обзора, а сам Торговец включил кнопку ответа:

– Слушаю.

– Уважаемый Дмитрий, вы готовы поговорить со своей сестрой? – Вкрадчивый голос халифа так и сочился нарочитой вежливостью и добродушием.

– Всегда готов! – последовало грубое солдафонское заверение.

С этого самого момента Торговец вознамерился говорить жестко, чуть развязно и грубовато, всеми силами стараясь скрыть свою тревогу за родную сестру.

– Тогда сразу напоминаю, что при скользких, явно запретных вопросах разговор немедленно прекращаю. Вдобавок убедительная просьба: растолкуйте Елене, что обстановка сейчас крайне сложная, поэтому временные трудности с размещением должны ею восприниматься с пониманием и терпимостью.

– Хорошо, это вполне справедливое требование.

– Тогда говорите.

И в следующий миг послышался родной голос:

– Димусик! Как я рада тебя слышать!

Интонации были знакомы, и Светозаров ни минуты не сомневался, с кем он разговаривает. Да и какое-то подспудное чувство родства не допускало иной трактовки.

– Я тоже рад. Как там с тобой обращаются?

– Да нормально. Живу как сахарный снежок в хрустальной коробочке. А что там с выкупом за меня, ты уже собрал?

– По этому поводу не переживай, все налаживается.

– А то так уже хочется с тобой увидеться, ты просто не представляешь, как я тут извожусь слезами и мечтами.

– Успокойся и веди себя рассудительно. И вообще, чего это у тебя так странно голос изменился?

– У меня? Да ты что? – всполошилась Елена. – Вроде все нормально! Ну разве что охрип немного.

– Вот-вот! С чего бы это?

Повисшая тишина обозначала, что пленнице подсказывают обязательный ответ. В тот же момент Казимир Теодорович привлек взмахом руки внимание Торговца к экрану с координатами. Диагональ упиралась в склад, в подвалах которого производили подпольные медикаменты.

– Так ведь лето, жара, – раздался женский голос. – Вот я слишком холодного сока и выпила. Ты ведь помнишь, как я любила все холодное? Пару раз болела ангиной из-за того, что снег ела.

– Ангиной? Нет. Не помню. А вот ты в любом случае постарайся вспомнить некоторые детали из нашей жизни, о которых я тебе намекну.

– Да сколько угодно!

– Кто из нас больше всего любил кататься на коньках?

– Ты вместе с мамой.

– А что больше всего нравилось делать отцу в зимнем лесу?

– Хм… Но это ведь не со спортом связано?

– Нет.

– Тогда знаю: он обожал разводить костер и жарить на нем колбаски. Верно?

– Может, и не совсем, но про костер с колбасками я сам только что припомнил. А вот мы с тобой на пару где больше всего радовались в зимнюю пору?

– Конечно же, на санках! Мы еще с другими гарнизонными детьми кусочек парка имели в своем распоряжении и устраивали там целые баталии на санках, тараня друг друга или влезая одной огромной кучей на самые крепкие санки. Помнишь, как это называлось?

– Да я-то помню, но это ты должна ответить на мои вопросы.

И дальше Дмитрий зачастил вопросами, которые по мысли любого родственника могли на сто процентов определить невидимого собеседника. Но при этом Теодорович несколько раз озабоченно махал руками, показывая на экран: местонахождение собеседника медленно, но уверенно продвигалось в сторону посольства. Что уже в который раз путало все карты.

Переговоры прекратил своим вмешательством халиф:

– Не много ли вы болтаете? Удовлетворены?

– Да, это Елена.

– Тогда до встречи на обмене. Раньше, чем соберете все нужное для выкупа, звонить мне не рекомендую.

Короткие гудки.

И встревоженный голос Александры:

– Кажется, минут через пять к нам могут нагрянуть нежданные гости. Причем не только наши противники, но и потенциальные союзники. Поляки тоже засекли наше местонахождение. Да и пакет с инфой, как мне кажется, Теодорович сбросил несколько рановато.

– Центр города все-таки, – оправдывался аналитик. – Я и не думал, что они так быстро отработают операцию оцепления.

– Ничего страшного, – успокоил их Светозаров. – Мы в любом случае успеем уйти. А вот это передвижение халифа вместе с моей сестрой на подземном поезде меня невероятно расстроило.

– Ты так говоришь, словно теперь в этом абсолютно уверен, – заметила его супруга. – Может, вначале соберем доклады групп наружного наблюдения?

– Они только подтвердят мои выводы. Потому что Елена дала конкретную подсказку сразу, в начале разговора, а я потом еще и уточняющий вопрос задал.

– У вас в семье все такие умные?

Добрая улыбка показывала, что графиня имеет в виду и своего мужа. Но тот ее разочаровал:

– Нет, только Елена. Мы в детстве действительно катались на санках и частенько это делали паровозиком, цепляясь друг за другом. Это называлось у нас «поезд сахарных снежков». Ибо мы были с ног до макушки вываляны в снегу. А вот когда мы съезжали для разнообразия на переполненных санках, то это уже называлось «сахарные снежки в хрустальной коробочке». Так что все просто: она заточена в передвижном вагончике, который ездит в холодных подземельях, и народу вокруг нее, словно огурцов в бочке. Может, и затемнение при этом используют полное.